из своих дурацких картин?
Это низко, даже для него.
Я пытаюсь, но безуспешно, прикусить язык.
— Я не знаю, Ральф, можешь ли ты вообще называть себя мужчиной, если твоя сексуальная выносливость не улучшилась с тех пор, как ты ещё только мечтал о сексе?
— Хорошо, Джемма, — он улыбается, но улыбка эта пронизана жестокостью. — Знаешь, Сьюзи из 3В, кажется, не возражает. А Эмили из соседнего дома? Она никогда не жаловалась. Особенно прошлой ночью, когда я взял её в твоей квартире.
Я чувствую, что бледнею. Рука на моей руке рефлекторно сжимается, но я едва замечаю это.
— Дважды, — Ральф ухмыляется, очень довольный собой. — Знаешь, Джем, тебе действительно не следует оставлять ключ под ковриком.
— Ты… — я сглатываю. — Ты…
— Изменял тебе? — он делает ещё один шаг вперёд, так что нас разделяет всего тридцать сантиметров или около того. — О, господи, Джемма. Ты действительно думала, что мы были созданы друг для друга? Чёрт, я покончил бы с этим после нашего первого свидания, но… — он пожимает плечами и похотливо опускает глаза на мою грудь. — Ты горячая штучка. И живешь в паре метров от меня. Проще некуда.
Двойной смысл его слов не ускользнул от меня. Я чувствую, что начинаю разваливаться на части, и прикусываю нижнюю губу, чтобы слёзы, собирающиеся в моих глазах, не вырвались наружу.
Ральф смеется и наклоняется ближе.
— Эти билеты были просто глазурью на торте. Тот факт, что я трахал тебя последние четыре месяца…
Я так и не услышала остальную часть его оскорбления, потому что в движении столь быстром, что мои глаза едва могут отследить, Зеленоглазый выкидывает руку и сжимает её вокруг горла Ральфа в убийственной хватке, которая отрезает все звуки от выхода и весь воздух для входа.
У меня отвисает челюсть.
Чёрт возьми. Я совершенно забыла, что он всё ещё стоял рядом со мной.
В течение нескольких секунд Ральф тщетно пытается вырваться, но когда Зеленоглазый делает ещё один шаг вперёд и подтягивает его тело так, что он балансирует на кончиках кроссовок, Ральф обмякает, как тряпичная кукла, и его глаза вспыхивают паникой и страхом. Он похож на перепуганную мышь, попавшую в лапы огромного льва.
Зеленоглазый такой высокий, что ему приходится наклониться на двадцать сантиметров, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Ральфа. Его тело излучает контролируемую силу, но я вижу, что его лицо застыло в пустой маске. Только его глаза, почему-то одновременно холодные, как лёд, и горящие яростью, открывают глубину его гнева.
Его лицо находится в нескольких сантиметрах от лица Ральфа, когда он открывает рот и рычит одно слово, от которого у меня мурашки бегут по спине.
— Довольно.
ГЛАВА 5
НЕЧТО
Я убегаю.
Что не самый простой подвиг в облегающем атласном платье, позвольте мне сказать вам.
В миллионный раз я проклинаю мощёные извилистые улицы Бостона и отвратительную погоду, которые делают и без того несчастный момент ещё более болезненным. Небо творит нечто странное — наполовину дождь, наполовину снег, не совсем мокрый снег, не совсем град, — делая меня промокшей и дрожащей менее чем за минуту.
Мне всё равно.
Я лучше останусь здесь — я лучше буду в седьмом круге ада, — чем проведу ещё один долбаный момент на стадионе, когда все взгляды прикованы ко мне и моему придурку, теперь официально бывшему парню. И Зеленоглазому. И трём охранникам, которые налетели, как только Ральф поднялся в воздух.
Я не стала задерживаться, чтобы посмотреть на последствия. Я схватила куртку, развернулась на каблуках и выбежала с арены в холодную апрельскую ночь, даже не поблагодарив мужчину, который спас меня от публичного унижения.
С опозданием я понимаю, что мне следовало просто прыгнуть в метро — оно же "Т" для всех, кроме туристов, — в Гардене и вернуться в свою квартиру, но, должно быть, я оставила свой мозг позади вместе с моей растерзанной уверенностью в себе, потому что теперь я на холоде в слишком тонкой весенней куртке, и я не уверена, что текущая по моему лицу влага падает с неба или из моих глаз.
Кроме того, даже если я вернусь через реку в свою крошечную квартиру на пятом этаже с одной спальней в Восточном Кембридже, — маленьком районе, втиснутом между кампусом Массачусетского технологического института и Чарльстауном, — я никогда не смогу расслабиться. Не тогда, когда один взгляд через холл заставит меня думать о Ральфе и сомнительных вещах, девушках, с которыми он кутил в моей квартире.
Прежде чем я разберусь с этим, мне нужно ещё несколько бутылок пива и, по крайней мере, две бутылки Лизола, чтобы вытереть каждую поверхность, где его голая задница потенциально отдыхала, когда он трахал Сьюзи из 3B. Я просто надеюсь, что они сделали это где-то неоригинально. Например, на кухонном полу, который выдержит тщательное обливание отбеливателем.
А если нет…
Если подумать, я уже давно хотела переехать. И сделать ремонт. И, может быть, сжечь всё, чем я владею, в большом жертвенном огне.
Но это проблема для другого дня.
Прямо сейчас мне нужно попасть в помещение, желательно куда-нибудь со сменой одежды и большим количеством алкоголя. И есть только одно место поблизости, где я могла бы найти обе эти вещи.
Крисси.
Я ныряю под навес и заглядываю в свой бумажник, но, к моему разочарованию, за несколько часов, прошедших с тех пор, как я покинула свою квартиру, волшебным образом не появилось ни одной купюры. Я знаю, что средств на моём банковском счете опасно мало, слишком мало, чтобы тратить их на такси, даже если это означает, что я доберусь туда быстрее, и мне не придётся ехать на метро в моём нынешнем промокшем состоянии.
Увы… Я на мели.
Наклонив голову, защищаясь от дождя, я обхватываю руками торс и тащусь вперёд к ближайшей остановке. Моя обувь промокает насквозь, грязная вода уже просачивается сквозь подошвы, так что они издают тошнотворный чавкающий! шум с каждым моим шагом.
На данный момент моя ночь действительно не может стать намного лучше.
Пять минут спустя я, наконец, замечаю станцию Хеймаркет на другой стороне улицы. Бросив быстрый взгляд в обе стороны, я пересекаю пустой перекрёсток и направляюсь к входу. Я почти на месте, так близко к тому, чтобы скрыться от проливного дождя, что почти ощущаю его вкус, когда чёрный лимузин замедляет ход и останавливается на обочине рядом со мной. Мои глаза непроизвольно поворачиваются в его сторону как раз в тот момент, когда тёмное тонированное заднее стекло опускается со слышимым жужжанием.
