— Вы к нам издалека? — как можно более небрежно спросил Роман, продолжая подбрасывать бокал и сахарницу.
На самом деле он боялся, что девушка здесь проездом, и скоро исчезнет так же внезапно, как и появилась.
— Нет, я местная, — ответила девушка.
— Местная? — поразился Роман. — В смысле, из нашей Солнечной системы?
— Да нет, — засмеялась девушка, — Я с Луны. Я здесь родилась и выросла.
— Не может быть! — поразился Роман. — Я никогда вас здесь не видел!
— А я никогда и не была в баре, — объяснила девушка и пояснила с легкой обидой в голосе: — Мне даже в кино пойти нельзя, за мной постоянно следят.
— Следят? — насторожился Роман. — Кто?
Вместо ответа девушка отмахнулась:
— Да ну их всех! Сегодня я удачно сбежала!
Стоит ли говорить, что Роман на время забыл обо всем — и о баре, и о предательском отчислении из колледжа, и о посетителях. Чем же занимались посетители? Детина в тренировочном скафандре хмуро глядел на девушку, иногда все-таки переводя взгляд на блондинку Наину, словно пытался понять, кто лучше. Фарлав и Наина были увлечены друг другом и ничего не замечали. Робот-гитарист играл что-то тихое, мелодичное и романтическое. Он уже выполнил заказ по песням, и теперь продолжал наигрывать хоть и без вокала, но зато бесплатно, и, возможно, даже собственного сочинения — просто из чувства любви к прекрасному, свойственному всем во Вселенной, даже простым барным роботам-гитаристам.
А вот компания в дальнем углу вела себя странно. Человечек, что сидел в черном капюшоне, вполголоса распекал своих спутников, и не сразу заметил, что в баре появилась девушка. Но когда заметил, осекся на полуслове и многозначительно кивнул спутникам. Затем решительно встал и двинулся вперед — роста он оказался совсем маленького, как будто и не вставал. Зато его спутники, когда встали в полный рост, оказались просто громилами — едва ли не больше, чем детина в тренировочном скафандре.
Проходя мимо гитариста, карлик в капюшоне небрежно провел кредиткой по его карману и тихо, но внушительно произнес:
— Самую громкую музыку. Чтоб ничего не было слышно.
Гитарист кивнул и заиграл тяжелый рок Земного стиля, который, как известно, в три раза тяжелее, чем тяжелый рок Луны.
А карлик в капюшоне вразвалочку двинулся к барной стойке и остановился неподалеку, скрестив руки на груди и рассматривая девушку. И выражение лица у него было очень сложным и неприятным.
— Эй! — вдруг раздался за спиной у карлика грубый рык детины, на миг перекрывая даже аккорды тяжелого рока. — Эй, у тя отец не стекольщик? Отойди, не мешай смотреть!
На плечо карлика легла тяжелая ладонь и отпихнула его в сторону. А поскольку карлик оказался легким, а лунная гравитация слабенькой, он отлетел к стенке и впечатался в нее носом.
Оба его спутника как по команде полезли под свои плащи и выдернули боевые бластеры с огромными решетчатыми стволами. Можно было не сомневаться — это действительно космические боевые бластеры, причем такие огромные, что неясно, как они умещались у них под плащами. В бок детины с обеих сторон уткнулись два решетчатых раструба, и неизвестно, что бы произошло в следующую секунду, но карлик проворно поднялся на ноги, подбежал к своим спутникам и прошипел сурово и зло:
— Сдурели что ли? Днем стрелять? Посреди космопорта? Спрячьте, идиоты!
Спутники послушно спрятали оружие под плащи, недоуменно переглянулись, а затем набросились на детину с кулаками. Тот встал во весь свой рост, и закипела драка.
Но всего этого Роман и девушка не замечали — и музыка шумела, и увлечены были разговором.
— Меня зовут Роман, — говорил Роман. — А вас... Тебя?
— А меня действительно Лариса, — отвечала девушка, недоуменно изогнув бровь.
— Лариса... — нежно повторил Роман, словно пробуя губами слово.
— Это действительно мое настоящее имя, — поспешно объяснила Лариса. — Я не пользуюсь никами в интернете.
Роман не обратил на ее слова внимания, хотя наверно следовало бы.
— Роман! — продолжала Лариса. — Ты не представляешь, чего мне стоило вырваться сюда к тебе! — Она печально вздохнула. — Поэтому скажи мне сейчас все, что ты мне хотел сказать!
— Как? — растерялся Роман. — Прямо все, что хотел сказать?
— Да, — кивнула Лариса. — Боюсь, у нас не будет другого случая поговорить. Ты же что-то хотел мне сказать, верно? Что-то важное обо мне? Это твой единственный шанс.
Роман покраснел и потупился. Что сказать? И как? Пауза затягивалась. Он вздохнул и произнес:
— Ты... Я не знаю, кто ты, и как появилась здесь... Но я увидел тебя — и понял: ты самая красивая девушка в мире! Если бы я мог, я бы отдал за тебя жизнь...
Он говорил еще долго и вдохновенно, а Лариса слушала его с огромным изумлением.
— Ты... — спросила она тихо, когда Роман закончил, — ты это хотел сказать?
Роман молча кивнул.
— Это и есть та самая страшная тайна, ради которой ты полгода забрасывал меня письмами, упрашивая о встрече?! Это правда?!
— Это, — твердо сказал Роман, — правда. А про тайну и письма впервые слышу...
Лариса тряхнула головой и вдруг радостно засмеялась.
— Слушай, да ты молодец! — воскликнула она. — Обалдеть! Нет, я серьезно! Я и не думала, что в XXIII веке еще остались настоящие парни, которые умеют так романтично спланировать свидание! Можно я тебя поцелую?
Не дожидаясь ответа, она чмокнула обалдевшего Романа в щеку.
Тем временем в глубине зала вовсю шла драка. Детина, схватив круглый столик за одну из трех ножек, методично колотил молодчиков в черных плащах, а те отбивались, как могли, стульями. Карлик в капюшоне путался под ногами и поэтому изредка получал и от своих, и от детины.
Блондинка Наина вцепилась в камзол Фарлава, повисла на нем и азартно верещала:
— Мне страшно! Мне страшно! Я так боюсь! Врежь им, Фарлав! Врежь им всем! Ты же умеешь драться?
Фарлав, аккуратно отцепляя от камзола ее пальчики, бочком пробирался к выходу и бормотал:
— Ну что ты, Наина! Мне нельзя никак в драку! Я же если ударю — я же все кости им переломаю! А их родители меня по судам затаскают... Денег-то не жалко, но время, время! Так что в другой раз!
Всего этого не замечали ни Роман, ни Лариса. Лариса с нежностью смотрела в глаза Роману, а Роман — в глаза Ларисы. Их расширившиеся зрачки отражались друг в дружке как два зеркала.
И в этом отражении Роман вдруг увидел, как разбивается стена-витрина, отделяющая бар от улицы — в нее кто-то бросил стул. Он испуганно обернулся: ну да, так и есть! Витрина разбита, а в баре... во все стороны летели щепки, вверх тормашками взлетали громилы карлика, падали с потолка и взрывались лампы, а весь пол оказался усеян осколками посуды, клочьями скатертей и обломками мебели.
