– Да, конечно, – послышался испуганный женский голос. – Мы, как вы просили, проверили. Эта партия поступила из Сочи.
– Из Сочи? – удивился Рублев.
– Да, есть даже адрес. Сочи, улица Красная, дом пять…
– Спасибо, – кивнул Рублев.
Ангелина, которая, как оказалось, уже проснулась, и, очевидно, слышала весь разговор, вместо «С добрым утром!» спросила:
– Так мы что, все-таки летим в Сочи?!
– Но там же сейчас не сезон… – покачал головой Рублев.
– Ну и что! – сказала Ангелина. – Все равно интересно. Там же олимпийские объекты строят…
– Да, точно, хорошо, что вы мне напомнили, – кивнул Рублев.
Он не любил ехать, тем более лететь куда-то наобум, не будучи уверенным, что поездка принесет какую-то конкретную пользу. А тут практически все факты были не проверены и могли оказаться обычной уткой. Но там, в Сочи, у него было и одно конкретное дело, которое он, правда, откладывал на зиму. Хотел хоть раз в жизни совместить полезное с приятным и покататься на горных лыжах. Но если удастся все разрешить сейчас, кто запрещает ему зимой просто поехать покататься?
Рублев не стал делиться с Ангелиной, но он еще ночью сразу вспомнил, от кого услышал название строительной компании «Нью Сочи». Один из его бывших сослуживцев, как и он, майор, Алексей Пышкин, случайно встретив его в метро, похвалился, что его строительная компания, которая теперь называется «Нью Сочи», выиграла тендер на строительство одного из олимпийских объектов. Но, как ему кажется, кто-то там водит его за нос. И он сам летит в Сочи разбираться.
– До весны там зависну, буду контролировать каждый документ, каждый шаг. И ты прилетай. На лыжах покатаемся. И мне поможешь разобраться. Одна голова хорошо, а две лучше, – сказал на прощание Пышкин, пожимая ему руку.
Так что, хочешь не хочешь, нужно было заказывать билеты.
Глава 2
О том, что зачат он был под переборы гитарных струн в студенческом стройотряде где-то в Молдавии, Сергей Стычкин узнал, уже когда родители развелись. Мама, отлетая к своему новому бойфренду в США, прослезилась и призналась:
– Сереженька, самые счастливые дни и ночи были у меня в стройотряде, в Молдавии. Ты был зачат по большой любви. Ты бы слышал, как твой отец играл на гитаре!
И первое, что сделал шестнадцатилетний Сергей, как только мама улетела, отыскал в маминых записных книжках телефон отца, с которым мама и бабушка не разрешали ему видеться уже лет десять, созвонился с ним и встретился в парке у детских каруселей. Отец пришел на встречу с двумя бутылками чешского пива и, пожаловавшись на свою вторую жену-стерву, двоих или троих детей, которые у него все соки высосали, когда пиво кончилось, хлопнул вмиг осоловевшего Сережу по плечу и уверенно сказал:
– Помни, сынок, ты должен стать, как и я, химиком! Теперь химики в большом почете! И у нас, и за бугром. А за океаном хорошие химики вообще на вес золота, которое они же, кстати и химичат! А у нас… о, у нас теперь такое нахимичить можно! Если бы я не пил, я уже бы и своей стерве, и вам с мамой и коттеджи, и машины нахимичил… Иди, сын, на химфак. Но не пей! То есть нет, пей. Но только то, что сам, своими руками нахимичишь!
После того с отцом они больше не встречались.
И хотя бабушка, как и мама, которая время от времени позванивала и присылала к Рождеству и дню рождения подарки, хотели видеть его дипломатом, Сергей решил стать химиком. И даже не предполагал, что слова отца сбудутся так скоро. После второго курса он по конкурсу, как лучший студент и спортсмен, записался в стройотряд, который отправлялся на строительство олимпийских объектов в Сочи. Но назад в Москву вместе со всеми не вернулся. Позвонил бабушке и сказал, что устроился в Сочи на очень перспективную работу по специальности. Настолько перспективную, что уже имеет свою машину.
– А как же учеба? – поинтересовалась бабушка.
На что Сергей только неопределенно проговорил:
– Как-нибудь доучусь. Не в Москве, так в Сочи.
Больше никаких вестей от внука бабушка не получала. Но, поскольку он просил ее не волноваться, бить тревогу не стала и в передачу «Жди меня» не обращалась.
А произошло с Сергеем вот что. Сначала их отправили расчищать мусор на одну из строительных площадок. Во время перекура, когда большинство ребят действительно пошли покурить, Сергей по давней своей школьной привычке решил посмотреть, что находится за забором, откуда явно тянуло дрожжами. Кто-то даже пошутил, что там явно ликеро-водочный завод. Сергей отыскал в кирпичной ограде несколько выбоин, вскарабкался наверх и спрыгнул с другой стороны. Прямо перед ним стояли два длинных, похожих на склады здания. Когда-то белая штукатурка потрескалась и кое-где осыпалась, обнажив старую кирпичную кладку. Окон было немного, и располагались они высоко. Из нескольких торчали изогнутые жестяные трубы. Сергей не смог сдержать любопытства и, поставив один на один пару пластмассовых ящиков из-под бутылок, вскарабкался наверх и заглянул внутрь. Все, что он успел заметить, – это огромный чан, из которого выходила труба. Возле чана колдовало несколько человек в респираторах и белых халатах.
Однако больше разглядеть Сергей ничего не успел. Кто-то с силой стянул его с ящиков и, закрутив руку, потащил ко второму зданию. Скосив глаза, Сергей понял, что попал в руки высокого мощного мужчины, который тоже был в белом халате и респираторе.
– Эй, отпустите! Меня ждут! Люди! Помогите! – закричал Сергей.
Но мужчина только больнее сжал ему руку и хрипло гаркнул прямо в ухо:
– Заткнись, урод! А то счас на месте прикончу!
Дверь была не заперта, и оттуда тоже тянуло дрожжами или, точнее, самогоном.
Прямо при входе стоял стол, где за компьютером сидел довольно молодой подтянутый мужчина в белом халате, в очках и без респиратора. Он не спускал глаз с монитора. Вся остальная часть здания, очевидно цех, была отгорожена стеной и железной дверью.
– Вот еще один любопытный! – прохрипел схвативший его мужчина, не выпуская руки. – Сразу в чан его или разговаривать будете? Слышите, Степан Иллиодорович! Лазутчик у нас!
