— Отпустите! — сопротивлялась я, брыкаясь. Моя юбка задралась, но я продолжала сопротивляться.
— Запомни, как ты это делаешь, — послышался хриплый голос. Мой букет улетел в черные воды моря. — На случай, если упадешь за борт.
Меня оттащили подальше. Я провожала взглядом горящий корабль со сломанной мачтой.
— Помаши ручкой, принцесса! — мою руку взяли в свою и помахали ею. — Помаши ручкой жениху! Папе! Несостоявшимся родственникам! До свидания! Прощайте! Берег там!
Мы растворялись в тумане. Я почувствовала, как меня отпустили на пол.
Я обернулась, глядя на пирата снизу вверх.
— Извиняться не буду. Мои извинения — это всегда больно и смертельно, — прохрипел пират. Он стоял передо мной и улыбался белоснежной улыбкой.
Мимо нас прошел лохматый пират. «Скоро полнолуние!», — сверкнул он светящимися желтыми глазами.
— Ммм! Люблю аристократов! — произнес зубастый голодранец, крутя на пальце бриллиантовое ожерелье. — У них такая вкусная кровушка!
Я дернулась назад и напоролась на капитана. Меня тут же поймали и прижали к себе.
— Вижу, что ты уже начала знакомится с командой. Добро пожаловать на борт «Крессиды»! Крессида на «Крессиде»! — насмешливо и хрипло произнес пират.
Море плескалось за бортом. Слышались скрипы старых досок и шлепанье расправляемых парусов. «Лево руля!», — слышался сиплый крик. Пираты забегали по палубе. Я вжала голову в плечи.
— Не бойся. Вот мы и встретились снова, принцесса, — меня обняли за талию. — На то, что тебя выкупят, можешь не рассчитывать.
— Это еще почему? — огрызнулась я, пытаясь вывернуться.
— Потому что я не отдам. Ни за какие сокровища в мире, — ослепительно улыбнулись мне.
Что-то странное происходило, но я не понимала что. Он говорил, что мы знакомы. Я была уверена, что вижу его в первый раз!
— Вспоминай меня, принцесса, — шептали чужие губы, опускаясь к сомкнутым моим. — Вспоминай… По глазам вижу, что не помнишь. А ты вспоминай…
Мое лицо держали в руках, постепенно склоняясь к нему.
— Я ведь тебя никогда не забывал… Такую забудешь…
Фраза оборвалась на половине моего вдоха, глубоким и страстным поцелуем. Пальцы одной руки впивались в мою талию.
— У меня на тебя большие планы, принцесса, — рука расправила мои волосы. Его глаза улыбались.
— Влюбить и за бор-р-рт! — послышался за спиной противный скрипучий голос. Я резко обернулась. На мачте сидел попугай. Он был щипаный, драный и одноглазый. Но еще страшнее то, что он был призраком!
—Я влюблю в себя эту наивную пр-р-ринцессу и выброшу ее за бор-р-рт! — повторил попугай, расправив призрачные крылья.
Глава первая. Кокетливые размеры
Глава первая. Кокетливые размеры
Прогремел выстрел. Пуля прошла сквозь призрачного попугая. Тот упал вниз. Делая вид, что сдох. А потом с диким смехом-срежетом сделал круг над кораблем.
— Влюбить и за бор-р-рт! — гаркнул он мне на ухо. — Беги, пр-р-ринцесса!
— Не обращай внимания, красавица. Он у нас с чувством юмора, — улыбнулся пират ослепительной улыбкой. Из пистолета «Пожалуйста» все еще шел дымок.
Меня вели в сторону трюма. «Бом кливер! Лечь на курс фордевинд», — слышалось сиплое за спиной. Ветер разгонял туман. Море шипело и билось за бортом.
Мои ноги прогнулись. Я схватилась руками за дверной проем.
В романах пираты похищали красавиц с одной единственной целью. Лишить их невинности. Причем делали это сразу по отплытию. Каким-то непостижимым образом, капитаны пиратских кораблей узнавали, что на борту есть девственница. И тут же похищали ее.
«Чую, рядом корабль! Чую, на борту девственница! Поднять паруса!», — примерно так я представляла рейд.
Я уже понимала, для чего меня ведут в трюм. Нянечка рассказывала перед свадьбой, как вести себя с мужчиной.
— Милая, тебя отдают не замуж. Тебя отдают в плен! — твердила она. — Поэтому ты должна вести себя, как подобает! Чтобы проклятые ратенборнцы не забывали о том, кто ты! Смотри на них, так, чтобы во взгляде читалось все государство. Весь Ивернес.
Я шла вслед за пиратом. И тренировала «взгляд государства». Пока что государство смотрело ему в спину.
— Отдаваться ты должна так, чтобы корона с головы не упала. Уронишь корону — уронишь честь Ивернеса! Одна принцесса уронила корону во время супружеского долга! — поучала няня, готовя меня к свадьбе. — А потом ее свергли! И отца ее свергли! Всех свергли!
Нянька доставала из сундука юбки и белье.
— Это было через двадцать лет после того, как она вышла замуж, — робко уточнила я.
— Но все-таки свергли! — на меня посмотрели с поучительной строгостью. У нянечки всегда была история, где кого-то свергли.
— Нельзя кривляться и гримасничать. И стонать нельзя! Ни в коем случае! Пусть простолюдинки стонут и кричат! На то они и простолюдинки! А ты — принцесса! — поучала няня, расчесывая мои волосы.
— А если это… оргазм? — спросила я шепотом. Под матрасом лежал роман «с оргазмом».
— Оргазм для принцессы — это полная казна, процветание народа и флот! Других оргазмов у принцессы нет! — засопела няня. — Я твою мать воспитала. Твою тетку воспитала! Из твоей матери получилась достойная королева! И из тебя получится!
Старая няня сплетала мои волосы для купания. От купели уже шел пар.
— Ты должна встретить принца в спальне в белье. С гербом Ивернеса. Но в короне! Помни, ты — официальное лицо! — поучала няня, помогая мне сесть в воду.
— А как же грудь и эм… прелести? — смутилась я.
— Это не грудь и прочие постыдства. У принцессы это называется «государственные интересы». — вздыхала нянька, растирая мое тело губкой. — Приучай принца делать наследников быстро. Минуту посопел и требуй, чтобы слезал!
— А если он не успеет? — прошептала я, поднимая мокрую руку. По мне скользила губка, натирая мылом.
— Ты приучай его! Пусть на фаворитках тренируется! Чтобы за пару секунд успевал! — строго произнесла няня, выжимая пену. — Помни, ты в плену! Никаких нежностей!
Так я узнала, что принц казнил четырех жен. Всех принцесс обвинили в неверности. А измена принцу — это государственная измена! За нее полагается казнь.
— Сделай так, чтобы его удар хватил раньше, — вздохнула старушка. И подмигнула.
Я очнулась от воспоминаний. Удивительно, но это было сегодня утром. А такое чувство, что вечность назад.
Пират привел меня в комнату. Галантно распахнутая дверь обнажала тюки и какие-то платья. Все это было свалено в бесформенную кучу и сверкало драгоценностями.
