- Было как ты и предвидел, Штырь.
- И?
- Улажено. - Омс пожал плечами. - Мне и потрудиться не пришлось, скажу честно. Он уже испускал последний вздох. Был еще жив лишь благодаря злости. Думаю, он даже поблагодарил бы меня за то, что убиваю - только кровь залила весь рот.
Штырь поморщился, отводя глаза. - Какая утешительная мысль.
- Полагаю, - небрежно бросил Омс. Потом снова пожал плечами. - Ну, мне лучше отвести коня в стойло. А затем палатка и добрый сон...
- Не сейчас, - прервал его сержант. - Капитан созывает сбор.
- Снова трепаные приказы? Нас только что серьезно высекли. Мы зализываем раны, стараясь не видеть пустые места за столом. От роты осталось три драных взвода, а они хотят снова послать..?
Штырь лишь шевельнул плечами.
Омс еще посмотрел на него, затем начал озираться. - Это место наводит на меня дрожь. Ну, одно дело трупы на поле битвы - погибли скопом, за половину дня. Это наша роль, наша работа, и лучше сразу смириться. Так? Но кладбища. Поколения мертвецов, одни на других и так далее. Сотни лет. В тоску вгоняет.
- Неужели? - отозвался Штырь, глядя на Омса с непроницаемым лицом.
- Привкус... ну, чего-то такого. Тщетности?
- Почему бы не постоянства?
Омс содрогнулся. - Ага. Мертвого постоянства. - Он помялся. - Сержант, думал когда-нибудь о богах?
- Нет. А нужно было?
- Ну, они ли нас создали? А если да, на кой хрен? И как будто первого раза недостаточно, они лезут в наши дела. Как будто не могут отстать и оставить нас в покое; словно клятый опекун, не желающий уйти с праздника, и вот ты втюрился в красотку и она не прочь и вы вместе ищете, в какие бы кусты залезть, но... - Видя недоумевающее выражение лица сержанта, Омс позволил мысли улететь прочь. Потер глаза и глуповато улыбнулся. - Искар побери. Устал.
- Скачи в конюшни, Омс, - велел Штырь. - Может, успеешь перекусить.
- Ага, поспешу.
- И поздравляю с хорошо выполненной... миссией.
Омс кивнул. И сел в седло.
Белое солнце ослепительно сияло в белом небе, а ведь еще не полдень. Булькала вода, текущая в узкой траншее у стены. Копошившийся во дворе петух издал сдавленный крик и зловеще замолчал.
Водичка стояла, следя, как здоровенный широкоплечий солдат ищет путь в кольчугу. Вот опять железные звенья вцепились в длинные грязные волосы, выдирая их там и тут на голове и на груди. Золотистые завитки выделялись на фоне голубоватого железа. Он никогда не стонал, проделывая это, однако рывки были достаточно болезненными, чтобы заставить лицо покраснеть, а глаза увлажниться.
Надев, наконец, кольчугу и пуще опустив покатые плечи, он подобрал пояс с оружием. К бронзовым полоскам ножен каким-то образом успели пристать те же рыжеватые волоски. Туго застегнув пояс над бедрами, он помедлил, почесывая сломанный плоский нос, украдкой утерев слезу в левом глазу; затем отряхнул потертые кожаные штаны и поглядел на нее.
- Искарова хромота, Фолибор. Мы всего лишь идем в командный шатер. - Она указала на главный плац форта. - Туда. Как и всегда.
- Всегда верил, что упреждение есть солдата спасение, Водичка. - Он щурился, разглядывая плац. - К тому же самые опасные пути - те, что кажутся легкими. А Кожуха брать? Он в отхожей яме.
Водичка скорчила гримасу. Кожух заставлял ее нервничать. - Ну и давно он там сидит?
Пожимая плечами, Фолибор отозвался: - Не поймешь, долго ли потребуется.
- Что, совсем скрутило?
- Вовсе нет. Я ж сказал, он в отхожей яме. - Пауза. - В самой яме. Уронил туда амулет, что дала бабушка.
- Амулет с надписью? Той, что говорит "убейте пацана пока не вырос?" Что это за доброе пожелание? У Кожуха с головой не всё в порядке, помяни мое слово.
Фолибор снова пожал плечами, с обеспокоенным видом.
- Да ладно. Идем. Не думаю, что капитана осчастливит Кожух в дерьме.
Они двинулись.
- Плюнь на остальных, - начал Фолибор. - Лично я уважаю твою природную смекалку.
- Мою что?
- Природную смекалку.
Она удивленно глянула на солдата. Тяжелая пехота - странный народ. Что именно делает бронированные кулаки любого взвода такими необычными? У них ведь одна задача, а именно встать перед любым надвигающимся мальстримом, выдержать натиск и огрызнуться. Просто.
- Вам даже не нужно знать грамоту, - сказала она.
- Снова начинаешь? Слушай, читать - это легко. Что тяжело, так это обращаться со словами в голове. Подумай. Десять человек читают одни и те же треклятые слова, но уходят с десятью разными толкованиями.
- У-гу.
- Вот почему есть правило: не давать тяжеловесам писаных приказов.
- Потому что вы смутитесь.
- Точно. Нас поймают эти толкования, нюансы, ссылки и допущения. Одни проблемы. Что капитан имеет в виду на деле? Когда он пишет, скажем, "выйти вперед". В какой перед? А если я задолжал ростовщику, поганой акуле, и на меня уже напустили псов? Тогда было бы точнее приказать "отходи вперед", верно? То есть, должен ли я отнести приказ к себе лично или...
Она искоса глянула на него. Слишком большой, чтобы уютно чувствовать себя рядом, костяные надбровья и тяжелая квадратная голова, под лохмами плоское лицо, которое поглотила рыжая борода, видны лишь широкий нос и крошечные голубые глаза с мягкими ресницами. - Ты о Первом взводе, да? Тяжеловесы выполнили приказ, только через ползвона все они были мертвы. Да?
- Я не о том, что было с Первым. Это лишь пункт в списке возможного. И ты, возможно, знаешь больше меня.
- Так что случилось с Первым, Фолибор?
- Меня спрашиваешь? Откуда мне знать? Откуда кому-то знать?
Она скривилась. - Кто-то знает.
- Так ты твердишь. Слушай, забудь Первый. Они ушли. Померли. Реальная мясорубка.
- Какого рода?
- Реального рода.
Они уже были поблизости от шатра, когда капрал Снек выскочил сбоку и перехватил их. - Вас-то я и искал!
Водичка подмигнула в ответ значительному взгляду Фолибора. Эти его предостережения. "Легкие пути".
Снек пытался подтянуть пояс, недоуменно гладя толстый живот, будто удивляясь сему неожиданному явлению. - Где Кожух? Нам нужен полный взвод. Капитан ждет.
- Он спустился в отхожую яму, - объяснила Водичка. - Плавает в дерьме и моче в поисках амулета.
- Того, что прячет в заду?
- Хорошая догадка, - сказала Водичка.
- Того, что однажды
