там пусть как следует поторгуется. А пока он там по этим Германиям будет разъезжать, мы должны будем попробовать свой вариант. Ты там поторопи своих инженеров, пусть недельки через две предоставят нам свой станок. Мы должны его попробовать до заключения сделки.
На том и порешили. Попов дал необходимые распоряжения своим заместителям на освоение новой продукции, и маховик стал потихоньку набирать обороты. Уже к концу месяца мы сделали около двух десятков велосипедов и выставили их на продажу. Но увы, не сезон — в Питере мокрый снег, грязь и пронизывающий ветер. Велосипеды зависли в магазинах и едва-едва продавались. Но нас это не смутило, двигаться вперед все равно надо и потому мы закупили дополнительные станки для вырубки звеньев цепи и звездочек, заказали штампы и оснастку, приобрели печи для закалки и принялись с нетерпением ожидать переговоров в Германии.
И пока Мендельсон пробивал удачливого немца на предмет лицензии, а Попов с инженерами пытались отработать собственную технологию, я попытался осмыслить то к чему мы пришли за два с половиной года развития. Итак… мы имеем свой собственный банк, который худо-бедно работает, приносит кое-какую прибыль и привлекает средства для нашего развития. На данный момент наш банк владеет ста процентами акций предприятия «Русские заводы», ста процентами акций небольшого литейного заводика под Новгородом, пятьюдесятью процентами предприятия занимающегося выделкой пресс-форм для наших нужд и разнообразной оснасткой для станков. Выдаем на гора различную канцелярию — кнопки, скрепки, зажимы типа «бабочка» и прочую мелочевку. Хорошо пошла кнопка-застежка, на их производстве трудилось уже несколько простых станков и, похоже, скоро придется докупать новые. К этим кнопкам мы изготавливали ручные клепальщики, по виду напоминавшие обычные пассатижи. Это для того, чтобы мастера, шьющие одежду, не ломали пальцы молотком, а вполне цивильно могли пробить кожу или плотную ткань и зафиксировать кнопку. Честно сказать, наше «изобретение» стало пользоваться популярностью, но пока что лишь у состоятельных господ. А все из-за дороговизны. Один комплект кнопок мы продавали по целых пятьдесят копеек. Но все равно, спрос был такой, что мы не успевали насытить рынок. Чуть позже, когда первый ажиотаж будет удовлетворен, нам придется снизить отпускную цену и искать новых покупателей среди среднего класса. Что было хорошо — даже при сниженной цене на больших объемах мы будем зарабатывать гораздо больше. Кстати, нашим изобретением сильно заинтересовались в Америке. Не далее как пару месяцев назад к нам приезжал их представитель и пытался выторговать лучшие условия по лицензии, чем выставляло наше американское юридическое представительство. И мы пошли им навстречу, но совсем чуть-чуть. Ведь не зря же люди старались, тратили на поездку свое время. А заодно заинтересовали их застежкой «молнией». Хоть она и не была еще полностью готова к массовому производству и доставляла нам одни лишь хлопоты. Мы никак не могли добиться ее надежности. И вроде станок мы разработали, что рубил латунную ленту и обжимал зубцы на ткани, и бегунок мы делали качественный, а все ж иногда расходилась наша молния и зубцы, бывало, вылетали. Но, ничего, мы ее все равно когда-нибудь победим… В здании-пристройке, что мы возвели прошлым летом, полным ходом собирались врезные замки оригинальных конструкций, знания о которых Мишка принес из будущего. Они тоже неплохо продавались, ибо, показали себя с очень хорошей стороны. Они были довольно надежны, и мы пока не слышали ни об одном случае взлома. Отмычку подобрать к ним было невозможно, по крайней мере, пока.
Всего, как мы недавно подсчитали, наши активы уже перевалили за два с лишним миллиона, на счету в банке на депозитах от населения лежало почти четыреста тысяч, а кредитов выданных предпринимателям приближалось к миллиону. Цифры для обывателя вроде бы огромные, но на самом деле очень и очень небольшие. Нам катастрофически не хватало наличных. Моллер на данный момент проводил размещение уже второго выпуска облигаций на полтора миллиона рублей и, вроде бы, размещение проходило успешно. Андрей Григорьевич учел прежние ошибки, слегка поменял процентную ставку, и это привлекло внимание обеспеченного населения.
Сам «Банк „Русские заводы“» принадлежал мне и Мишке по тридцать семь с половиной процентов, а господин Суслов владел двадцатью пятью процентами. И это обстоятельство позволяло нам условно числится в миллионерах. «Условно» — это потому как живых денег, которые можно было бы пощупать, на самом деле у нас не было. Все свободные средства сразу же вкладывались в развитие. Кстати, созданное нами предприятие-посредник для оптовой закупки угля и принадлежащий только мне и Мишке, довольно неплохо стало развиваться. При помощи господина Бекеля, с которым я познакомился в прошлом году в гостях, нами было приобретено складское помещение в порту и это позволило «Русским заводам» избавиться от зависимости в посторонних поставках. Теперь никто не мог нам диктовать условия и ограничивать нас в топливе. И этот факт позволял нам надеяться на успешное развитие. И цены на уголь для нас получались ниже, чем у других оптовиков и поставки были стабильнее. И продавать уголек всем желающим мы стали с хорошей прибылью. И господин Бекель, по доброте душевной помогший нам встать на ноги, видя наши успешные шаги, предложил объединиться. А что, вариант хороший — его большой опыт в этом деле и наши деньги, знания и амбиции будут составлять хороший симбиоз. Мы пока думаем над его предложением, торгуемся о долях. Но все идет к тому, что, похоже, мы сможем найти общие точки соприкосновения и сольемся в одно большую торговую компанию. И если рост компании пойдет и дальше такими темпами, то глядишь и придется нам задумываться о приобретении какой-нибудь угольной шахты. И, как мне кажется, что чем скорее мы на это решимся, тем будет лучше. А то французы очень уж активно принялись скупать всю энергетику в Российской Империи. Мы можем просто не успеть приобрести что-нибудь стоящее.
Глава 2
В середине февраля у меня выдалось благодушное настроение, и я решил посетить нашу химическую лабораторию. В здании НИОКРа был у нас закуток площадью в несколько десятков квадратных метров, полностью оборудованный и отгороженный от основного помещения крепкой стеной. И никто из посторонних, кроме самих химиков, меня с Мишкой, Попова и локального директора не имел права сюда проходить. Крепкая дверь с надежным запором и суровый охранник на входе отбивали любое желание сунуть любопытный нос в наши секреты. Это была вынужденная мера — химическая отрасль сама по себе штука опасная, кругом одни отравляющие, горючие и едкие вещества, так еще и любители украсть чужие
