— Ну так узнай! На хрена мне «слухачи», которые ни черта не слышат! Старухи в коммуналке больше слышат. Причем без всяких там «пушек»! Ты мне доложи, кто из них куда перемещается! И где они останавливаются. Скажи, сколько их, в каком помещении располагаются. Если не хочешь, чтобы я тебе голову вместе с наушниками отвинтил! Понял?
— Так точно! Понял.
— Ну так действуй. Личному составу через полчаса на штурм идти, а я не знаю местоположение противника! Я так пол-отделения не за хрен собачий положу! Слушай, «слухач». Слушай. В каждое окно, в каждую щель своими ушами влезь! На тебя теперь вся надежда. Только ты теперь можешь нас от лишних потерь уберечь! Слушай, «слухач»! Слушай...
Глава 4
Иван Иванович очнулся. И снова в темноте. На этот раз темнота пахла пылью и шерстью. И еще эта темнота была очень тесной. Такой, что рукой не пошевелить.
— Подняли! — скомандовал голос. Темнота качнулась, поднялась, оторвала Ивана Ивановича от пола и вознесла его вверх.
— Понесли.
Двое бойцов, вскинув на плечи объемный, плотно скатанный рулон коврового покрытия, двинулись по лестнице вниз.
— Направо.
— Еще направо.
Рулон крутили в узком проеме лестницы, тычась его концами в стены и в перила.
— Опускай.
Рулон уронили и откатили к стене.
— Тяжелый гад.
Лестница была лишь малой частью пути, который предстояло преодолеть на чужих плечах ковровому покрытию.
— Что там на улице? — спросил капитан Борец наблюдателя.
— Все чисто.
— Уверен?
— Так точно. Отсмотрел местность по всем направлениям. Никакого шевеления. Ни машин, ни людей. Вообще никого. Даже собак не видно...
* * *
— Собак нейтрализовали? — спросил майор Проскурин.
— Нейтрализовали.
— Всех?
— Со стороны подходов всех. До одной.
— Трупы собак собрали?
— Да, практически полностью.
— Что значит практически?
— Одна собака лежит вне нашей досягаемости. На хорошо просматриваемом со всех сторон месте. Если мы пойдем за ней сейчас, нас может обнаружить противник. Мы уберем ее после, сразу после завершения операции.
— А остальные?
— Остальные здесь, — боец кивнул куда-то в сторону. Собаки были свалены в небольшую, наспех вырытую яму и прикрыты свежесрубленными ветками. Всех их настигли пули, выпущенные из одной и той же снайперской винтовки с глушителем. Собак надо было убрать. Иначе они в самый неподходящий момент, заметив посторонних людей, могли поднять лай и тем указать противнику направление угрозы. Выдать присутствие выходящих на исходные позиции бойцов. Жизнь собак не перевешивала жизни людей, что и предрешило их участь.
— Только не забудьте убрать трупы, — напомнил майор.
— Уберем. Потом. Когда все закончится.
— Не надо, когда закончится. Надо сейчас. Пока есть время и возможность. Что будет «потом», ни вы, ни я не знаем. А лишний след оставлять негоже. Вам ясно?
— Так точно!
— Шохов. Ко мне.
— По вашему приказанию...
— Возьми мешки, сложи туда собак и отнеси в машину. И кровь землей засыпь.
— Есть.
— Да, не забудь проследить, чтобы потом убрали ту, соседскую, которую не достать. Лично отвечаешь.
— Так точно!
Оставлять собак с похожими друг на друга огнестрельными ранениями и с одинаковыми пулями в телах было опасно. Собак надлежало вывезти в укромное место, пули из тел вырезать, а выпотрошенные тела сжечь.
Пропавшие собаки, в отличие от убитых, никого ни на какие размышления навести не могли.
Майор Проскурин посмотрел на часы.
— Доложите готовность.
«Замок» запросил участвующие в операции подразделения.
— Второй готов.
— Третий на месте.
— Четвертый готов.
Заместитель командира вопросительно посмотрел на майора.
— Второму выдвинуться на исходные позиции, — отдал приказ майор Проскурин. — Ну и... с Богом!
* * *
— Ну что там еще? — раздраженно спросил находящийся на первом этаже Борец. — Что там такое случилось?
— Наблюдаю неизвестных, — доложил с чердака наблюдатель.
— Где?
— В тридцати метрах северней ворот.
— Что они делают?
— Направляются в сторону дачи.
Капитан предупреждающе поднял руку. Собравшиеся возле двери бойцы быстро, но совершенно бесшумно опустили на пол сверток и, на всякий случай прижавшись к стенам, взялись за оружие.
— Сколько их? — спросил Борец.
— Двое.
— Кто?
— Гражданские.
— На машине?
— Нет. Пешком.
— Откуда они взялись?
— Пришли с дороги. Напрямую через кусты.
— Что по остальным направлениям?
— По остальным чисто.
Все это было странно и непонятно. Если Борца с его командой выследили и обложили здесь, на даче, и если решили брать, то зачем «охотникам» себя демаскировать? Зачем посылать к воротам каких-то гражданских, рискуя спугнуть «дичь» в самый последний перед операцией момент? А если их цель не захват, а отслеживание, то тогда светиться тем более глупо. Что им надо, тем, неизвестным? Какие цели они преследуют?
Что в первом, что во втором случае противнику не было никакого резона высовываться раньше времени. Напротив, следовало замереть, дождаться, когда они покинут стены дома, встретить на голом, как футбольное поле, дворе, окружить и предложить сдаться. А при сопротивлении перещелкать по одному с помощью снайперов, залегших на ближних высотках.
Зачем им себя выдавать сейчас, когда бойцы Борца здесь, в доме?!
Нет, ни на слежку, ни на захват все это не походило. Скорее на случайность. Или на какую-то хитрую, суть которой совершенно непонятна, комбинацию. Или на отвлекающий маневр. Или на «нахалку», то есть на прием, когда противник прет на рожон, используя элемент внезапности. Вполне может быть, что отвлекающий маневр. А если предположить, что это отвлекающий маневр, то тогда...
— Они пытаются открыть ворота, — доложил наблюдатель.
— Каким образом открыть? Ломают?
— Нет. Пробуют открыть замок.
— Чем открыть?
— Ключом.
Тогда совсем непонятно!
