Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Я поднялся и повернулся лицом к строю. Сержант и солдаты смотрели выжидающе, майор плакал, но сказать что-то против не смел. Мне совсем не хотелось ему сочувствовать. Помощь подают тому, кто сам готов ответить тем же. Это закон.
По команде Алимхана принесли автомат. Тот самый волосатый бандит принес. И непонимающе смотрел, как Алимхан отдает мне оружие. Но теперь дать пинка не решался. С оружием в руках я и сам мог ответить ему тем же и даже большим.
У дверей, прислонившись к стене, стоял другой бандит. Тоже с автоматом. Странная какая-то конструкция. Внешне похож на «калаш», но немного другой. И двухрядный магазин. Наверное, это удобнее.
— Давай сыграем на этот, — показал я.
— Нет, — ответ был короток и ясен, и я сразу понял, что вопрос обсуждению не подлежит.
Значит, не сумел я полностью «завести» Алимхана. Это и неудивительно. Шулерской психологической практики у меня нет. Не научился противника как следует «обрабатывать». Я же не шулер…
— Джамшет, — скомандовал Алимхан волосатому. — Возьми мою машину и отвези этих парней на дорогу. До блокпоста они сами доберутся. Головой отвечаешь за их сохранность. Я дал им слово…
Протянул Джамшету ключи и уважительно пожал мне на прощание руку.
Мы вышли во двор.
— Майора жалко, — сказал один из солдат.
Вот, дурак. Ему, наверное, и бандитов будет жалко. Тех самых бандитов, которые собирались его расстрелять. И расстреляли бы, потому что старшую карту в колоде вытащить из всех присутствующих мог только один человек. И десять раз сумел бы вытащить старшую карту, дойди дело до этого. И двадцать раз — одну и ту же, если потребуется. Как ни мешай Алимхан колоду. Как ни плачь собратья по плену. На войне жалости не место. В такой ситуации жалеют только себя.
— Хрен с ним, все равно его обменяют.
Джамшет открыл «Ниву». Я запустил ребят на заднее сиденье, а сам, на правах хозяина их жизней, устроился с большим удобством спереди. Автомат положил на колени стволом в сторону водилы — береженого Бог бережет. А в данном случае христианскому Богу против Аллаха поможет мой «калаш». Предохранитель оказался у меня под пальцем, и хватило бы доли секунды для выстрела.
Мы без проблем миновали посты, на которых Джамшет о чем-то разговаривал по-своему и в ответ на вопросы недоуменно пожимал плечами — он сам не знал причин великодушия командира, — и устремились по проселочной дороге вдоль реки, потом свернули в боковое ущелье. Карту местности я хорошо помнил. Мы ехали к шоссейке, контролируемой федеральными войсками. В те места бандиты заходили редко. А если и заходили, то это обычно были люди Алимхана.
— Как так Алимхан отпустил вас? Да еще с автоматом? — спросил до этого молчавший Джамшет.
Я в ответ самодовольно хохотнул.
— В карты все это выиграл. И жизни, и свободу, и автомат. На тебя вот только не догадался сыграть. А то неплохо было бы за пинки расплатиться…
Машина тормознула так, что я чуть не вылетел сквозь стекло. Но Джамшета возмутило другое.
— А майора?
— А майора сначала выиграл, а потом проиграл.
Он раздумывал, что-то соображая, и с хрустом чесал волосы на груди — джунгли для насекомых.
— По-честному, что ли, играешь? Не всегда, значит, выигрываешь?
— Конечно. Могу с засученными рукавами.
— Во что играли?
— В «храпа».
У чеченца дико горели глаза. Или он надумал нас убить, или…
Или — только одно!
— А в «секу»[2]можешь?
— Могу и в «секу».
Он достал из кармана колоду. Правда, не новую, засаленную и заляпанную жирными пальцами бандитов — такую я буду знать наизусть через две минуты, лишь бы было достаточно светло. Я ждал продолжения. Чеченец смотрел на меня долгим взглядом больного человека. Очень похоже — Джамшет болен, страдает. Сильно страдает. Как тут не посочувствовать и не помочь?
Через полчаса лечения я подумал, что время уже слишком позднее, а кормили сегодня плохо, пора бы к своим добраться и поужинать. Если освобожденные мною парни к такому рациону могли уже привыкнуть, то я еще не сумел полностью втянуться в бандитскую диету. К тому же начало быстро, как и полагается в горах, темнеть. Потому сказал:
— Хватит, Джамшет, а то тебе придется голым к своим возвратиться. Это не солидно для взрослого мужчины. Засмеют… — и представил, как его раздетого примут за снежного человека, которого в здешних краях зовут йетти. Про йетти среди военных ходит много сказок. Кто-то в горах видел на снегу следы его босых ножек, в три раза превышающие по размеру человеческие.
Я убрал в карман полторы тысячи баксов. Это все, что было у чеченца с собой. Джамшет тяжело вздохнул. «Сека» тем и интересна, что от нее невозможно оторваться, постоянно кажется, что вот-вот крупно выиграешь, а на самом деле проигрываешь и проигрываешь без конца. Если только не обучен выигрывать…
Джамшет глянул на меня зверем — то есть посмотрел так, как привык всегда смотреть на русских, — и повернул в замке ключ зажигания. Мы молча поехали дальше. Но к водиле я стал относиться осторожнее. Кто знает, что у него на уме. Они ведь и воюют именно за то, чтобы по-своему эти баксы зарабатывать. Работу считают немужским занятием. Абрек на Кавказе всегда человек уважаемый. Испокон веков у кавказских народов так повелось. А тут проиграл такую сумму. И кому? Сказать потом в родном ауле будет стыдно — пленному солдатику, пацану, с которого мечтал для сына башмаки добротные снять. Это должно быть невыносимым для гордого горца.
А если ему стыдно, можно ждать всякой гадости. У них свои представления о чести и совести — волчьи. А волк — тот самый, с герба Джохара Дудаева — животное трусливое и подлое, любит убивать исподтишка. К тому же я не сомневался, что отсчитанные волосатиком зеленые бумажки еще сегодня утром лежали у меня в кармане. Это только часть того, что у меня забрали, когда саданули прикладом по голове. Но ведь это было утром. Давно, по меркам Джамшета. За такой срок он к этим долларам успел сильно привыкнуть, и расставаться с ними было для него обидно. Точно так же, как с мечтой о новых военных башмаках для своего сына. Хорошие башмаки, сносу им не будет.
Я вспомнил про утро, и очень захотелось сделать всего два движения — большой палец опустить вниз вместе с предохранителем, а указательный дернуть на себя. Кажется, Джамшет каким-то образом прочитал мои мысли, потому что бросил несколько раз настороженный взгляд вправо — первобытный нюх ему помогал. И добавил газу, вероятно, в надежде, что во время быстрого движения по опасной горной дороге я не решусь выстрелить. Теперь тем более следует ждать от него подляны. Он будет считать свои действия ответными, и не докажешь, что мысль материализуется только в исключительных случаях.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
