бунтовать. Дружелюбно протягиваю Нике бутерброд, но она поджимает губы.
— Мне запретили есть фастфуд. Лишний вес. Кстати, Ярик скоро придет. У нас есть еще есть около тридцати минут. — Пожимаю плечами и с наслаждением впиваюсь зубами в ароматную булку с ветчиной и сыром. — Хочешь остаться?
— Ага.
— Смелая. Ему и слово против боятся сказать.
— Почему? Он что, особенный?
Брови сами подлетают вверх, пока Ника удивленно смотрит на меня.
— Типо того. Он давно всех спровадил отсюда. Даже дрался несколько раз.
— Есть же причина. Почему?
— Не знаю. Наверное, нравится пирс и одиночество. Он вообще тёмная лошадка. Разговаривает мало, а дерется много. — Ника кривится и тяжело вздыхает, глядя на то, с каким аппетитом я уминаю бутерброд. — Очень много.
Не знаю причину своего любопытства, но не хочу, чтобы новая знакомая быстро уходила. Я итак пробыла в одиночестве практически половину дня, и сейчас жутко хотелось узнать о Яре крупицу информации. Дерется значит…
— Ты из его компании?
Снова кусаю бутерброд, а Ника усмехается и отмахивается от меня.
— Нет, что ты. Просто он популярен, особенно среди девочек.
— И тебе нравится?
— Ох, боже упаси!
Она театрально закатывает глаза и протягивает руки к небу, после чего резко оседает и перекрещивается. Выглядит смешно, и я даже давлюсь, поддаваясь приступу хохота.
— Поклонниц у него и без меня хватает, да и смысл сохнуть по тому, кто в твою сторону и не посмотрит. Мне мальчики попроще нравятся. Вроде Мишки Чернова.
— Мне это ни о чем не говорит.
Бубню я, приканчивая свой перекус, а Ника глубоко вздыхает. Наверное, вспоминает этого Мишку.
— Слушай, Леся… — Она отводит глаза в сторону и начинает теребить шорты пальцами то время, как я жадно глотаю воду из бутылки. — Раз ты у нас новенькая и совершенно не боишься таких… Хм… Представительных парней, то может… Я подумала… Может мы с тобой затусим?
— Хочешь, чтобы я была твоим личным телохранителем? Спешу огорчить, — показываю свои хиленькие мышцы на руках, — я больше по чтению книг, чем наращиванию мышечной массы, поэтому если…
— Меня вполне устраивает.
Ника перебивает меня так спешно, что я сижу и смотрю на нее, открыв рот.
— Ладно.
Мне остается лишь пожать плечами. Друзей здесь у меня нет, да и в прошлом осталась лишь одна подруга — Вика. Выбора нет, и Ника мне нравится. Смешная. Веселая. На первый взгляд кажется, что мы подружимся.
— Тогда может посидим в другом месте, а то я не горю желанием столкнуться с Яриком?
Ника кривится, а я усмехаюсь. Уже второй раз мне не удается насладится видом на море, но я почему-то поддаюсь на уговоры Ники и иду за ней.
— Вообще-то, мой дом совсем рядом. Во-о-он там! — Она показывает на десятиэтажку вдалеке, а я киваю, оценивая ее совсем рядом. — В квартире никого, кроме одного тупоголового тела, но оно нам не помешает.
— А… Хм, тело… это кто?
Я смотрю по сторонам, запоминая каждую деталь поблизости. Все-таки новый город, улицы, незнакомые люди кругом навевали непонятное чувство, напоминающее страх, но я списывала это на волнение.
— Старший брат. — Ника опять закатывает глаза, а я улыбаюсь.
Я уже успела вычислить одну привычку новой знакомой — закатывание глаз при любых раздражающих ее факторах.
— У вас, видимо, взаимная любовь, да?
— У тебя нет ни сестры, ни брата? — Удивленно спрашивает Ника, а я отрицательно качаю головой. — Повезло. Это настоящее убийство. Мы постоянно деремся. Он меня бесит конкретно. Вот недавно…
Девушку несет с рассказом до самого дома, где мы оказываемся минут через пятнадцать неспешной ходьбы. Историю драки я толком не запоминаю, потому что сосредоточена на том, что происходит вокруг. Я даже теряюсь, когда в подъезде нас встречает консьержка, очень серьезная на вид женщина лет так сорока. Она щурится, осматривая меня, но тут же меняется в лице, когда мутные зеленые глаза переключаются на Нику.
— Никуся, здравствуй!
— Мария Владиславовна, здравствуйте! — Приветливо отвечает ей Ника, проходя к лифту. — Как ваши дела?
— Отлично, дорогая! Отца вашего еще нет.
— Спасибо, что сообщили! — Бросает Ника на ходу, а когда мы скрываемся за дверями лифта, ее выражение лица резко меняется. — Будто я не знаю, что моего папочки еще нет.
— Что-то ты совсем не дружелюбна с этой Марией Владиславовной.
— Она спит и видит, что папу окрутит. Наверное, уже раз сто в мечтах за него замуж вышла.
Ника злится и складывает руки на груди, постукивая при этом ногой по полу.
— А мама твоя…?
— Нет ее. Умотала на Бали и живет там со своим молоденьким хахалем. Ты извини, она… В общем…
— Все сложно?
— Да. Строит из себя примерную мать, звонит по скайпу и следит за моим весом. Лучше бы присылала открытку раз в двенадцать месяцев. На Новый год или день Рождения. Наверное, так было бы проще смириться с тем, что она нас бросила.
В очередной раз пожимаю плечами. Не спешу осуждать других людей, тем более взрослых. На все всегда есть причина, и моего отца на горизонте не возникло тоже из-за чего-то или кого-то.
— Я могу угостить тебя диетическим печеньем — овсяным. — Ника улыбается, и от ее печали не остается и следа, когда она впускает меня в квартиру. — Чай лишь зеленый. Они помешаны. — Крутит у виска и снова закатывает глаза. — Могу стащить пиццу у брата, но она тоже ПП.
— Спасибо, я же перекусила.
Напоминаю ей о своем бутерброде и осматриваю коридор в бежевых тонах. Уютно и дорого. Ника ведет меня к себе. Вторая дверь справа. Я оказываюсь в логове танцора. На стенах плакаты разных знаменитых танцовщиц. Имен не помнила, лишь лица, что примелькались в таблоидах и на ТВ. Кручу головой, поражаясь тому, что помещение напоминает гримерку в театре. Пара костюмов на вешалках, зеркало с лампочками вокруг него, пуф, кровать с балдахином… Все так сказочно, хоть и хаотично. Взгляд задерживается на пуантах, который лежат в углу небрежно, словно их наказали за что-то.
— Мамин подарок. Она хотела, чтобы я стала популярной балериной. — Ника ловит мой взгляд и горько усмехается. — Только ее дочь взяла и разжирела. Слова из первоисточника.
— Не вижу у тебя больших излишеств.
— Для балерины вот это, — она задирает футболку, показывая живот, — конец ее карьеры. Да не суть… — Отмахивается и падает на кровать, хлопая по покрывалу. — Расскажи о себе, а то я все болтаю и болтаю…
— Потому что друзья у тебя только из кружка "В мире кукол". — Раздается позади насмешливый голос, и я медленно поворачиваю голову в сторону двери, широко распахивая при этом глаза. —
