стараясь не раззадоривать мирно похрюкивающее животное. Нести в дом было опасно, так как там наверняка проснулся бы его слуга. Затем, развернувшись, он направился к дому.
Меланья открыла глаза. Слезы тихо катились по её щекам. Она не вздрагивала, лишь молча ощущала холод соленой воды. Потом, подняв голову, она увидела, как из-под платья течёт кровь. Лежащая недалеко свинья недовольно хрюкнула. Грязь, слякоть, вонь. Она попыталась встать, но, оперевшись на руку, упала. Алкоголь ещё не вышел из её крови и тело пока не полностью подчинялось.
Тем временем, быстро оседлав коней, Александр и Людвиг направились в сторону леса. Людвиг так и не задал ни одного вопроса относительно местоположения Меланьи, но вовсе не потому, что ему было не интересно, нет. Он просто видел, как его господин, взяв девушку на руки, относит её в свинарник.
Людвиг всегда вставал раньше молодого господина, и этот день не был исключением. Что касается Григория, то он остался в доме, никто его не будил, ведь он был всего лишь пьяница, которого не следует брать с собой.
Когда, наконец, Меланья поднялась и посмотрела вслед степенно шагающим лошадям, на ее высохшем от слез лице всё ещё оставалась странная опустошённая улыбка, немного разбавленная отстранённым взглядом. Затем, подобрав подол, она перешагнула через порог. Её платье было испачкано и, как ей сейчас показалось, совершенно не подходило к её красивым, единственно правильно сделанным ступням.
Сев на то самое место, где она вчера поцеловалась с принцем, она скривила рот и вдохнула свежий аромат цветов. Теперь он был обычным, а ведь ещё вчера казался волшебным и опьяняющим.
– Неужели ты именно такой? Мой далекий принц… – тихо сказала она и посмотрела на небо. Поток рвущихся на волю слёз, казалось, вот-вот снова захлестнёт её, снова потащит за собой и выпотрошит, оставляя после себя лишь ноющую пустоту тишины. Но она удержалась.
И всё же эта ночь навсегда изменила её. И свинарник, и принц, и то, что она так и не станет нормальной женщиной, способной рожать и любить, оставшись навсегда уродкой, которую прячут, закрывая в далёкой старой башне. Увы, но этот миг ослепительной вспышки лишь осветил это, вытащив из забвения. Тут слева раздалось тихое хрюканье.
Старая раздобревшая свинья, которая выбралась из лужи, медленно подошла к ней. Меланью вырвало. Теперь её любимица, её любимая Стелла, показалась ей настолько омерзительной, настолько грязной и вонючей, что она недовольно пнула её и, взвизгнув, животное побежало прочь.
Подождав, пока головокружение пройдет, вновь собравшись с силами, Меланья, шатаясь, отправилась в дом, где, перекинув через перекладину верёвку, резким рывком выбила из-под ног табуретку.
В ее голове всё время повторялись слова матери: «Она очень умна и доверчива, не потеряй её. На самом деле я точно знаю, что, изуродовав её внешне, Господь лишь попытался обезопасить то волшебство, которое скрыл внутри. Поэтому оберегай её, она по-настоящему красива».
Часть вторая
Глава первая
Герцог Франциск в буквальном смысле снёс с лошади своего противника, обломав об него тупой конец копья. Спрыгнув с лошади, герцог победно подошёл к ложе принцессы и поклонился, нисколько не обращая внимания на стоны побежденного. Восхищенные глаза красавицы скользнули по забралу чёрного шлема, но, тем не менее, удержались от более восторженных проявлений, сохранив общую непринужденность.
– Браво, Исарий. Вы, как всегда, украшение нашего турнира! – громко сказал Рюрик и, обратившись к своей дочери, спросил: – Как ты считаешь, дорогая, достоин ли этот воин твоей похвалы?
– Достоин, – коротко бросила Елизавета.
Она давно уже была влюблена в этого высокого крепкого брюнета, столь лихо сносившего своих противников на ристалище. А потому под светом яркого солнца, блестевшего на его красивых доспехах, была готова броситься ему шею прямо с трибуны.
– Тогда, согласно нашей старой традиции, возложи на его чело венок, моя любимица, – громко сказал король и сел на небольшой деревянный трон.
Пытаясь сохранить невозмутимость и победить природную энергичность, Лизана осторожно, почти не глядя на герцога, аккуратными шажками подошла к небольшому деревянному помосту.
Герцог снял шлем. Это был красивый крепкий мужчина с ярко-голубыми глазами и широким носом. Под левым глазом у него был небольшой шрам, а густо посаженная борода скрывала подбородок, крупные губы и молодой возраст.
Наклонив кучерявую голову, он принял дар. Боже, как же он на нём смотрелся! Елизавета просто пылала от охвативших её чувств, на миг ей даже показалась, что она совершенно одна и всё, что её окружает – это мираж, где единственная реальная вещь – он, высокий, крепкий, чёрноволосый, никем и никогда непобедимый. Исарий принял дар и галантно поцеловал руку принцессы. После чего отошел от трибуны.
Он очень устал. Предыдущий поединок вышел несколько изнуряющим, да и, к тому же, он едва удержался на коне, когда соскользнувшее со щита копье поцарапало его доспехи. Но больше всего его расстраивало не это. Ведь самый желанный противник так и не приехал. Принц Александр, который был также среди наиболее вероятных претендентов на руку юной принцессы.
О, с каким удовольствием он втоптал бы его в грязь! Особенно здесь, прямо перед трибунами. Этого вечного бабника и балагура. И совершенно не важно, сколько он совершил побед, ведь он ни разу не встречался с ним.
Войдя в шатёр, он подозвал мальчишку-оруженосца. Юный Бард, ещё не так давно отходивший восьмую весну, уже довольно лихо развязывал кожаные ремни, крепившие тяжёлую защиту. Оставшись в кольчуге, Исарий взял кубок с вином. От пекущего солнца у него пересохло во рту. И даже в момент, когда соприкоснулись копья, он думал лишь о своей жажде. Быстро осушив кубок, он сел на подушки. Перед вечером празднеств было ещё полдня, и ему следовало их как-то занять, ведь принцессу он всё равно не увидит до торжественного приёма.
– Вы пойдёте к побежденному, милорд? Говорят, у него сломано несколько ребер и одно из них пробило лёгкое, – тихо сказал Бард, убирая снаряжение. Молодой оруженосец был очень бесшумен, а поэтому, несмотря на то, что слова были сказаны тихо, они резко порвали тишину.
– Он умирает? – спросил Исарий. Он знал, что, несмотря на молодость, Бард никогда не скажет что-то в пустоту и наверняка в курсе всей истории.
– Да. Скорее всего, да.
Исарий медленно поднялся и вышел на улицу. Несмотря на поражение, этот рыцарь в серебряном обмундировании был неплохим соперником. Кажется, это какой-то герцог с северных земель. Точно он не помнил, ведь когда о его сопернике трубил глашатай, он думал больше о вине. Пройдя несколько
