нас дома.
Каждый раз приносила девочке подарки, Леночка к ней привязалась. Я не видел выхода из создавшегося положения, в голову приходили мысли одна глупее другой.
— Вера, давай уедем жить в Турцию, там уже много наших знакомых осело, — предложил я жене.
Она удивилась, но предложения не отвергла, обещала подумать.
— Олег, ты разве не понимал: Рената и в Турции не оставила бы тебя в покое. У девушки проблемы с психикой.
— Я вообще соображал плохо, хотелось просто от неё избавиться, — ответил Олег.
Родион Петрович спросил, как Леночка оказалась в тот вечер на улице одна.
— Мы решили потихоньку приучать её к самостоятельности и позволили ходить вместе с соседской девочкой в музыкальную школу без сопровождения взрослых. Тут и ходьбы всего пять минут. Но в тот день подруга заболела, Леночка пошла одна, мы ничего об этом не знали. Потом соседка сказала, что в подвале дома убили девочку. Остальное вам известно. Неужели Рената виновата в смерти Леночки и Марии Васильевны? Мне страшно даже допустить эту мысль. Я сам уже на грани помешательства.
Они говорили всё громче и даже не заметили, как Вера ушла из дома. Она на самом деле не спала и слышала весь разговор.
Вера села в такси и поехала к Ренате. Дверь в квартиру оказалась открытой, сама хозяйка стояла у окна. Вера вынула из сумки диктофон, потом достала пистолет и направила его на Ренату.
— Я всё знаю, но хочу услышать твою версию и записать наш разговор, — сказала она.
Рената выглядела безразличной, оружия не испугалась.
— Ты всё равно не поймёшь, для этого надо уметь любить так, как я люблю Олега. После нашей встречи я не могла без него жить и решила перебраться в ваш город. Я не хотела верить, будто была для него временной забавой. Даже не забавой- никем. Казалось, он вот-вот догадается: я нужна ему так же, как он мне. Я стала бывать в вашей семье, чтобы чаще его видеть, и заметила: он очень любит дочь. Я поняла: именно она и есть помеха нашему счастью. Мысль убить девочку появилась не сразу. Вначале я всячески гнала её от себя, но она всё больше мной овладевала. Нашла подходящий камень, долго носила его в сумке. Когда увидела девочку одну, решила- момент настал. В подвале мяукал котёнок, Леночка стояла в нерешительности, я подошла, она обрадовалась, и мы вместе спустились в подвал. Я ударила её камнем по голове. После похорон ждала, когда Олег придёт в себя. Я опять скажу ему о своей любви, и он оценит моё чувство. Но он ничего не собирался менять в своей жизни. Я решила убрать последнее препятствие- тебя. К сожалению, произошло непредвиденное.
Вера подняла пистолет и молча выстрелила в красивое ненавистное лицо соперницы, оставшуюся обойму выпустила ей в сердце.
К её приходу мужчины, успев поговорить и подремать, уже пили кофе.
— В магазин ходила? — спросил Олег.
— Нет, на последнее свидание с твоей любовницей, — ответила Вера.
Она включила диктофон, положила его на стол. По комнате поплыл голос Ренаты.
— Ты её убила? — испугался Олег.
— Я и тебя убью, — сказала Вера, потом вспомнила, что пистолет не заряжен, подошла к окну и бросилась вниз с четвёртого этажа.
Когда Родион Петрович и Олег выбежали на улицу, Вера висела в полутора метрах от земли, зацепившись полой куртки за ветку дерева. Она смеялась так же, как в день смерти Леночки.
— Что теперь с ней будет? Её посадят? — спросил Олег.
— Нет, её отправят в психиатрическую больницу.
— Надолго?
— Пока не выздоровеет, — ответил Родион Петрович.
— Я её не оставлю одну, достану любые лекарства, буду навещать и ждать, — сказал Олег и заплакал.
Но его помощь жене не понадобилась: через месяц Вера вскрыла себе вены. Кто передал ей лезвие- установить так и не удалось.
Когда следователь вошёл в комнату, Вера лежала на полу, всё вокруг было залито кровью. На столе осталось недописанное письмо, адресованное Олегу. В тумбочке нашли стихи- грустные и непонятные- плод её больного сознания.
В отделе полиции Олег обратился к Родиону Петровичу:
— Мне разрешат забрать письмо?
— Нет, оно останется в деле, но прочитать его ты можешь.
Видимо, Вера написала его после свидания с Олегом и была в тот момент в здравом уме.
— Ты считаешь, будто я здесь очень одинока. Но это не так, я подружилась с полумраком. Мой новый друг терпеливо выслушивает мои жалобы и молчит. Ему хорошо известно: мой разум сродни ночи, он непонятен нормальным людям. Я не люблю, когда появляется луна и назойливо высвечивает улицу, придрёмывающее вдали озеро и моё прошлое, о котором тяжело думать. Но больше всего я боюсь утра. Оно солнечными лучами словно перелистывает страницы моей жизни, причиняя боль. Я мечтаю избавиться от всего: от дневного света, твоего предательства и болезненных воспоминаний о нашей счастливой семье. Мне легче, когда моё сознание меркнет, и невыносимо сложно возвращаться в действительность. Впереди- чёрный тупик, я хочу остаться в нём навсегда…
На этом письмо обрывалось. Олег перечитывал его снова и снова. Родион Петрович молча вышел на улицу.
С утра ничего не предвещало тепла, но к полудню солнечные лучи разнесли в клочья хмурые облака и залили землю ярким светом.
Родион Петрович даже не заметил перемен в настроении погоды. Он тяжело пережил последние события, которые коснулись близких ему людей. Стало жалко Олега: человек совершил глупость и расплатился за неё слишком дорого.
— Кто знает, что теперь будет сниться ему бесконечно длинными ночами, — подумал об Олеге Родион Петрович.
Внезапно он почувствовал усталость: ему надоел огромный город, захотелось оказаться в родном посёлке, выпить пива со старыми друзьями, навестить могилы родных людей. Родион Петрович решил: он завтра же купит билет в купейный вагон, ляжет на верхнюю полку и будет лениво наблюдать, как за окном поплывут рощи и полустанки. Потом, впервые за эти дни, он крепко уснёт под монотонный, сладко убаюкивающий перестук колёс.
.
