местечко?
— Значит, у нас появились новые рабы? — беззаботно спросил Никэль. — Вайла сказала, их сослал сюда сам король.
Хьюго нахмурился, глядя на сына:
— Почему это сослал? Говоришь так, как будто у нас здесь край земли. У нас здесь, конечно, не столица, но и не захолустье.
Никэль усмехнулся:
— Я лишь пересказал слова Вайлы. Она, кстати, очень хорошего мнения о леди Амелии и её дочери. Таша, кажется. Я что-то не видел её за обедом.
Хьюго прищурился, внимательно изучая сына:
— А с чего это рабыне быть на хозяйском обеде?
Никэль отпил эля и беззаботно ответил:
— Прислуживать, разумеется.
— Разумеется, — подозрительно повторил Хьюго. — Леди Амелия вдова предателя, её саму и её дочь ждала смерть. Но король проявил милосердие и даровал им жизни. Теперь они наши рабы.
Тайна необычной Таши была раскрыта для Никэля уже час назад, когда словоохотливая Вайла рассказала ему все о новых служанках. Теперь мужчина знал, что так привлекло его в девушке: аристократичного происхождения и врожденного благородства было не спрятать за убогим платьем. То, что он по незнанию принял за неловкое смущение, было ничем иным, как скромностью и чувством такта. Её глаза пылали не дерзостью, а негодованием. А слова о расплате были сказаны искренне, а не с желанием завлечь отказом.
Хьюго привлек внимание сына, когда подозвал Амелию, чтобы та подлила в их бокалы эля. Женщина двигалась с удивительной грацией, а на её лице светилась приветливая улыбка. Она молча выполнила поручение и посмотрела на барона:
— Вам что-нибудь еще надо, ваша милость?
— Комнаты моего сына готовы? — спросил барон.
— Конечно, ваша милость. Я все лично проверила.
— Хорошо, тогда это все. Можешь идти.
— Спокойной ночи, ваша милость.
Амелия присела в изящном поклоне, но слова Никэля её задержали:
— Отец сказал, вы вдова предателя. Ваша дочь его наследница?
Женщина быстро глянула на барона и медленно ответила Никэлю:
— Нет. Таша — моя дочь от первого брака.
— Сколько ей лет?
— Шестнадцать, ваша милость.
Никэль отпил эль и заметил:
— Уже достаточно взрослая. Почему вы не выдали её выгодно замуж, когда еще была такая возможность?
— Я не хотела с этим спешить, — ответила Амелия и осторожно добавила: — Может, Таша уже и вошла в возраст взросления, но она еще совсем ребенок.
Никэль был с женщиной не согласен, её дочь уже давно не ребенок, и любой мужчина, имеющий глаза, это заметит. Но он не стал озвучивать свои мысли. С Ташей он разберется позже, а сейчас надо все выяснить с её матерью. Никэль открыто посмотрел на женщину, оценивая её изящную фигуру и красивое лицо:
— Я пойду в спальню через полчаса, распорядитесь приготовить мне горячую ванну.
— Конечно, ваша милость.
— Вы лично поможете мне её принять.
Амелия потеряла дар речи — его намек был вполне понятен. Она быстро взглянула на барона, который в изумлении смотрел на сына. Хьюго наконец пришел в себя:
— Никэль, что за вздор! Тебе поможет кто-то из слуг.
Сын спокойно посмотрел на отца:
— Я и хочу, чтобы мне помог кто-то из слуг. Разве нет?
Барон вскочил из кресла:
— Не передергивай!
Никэль отставил бокал с элем и медленно поднялся:
— Не ты ли минутой ранее говорил, что теперь они наши рабы. Разве я хочу чего-то особенного от рабыни?
— Никэль, — зловеще предупредил барон. — Не смей. Ты меня слышишь?
— А что так? Или эта рабыня помогает с ванной только тебе?
Хьюго шагнул к сыну, его кулаки в гневе сжались:
— Это не твое дело.
— А мне так не кажется, — спокойно парировал Никэль. — Я же должен знать, где «твоя территория», чтобы ненароком на неё не ступить. А то будет неловко. Не находишь?
— Леди Амелия и её дочь под моей личной защитой, — тихо предупредил Хьюго с металлом в голосе.
— Даже так. И она и её дочь? — усмехнулся Никэль. — Я горд тобой отец, ты в хорошей форме.
Хьюго не узнавал своего сына, неужели тот мог так сильно измениться за те три года, что они не виделись? Или Никэль чего-то добивается, выводя на неловкий разговор, как всегда делал в детстве? А может сын просто по-мальчишески ревнует отца, заметив его интерес к женщине. Барон посмотрел на Амелию, которая все это время тихо стояла чуть поодаль:
— Амелия, ты свободна. Передай Вайле, пусть распорядится насчет ванны для Никэля.
— Да, ваша милость, — ответила женщина, сделала легкий поклон и быстро ушла.
Барон посмотрел на сына:
— Что это было? К чему весь этот фарс?
— Хотел кое-что выяснить, — беззаботно улыбнулся Никэль.
Хьюго нахмурился:
— И как успехи, выяснил?
— Да. Доброй ночи, отец.
* * *
Амелия пригладила волосы и стряхнула несуществующие пылинки с платья. Она уже целых пять минут стояла у двери, не решаясь постучать и войти. И дело было не в том, что женщина сомневалась в правильности своего решения, а в том, что она сомневалась в своих чувствах. Она боялась, что если сделает, что задумала, то может потерять свою выдержку и холодность, которую выстраивала годами вокруг своего сердца. Но другого пути у неё не было, она пожертвует чем угодно ради своей дочери.
Амелия постучала в дверь и быстро вошла, не дожидаясь на это позволения. Хьюго сидел перед камином в простой холщовой рубашке и домашних штанах. Он неспешно точил боевой топор, перед завтрашней охотой. Мужчина оторвался от своего занятия и взглянул на незваного ночного гостя. Его глаза в изумлении расширились:
— Амелия? — Хьюго отложил топор. Женщина закрыла дверь и снова повернулась к мужчине. — Зачем ты здесь? Что-то случилось? Никэль, он…
— Нет, ваш сын ничего мне не сделал.
— Тогда что привело тебя сюда так поздно?
Амелия сделала шаг ему навстречу:
— Я прошу у вас защиты для моей дочери, — сказала она и добавила: — И готова за это заплатить.
Мужчина вскинул голову и прищурился. Амелия, глядя прямо на него, потянула за завязки платья и стала распускать шнуровку. Хьюго весь подобрался:
— Что ты делаешь?
— Раздеваюсь.
— Зачем? — хрипло спросил мужчина. От вида её молочной кожи, которая показалась в вырезе платья, у него мгновенно пересохло во рту.
— Вы же умный взрослый мужчина, ваша милость. Вдовец. Вы должны понимать, зачем женщина раздевается в мужской спальне, придя в неё ночью.
Хьюго вскочил на ноги, когда платье упало на пол. Женщина осталась в одной груботканой рубашке, которая полностью открывала изящные руки и ноги ниже колен. Амелия потянула за завязки рубашки.
— Остановись!
Она не остановилась, и через мгновение взгляду Хьюго предстало обнаженное женское тело, красота которого была в самом соку. Мужчина затаил дыхание,
