в Константинополь и сделали это чуть раньше. И так случилось, что утверждены были обе кандидатуры, скорее всего, намеренно, чтобы вызвать междоусобицу. Желая отстоять свою власть, Алексий дважды ездил в Константинополь. Однажды его корабль попал в жестокую бурю. Алексий молился и дал обет: если он спасется, то построит в Москве церковь в честь того святого, в день поминовения которого он достигнет бухты Золотой Рог. День пришёлся на празднование Спаса Нерукотворного.
Митрополит исполнил обет: на берегу реки Яузы он заложил храм и монастырь. В строительстве ему помогал ученик Сергия Радонежского Андроник, ставший первым игуменом монастыря, потому монастырь называется Спасо-Андрониковым. Один из притоков Яузы прозвали Золотым Рожком в память о черноморской бухте, а позднее одна из близлежащих московских улиц стала называться Золоторожским валом. Ну а церковь св. Алексея, по преданию, была построена на том месте, где стояла палатка митрополита, наблюдавшего за строительством. Правда, возвели ее намного позже – при императрице Елизавете Петровне.
Всего в Москве Алексий основал четыре новых монастыря: Чудов, Андроников, Алексеевский и Симонов. В Чудовом монастыре его и похоронили, а в 1448 году он был канонизирован. Ныне мощи святителя Алексия хранятся в Свято-Богоявленском Елоховском соборе в Москве.
Москва белокаменная
Многим удельным князьям не нравилось усиление Москвы, им не терпелось захватить, разорить и сжечь город, а дубовые стены от огня не защищали! Поэтому князь Дмитрий Иванович обнес Кремль стенами из белого камня с башнями и железными воротами: Никольскими, Фроловскими, Константино-Еленскими и Алексеевскими. С этого периода в летописях появляется название «Москва белокаменная». Термин этот пережил сами стены: давно уже перестроены они в красном кирпиче, а по-прежнему кто-нибудь да обмолвится – белокаменная.
Варварские ворота. Литография из собрания. 1-я половина XIX века
Новые стены защитили Москву! Литовский князь Ольгерд дважды подходил к городу, разорил Волоколамск и Дмитров, а Москву взять не смог.
Куликовская битва
Дмитрий Донской, используя и военные, и дипломатические методы, вел долгую борьбу с правителем Орды Мамаем (не ханом, так как Мамай не был потомком Чингис-хана!). Они то заключали мир, то «размиривались», тогда Мамай предпринимал набеги на Русь.
В сентябре 1380-го года состоялась Куликовская битва, известная еще как Мамаево побоище. Битва завершилась победой русских войск, и это было началом конца монголо-татарского ига.
Могилы двух героев Куликовской битвы находятся в Москве около церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове! Имена этих героев – Александр Пересвет и Андрей Ослябя. Оба они были иноками Троице-Сергиева монастыря и оба причислены к лику святых.
Юный княжич и прекрасная княжна
Но в целом княжение Дмитрия Донского не было счастливым: на Московское княжество сразу обрушились несколько бедствий. Следствием сильной засухи стали недород и голод. Вновь вернулась чума, опустошавшая целые деревни и города. А в 1365 году Кремль, посады и Заречье сгорели в страшном пожаре, запомнившемся под названием Всесвятского, потому что он начался с церкви Всех Святых. Узнав об этих бедах, хан Тохтамыш пошел на Москву, когда там не было князя Дмитрия, и воспользовавшись предательством бояр, сжег город. Сын Дмитрия – юный Василий – стал заложником в Орде.
Жизнь Василия Дмитриевича напоминает приключенческий роман. Протомившись в Орде четыре года, он сумел бежать. Побывав в Молдавии и Польше, юноша перебрался в Литву, ко двору грозного князя Витовта, который вовсе не был другом московскому князю, скорее – мощным противником.
У Витовта была единственная дочь – Софья, завиднейшая невеста. Собой она была хороша, но уж больно горда – характером пошла в отца. Очень многие князья претендовали на ее руку, многим женихам она отказала. Но московский княжич сумел завоевать сердце гордой литовки и убедить Витовта в политической выгоде этого брака! Молодые люди были обручены, а спустя три года, уже в Москве – обвенчаны.
Сохранилось изображение княжеской четы – Софьи и Василия. Это вышивка шелком и золотом. Князь одет в парчовый кафтан до колен и недлинный изукрашенный плащ на шелковой подкладке, на ногах – узкие штаны и красные сапоги, на голове – высокий венец. На Софье приталенное платье из парчи с крупным рисунком, в вырезе платья видна рубашка. Шея, в отличие от моды более поздних веков, остается открытой. Художник подчеркнул стройную фигуру молодой женщины – мода на дородность появится значительно позже. Из украшений на княгине золотое ожерелье и пояс. Сверху накинут длинный плащ – золотой, с серебряными кругами и синими и красными крестами. Венец на ее голове практически такой же, как и на супруге. Видно, что князь и княгиня были красивой и дружной парой.
Для любимой жены князь выстроил загородный дворец на Воробьевых горах и второй дворец – на Ваганьковском холме, примерно на том месте, где сейчас стоит дом Пашкова и здание Российской Государственной библиотеки.
Как князья выкалывали друг другу глаза
36 лет правления Василия Первого были относительно спокойными для московского княжества. Москва лишь однажды, в 1408 году, подверглась нашествию ордынцев, и то – город не был взят. Москва продолжала крепнуть, несмотря на чудовищную междоусобную вражду русских князей. Развивались ремесла и торговля.
Софья пережила мужа почти на четверть века. В своем завещании Василий отдал жену и сыновей под защиту своего тестя, старика Витовта. Его авторитет обеспечил Москве мир на несколько лет. А потом старый Витовт умер, и вражда разгорелась снова!
На Руси ещё свежа была память о древнем принципе наследования, согласно которому власть переходила не старшему сыну, а старшему в роду. На этом основании дядья и кузены юного Василия Второго претендовали на московское княжение. Они только повода ждали, чтобы начать драку – и повод им представился!
Когда в 1433 году Василий решил жениться на дочери Серпуховского князя Марии Ярославне, он позвал на торжество своего двоюродного брата Василия Звенигородского и Галицкого князя Дмитрия Шемяку. Гости уже были навеселе, когда Софья Витовтовна разглядела на Василии Звенигородском драгоценный пояс – золотой с каменьями. Княгиня вспомнила, что пояс этот был некогда похищен из сокровищниц Дмитрия Донского, обвинила гостя в краже и, сильно разгневавшись, сорвала с него украшение. Конечно, Звенигородский князь вполне обосновано расценил это как оскорбление и немедленно покинул праздник.
Так началась распря, затянувшаяся на двадцать лет. Поначалу она обернулась для Москвы бедой: звенигородские князья изгнали Василия II из города в Коломну. Но туда вслед за князем перебрались почти все москвичи. Москва обезлюдела, а улицы Коломны оказались запружены
