логика, о которой я никогда не пыталась ее расспрашивать.
"О, разве ты не слышала?" Она наклонилась над стойкой, ее глаза в безумии метались по комнате: "Очевидно, новая порода монстров бродит по всему Эмбервеллу и убивает людей!"
Моя кровь застывает. Новая порода? О, ради Соляриса: "Где вы это услышали?"
"Майрин узнала от торговцев в городе. Они говорят, что это хуже, чем драконьи перевертыши или рюмен".
Мои брови опускаются, когда я медленно опускаю буханку хлеба на прилавок: " Вы думаете, они пришли из Терраноса?"
Она качает головой: "Некоторые считают, что лидеры Аэриса могут иметь к этому отношение, другие — Терранос".
Верно, Аэрис. Западная часть Зератиона. Земля фениксов и воздушных существ. С другой стороны, Терранос — вот кто, как я полагаю, стоит за этим. Управляемый эльфами, троллями и создателями Кричащих лесов.
Оставаясь в задумчивости, я поджимаю губы, когда мисс Килигра возвращается к починке кусков ткани. Она бормочет: "Мы можем только молиться, чтобы Солярис и Крелло укрыли и защитили нас, потому что весь ад разразится, если один из правителей объявит войну".
Я хмыкаю, прикусив нижнюю губу. Я знаю не так много, как большинство людей, учитывая, что я рано оставила образование. Но из того, чему меня научил Идрис, я поняла, что Зератион — единственный известный нам континент, содержащий четыре элементальные земли с разными мирными жителями и существами в каждом секторе.
Эмбервелл — единственное место, где обитают смертные.
Обычно по ночам я засыпаю, думая о приключениях, в которых я отправлюсь на поиски другого королевства, существующего за морями Серенити.
Даже в самых смелых мечтах я не могу этого сделать. Не сейчас, когда наш мир и другие земли веками презирают друг друга.
Когда-то было время, когда смертные были известны как низшие… слабаки, потому что у нас нет силы. Только после нового правления в Эмбервелле правила изменились, и нашей королевой, Сарилин Орхариан, был заключен договор.
Смертные должны были быть равными, а каждая территория должна была держаться сама по себе, никогда не пересекая границ, за исключением правителей.
Однако все мы задаем себе вопрос: какого рода королева? Одни говорят, что это колдунья, могущественная и сильная. Другие считают ее ведьмой, но кем бы она ни была, она спасла нас, потому что перевертыши, живущие среди нас, восстали против идеи договора. Они стали безжалостными и опасными, объединились с драконами, чтобы попытаться свергнуть королеву, заставив ее создать армию охотников на драконов для защиты ее и ее народа, тех самых венаторов, которые есть у нас сегодня.
"Нара, ты здесь?"
Я качаю головой, и мой взгляд перефокусируется на госпожу Килигру: "Как выглядят эти существа?"
"Ни малейшего понятия", — ее голос падает до шепота, хотя я единственный человек, находящийся здесь вместе с ней: "Никто не дожил до наших дней. Ходят только слухи, что у него большинство черт сходны с драконьими".
Волны сомнения обрушиваются на меня, и я пытаюсь представить, как кто-то может быть причастен к этому новому созданию: "Вы уверены…" Мои слова замирают во рту, когда снаружи магазина раздаются испуганные крики. Я чувствую, как земля дрожит под моими ногами, и вижу, как бусы на прилавке подпрыгивают от вибрации.
Мисс Килигра в панике смотрит на меня, когда я поворачиваюсь и бросаюсь к окну. Толпы людей бегут со всех сторон, спасаясь бегством, словно…
"Солярис! Дракон Нара!" кричит сзади госпожа Килигра, и тут я вижу… мимо пролетают темные кожистые крылья, прикрепленные к чудовищному чешуйчатому телу, близкому по форме к телу ящерицы.
Несколько венаторов проносятся мимо, махая жителям деревни, чтобы те убирались как можно дальше.
Я слышу отсюда резкое рычание дракона, который висит в воздухе, хлопая крыльями. Это явно не самый большой дракон, которого я когда-либо видела, но он все же достаточно велик, чтобы венаторы могли бороться с ним.
Осознание приходит ко мне одновременно, и я с ужасом наблюдаю, как огненные взрывы, неистовые и дикие, обрушиваются на повозки, телеги и все, что попадает в поле зрения.
"Мои братья", — шепчу я.
Мгновенное беспокойство охватывает меня, и я кружусь на месте, оглядывая все внутри магазина.
Иллиаса я высадила у рыночных прилавков, Икер будет в таверне, а Идрис… Идрис тоже придет искать нас, как только услышит весь этот переполох.
"Нара." Голос госпожи Килигры звучит как предупреждение, как будто она знает, что я из себя представляю.
Она наблюдает из-за стойки, дрожа и обнимая один из своих клинков, пока я расстегиваю свой плащ, позволяя ему упасть на пол. Я выхватываю из ножен изогнутый кинжал и делаю один единственный кивок в сторону мисс Килигры, врываясь в двери. Все, что я вижу, это беспорядочное скопление раненых тел, лежащих на обочинах улицы, сломанные деревянные лавки, объятые пламенем, дым, клубящийся и исчезающий в небе.
Я пробиваюсь локтями сквозь толпу, но они отталкивают меня, их направление противоположно моему: "Иллиас!" Мой голос хриплый, пока я пытаюсь найти его: "Илли…" Плечо мужчины с силой ударяется о мое, повалив меня на землю. Нож выпадает из моей руки, и я пытаюсь схватить его, когда вокруг нас раздается еще один резкий крик. Я смотрю на небо, успевая задохнуться и перекатиться на бок, когда огненные брызги отскакивают от булыжной мостовой.
Задыхаясь, я пытаюсь подняться, но вспышка золота привлекает мое внимание, когда ноги топчутся на месте.
Золотой кубок.
Иваррон рассказывал мне о драконах и перевертышах: их существует три вида. Мерати — обладатель иллюзий, эксперт в играх разума. Умбрати — мастер теней. Тот, что сейчас нападает на нашу деревню, — Арденти. Огненный дракон, носитель пламени. Но самое главное, Иваррон сказал мне, что у всех драконов и перевертышей есть одна общая черта. Их любовь к золоту. Вернее, одержимость им. Золото способно завораживать, гипнотизировать их.
С каждой секундой мое сердце колотится, и я прихожу к мысли. Дракона нужно приручить.
Приняв решение, я снова ищу кинжал и хватаю его, пока чья-то нога не выбила его.
Поднявшись, я смотрю на венаторов — стальные мечи наготове и сверкают в сторону кубка. Я взлетаю, мысленно молясь, чтобы моим братьям удалось добраться до безопасного места, хотя Идрис…
Я отбрасываю эту мысль, когда поднимаю кубок с пола. Его тяжесть согревает мои липкие руки, как и холодный металл моего кинжала в другой. Повернув ноги, я пускаюсь в путь — клубы дыма, как тени на безоблачном небе, пока не достигаю другого конца деревни.
Дракон приземляется на каменную площадку, взлетает пыль, и я выбрасываю руки перед собой в качестве щита. Когда дракон повернулся
