И теперь, когда это произошло это показалось страшнее, чем орды орков, готовых ринуться в людские города. Фрам сжал рукоять меча, словно надеясь, что, хотя бы одна ушастая тварь задержалась на месте преступления, и тогда он поквитается с ними за все. Но ничто не говорило о том, что в лесу есть кто-то кроме них. Словно все вымерло и лишь жалобное поскуливание собак нарушало величественную тишину леса.
Конрад присел перед братом и выдернул стрелу у него из груди, – теперь мать поймет, что довольно заступаться за них. Фрам кивнул и подойдя к лошади стал готовить ремни, чтобы уложить тело. Потом скинул свой плащ и накрыл им Теодора. – давай погрузим его на коня.
Конрад стоял на коленях подле брата и внезапно что-то будто ударило его в грудь, он вздрогнул и резко обернулся, – я знаю, где камень… и да, я чувствую его и мне это неприятно.
Фрам со страхом посмотрел на него, – тогда давай положим его на коня и поедем за ним, – он осмотрелся. В этом лесу было слишком много смерти, чтобы у кого-то появилось желание задержаться здесь.
Собаки, тоже поскуливая, жались к лошади, на которую погрузили тело и хотели вернуться.
– Теперь мы сможем хотя бы его похоронить.
В голосе принца было столько боли, что Фрам не выдержал и отвел глаза. Он был готов поддержать друга во всем, но сейчас его поддержка вряд ли могла чем-то помочь. Поправив плащ, закрывающий тело, он взял лошадь под уздцы посмотрел на Конрада, – а где камень?
– Я чувствую, что где-то рядом, – он нахмурился, – идем туда, – он указал нужную сторону.
– Идем, – Фрам кивнул и направился за Конрадом, не очень понимая, что они делают, но другого варианта у них просто не было. Поэтому он шел за своим принцем и прислушивался не полетят ли стрелы в них. Конрад же шел и думал о том, что как только камень будет у него, он убедит отца выступить войной против эльфов, потому что обоих его братьев погубил этот народ и он не собирался их прощать. Они шли довольно долго, лес становился все гуще, и кое где приходилось прорубать дорогу, чтобы лошади не переломали ноги, но Фрам не решался спросить куда именно они идут и покорно плелся за ним, как неожиданно его зоркий глаз охотника уловил какое-то неясное мерцание. Юноша присмотрелся и позвал Конрада, – смотри!
Конрад уже сам шел туда, будто подталкиваемый некой силой, – как ж я его ненавижу, – пробормотал он, наклоняясь. Камень лежал на мху и не делал ни малейших попыток перемешаться ни к Хранителю, ни от него. И было вообще не понятно, каким образом он оказался настолько далеко от тела. Проскочила мысль, что кто-то решил заманить их в засаду и Конрад положил руку на рукоять меча, будучи готовым к бою, но лес по-прежнему был тих. Чирикали птицы, в вершинах деревьев гудел ветер и ничто не обещало нападения. Прислушиваясь, принц тщетно надеялся услышать что-либо, говорящее о том, что они здесь не одни, но лес молчал. Вспомнив легенду о том, что заметить эльфа в лесу невозможно, Конрад поднял камень и убрал его в карман.
– Ты его нашел, – словно не веря в это отозвался Фрам и тут же стал хмурым, – теперь надо валить отсюда. И побыстрее.
Он прислушался. Лес по-прежнему молчал, но близость эльфийских земель наполняла эту тишину страхом. О том, как бесшумно могли передвигаться эльфы знали все. Но поскольку этого никто не видел, то знание становилось почти мистическим. Но старики рассказывали о том, что эльф мог подойти к тебе вплотную и дотронутся, а ты не услышишь этого до самой последней секунды. И никто не знал, что именно сделает этот ушастый, то ли протянет руку, то ли всадит нож в спину. Поэтому Фраму совсем не хотелось проверять эти легенды. Конрад похоже тоже спешил покинуть это место, потому что он уже свистнул собак, от которых толку уже не было, но не оставлять же их здесь, да и Теодору обещал о них позаботиться.
Молодые люди двинулись в обратный путь, но поскольку лошадь Фрама везла еще и тело Теодора это заняло больше времени. Правда сейчас они могли позволить себе двигаться по краю леса и тракту, не рискуя завязнуть в чаще или провалиться в болото. Да и спешить им было некуда. Камень обрел нового Хранителя, это пусть ненадолго, но приостановит орков. Но, с другой стороны, всегда оставался риск, что какая-нибудь ушлая тварь сумеет учуять столь желанную добычу и нападет. Это пугало, однако, здесь земли людей и такое нападение не останется незамеченным. Готовы ли эльфы к отрытому противостоянию с людьми? Ответа на этот вопрос не было ни у кого, поэтому все были напряжены. Переночевав в таверне, молодые люди предпочли остаться неузнанными и довольствовались соломенными тюфяками в общем зале, они продолжили путь.
Подъезжая к воротам, оба заметили, что в замке что-то изменилось. Фрам удивленно посмотрел на башню, где развевался вымпел с цаплей, и присвистнул, – похоже, твоя нареченная уже приехала.
– Я уже забыл об этом, – хмуро сказа Конрад, настроение которого, итак, было не лучшим, а сейчас испортилось окончательно, – позови людей, чтобы нам перенести Теодора.
Фрам спрыгнул с лошади, но тут же преклонил колени, потому что к ним шла Элеонора. Глядя на своего, теперь уже единственного сына, она перевела взгляд на тело, лежащее на коне Фрама, и почувствовала, как по щекам снова потекли слезы.
– Мама, мы нашли его и камень… мы сможем достойно похоронить Теодора.
– Конрад, – Элеонора обняла его, крепко прижимая к груди, – мы уже не знали, что думать…
– Я не мог просто бросить его и даже не попытаться найти, – Конрад обнял мать, – просто не мог.
– Знаю сынок, – Элеонора тяжело вздохнула, глотая слезы, – и мы благодарны тебе за это.
Конрад отстранился, – скажи отцу, а я распоряжусь отнести Теодора во дворец…пусть в последний раз, но он вернулся домой.
– Конечно, – она отступила, бросая взгляд на неподвижное тело сына и медленно пошла в замок, мечтая закрыться с телом Теодора и побыть с ним наедине, хотя и понимая, что у нее не будет такой возможности. Тот, что, казалось, совсем недавно был ребенком и бегал по замку размахивая деревянным мечом отныне займет свое место в королевской усыпальнице. Рядом со своим старшим братом.
Элеонора отвела глаза, с трудом сдерживая слезы. Когда-то она была счастливой матерью троих сыновей, но судьба сперва забрала у нее старшего и вместе с этим разрушила всю привычную
