Вспышки света пульсируют за моими веками в ритме с пульсацией моего ядра.
Я слышу низкое рычание, поднимаю голову и снова встречаюсь взглядом с Отцом Элайджем в зеркале, а затем чувствую, как по моей спине раз, два, три раза прокатываются струйки тепла.
Я слышала о мужском семени, но никогда его не видела и уж точно никогда не чувствовала до этого момента. Любопытство берет верх, и я тянусь к нему сзади, пробегаю пальцами по теплу и подношу к лицу, чтобы увидеть своими глазами.
Я размазываю его взад-вперед между пальцами, а затем высунув язык, пробую на вкус.
Я замираю на мгновение, мои пальцы все еще блестят от его эссенции, и меня охватывает шок и возбуждение. Вкус чужой, но странно манящий.
С голодом, который удивляет даже меня саму, я снова подношу пальцы к губам, смакуя вкус семени Отца Элайджа. Соленая сладость задерживается на моем языке, и я чувствую, что жажду большего. В этот момент я сдаюсь, отдаюсь глубине своих желаний и слизываю все до последней капли, наслаждаясь близостью этого акта.
Низкое одобрительное рычание Отца Элайджа посылает мурашки по моему позвоночнику.
— Хорошая девочка. — Хвалит он.
Я слышу звук застегиваемых брюк. Он подмигивает мне в зеркале, а затем покидает мою комнату так же тихо, как и вошел в нее.
Через несколько минут я понимаю, что все еще стою посреди своей комнаты без одежды и размышляю, было ли это на самом деле или нет.
Неужели Отец Элайджа только что помог мне впервые мастурбировать? Чувствую ли я вкус его семени на своем языке? Действительно ли он называл себя моим папочкой и обращался ко мне как к своей хорошей девочке? Я уверена, что да. И я хочу большего.
Я провела большую часть ночи, ворочаясь в постели, не в силах успокоиться. Я до сих пор не могу поверить во все, что произошло прошлой ночью.
Я отчаянно пытаюсь отогнать от себя навязчивый образ Отца Элайджа в одной комнате с моей матерью, занимающегося интимной близостью. Одна только мысль об этом вызывает у меня тошноту, оставляя глубокий, ноющий комок страха где-то внизу живота.
Пытаясь сохранить рассудок, я сосредоточилась исключительно на том, что произошло после того, как я удалилась в свою комнату, а он неожиданно вошел и согласился мне помочь. Я предполагала, что его наставления станут главным моментом урока. К счастью для меня, он перешел на совершенно новый уровень.
Не знаю, хотел ли он проявить интерес ко мне или был намерен специально сделать это, но теперь я жажду только его, даже больше, чем думала.
Именно тогда, когда у меня возникают такие мысли, я решаю, что хочу узнать больше. Я хочу, чтобы он научил меня.
Я хочу знать, как доставить удовольствие мужчине, и не просто мужчине, а ему. Может быть, если я покажу Отцу Элайджу, на что я способна, он будет жаждать меня так же сильно, как и я его.
Когда эти мысли поглощают меня, я чувствую, как по моим венам разливается прилив решимости. С вновь обретенным чувством цели я принимаю решение. Я разыщу Отца Элайджа.
Мысль о том, что меня отвергнут или, что еще хуже, осудят, вызывает дрожь по позвоночнику. Однако жгучее желание внутри меня не желает умолкать.
Я начинаю разрабатывать план, тщательно подбирая слова и действия, чтобы завлечь Отца Элайджа. Я покажу ему, что готова исследовать все. Я докажу ему, что достойна его внимания и что я готова позволить ему сделать со мной то, что ему нравится.
ГЛАВА 6
Элайджа
Я нахожусь в исповедальне и слушаю, как прихожане исповедуются в своих грехах. Я часто не могу поверить в то, в чем люди имеют наглость признаться.
Обычно исповедальни делаются анонимными, но это маленький город. Мне трудно поверить, что Брэдли Уоллес искренне думает, что я не узнаю, что это он признается в измене своей жены с ее сестрой. Или что Сандра Мэй не понимает, что я могу догадаться, что это она признается в том, что спит со своим кузеном.
Люди думают, что им сойдет с рук простое признание в своих грехах. Хотя я полагаю, что это вполне соответствует тому, как это должно работать. Но я последний, кто будет критиковать. Сам имею недостатки и все такое.
Я слышу, как кто-то входит в исповедальню, и сразу понимаю, кто находится по ту сторону. Я узнаю этот запах где угодно. Сочетание ванили и сахарного печенья. Подходящее сочетание для моего маленького соблазнительного ангела.
Можно подумать, что она невинна, и так оно и есть во всех очевидных отношениях. Но ее любопытство станет моей погибелью.
— Прости меня, Отец, ибо я согрешила. Прошло двадцать дней с моей последней исповеди. — Признается Белла.
— Какие беды привели тебя сюда сегодня? — Я отвечаю, стараясь, чтобы улыбка на моем лице не проступала в словах.
— Я провела ночь, ворочаясь, не в силах уснуть, потому что мысли о похоти и желании не давали мне покоя. Я все время представляла себя с мужчиной в одежде, который прикасается ко мне в самых интимных местах.
Мое сердце учащенно забилось, когда слова Беллы повисли в воздухе. В кабинке для исповедей вдруг стало душно, воздух потяжелел от тяжести ее запретных желаний. Я изо всех сил стараюсь сохранить самообладание.
Глубоко вздохнув, я собираюсь с мыслями и отвечаю ровным голосом.
— Белла, эти нечистые мысли, терзающие твой разум, действительно греховны. Искушение — естественное испытание нашей веры, но наш долг — сопротивляться и искать прощения.
Я прекрасно знаю, что не имею в виду ни слова из того, что говорю.
Белла продолжает.
— Отец, я пыталась подавить эти мысли, изгнать их из своего сознания, но они не уходят. Я боюсь, что мое любопытство собьет меня с пути, что я поддамся искушению.
Это деликатная ситуация.
— Дитя мое, очень важно помнить, что любопытство само по себе не является грехом. Однако именно то, как мы поступаем в соответствии с этим любопытством, определяет нашу праведность. Необходимо перенаправить свои мысли на добродетельные занятия, искать утешения в молитве и размышлениях.
Голос Беллы дрогнул, уязвимость просочилась сквозь ее слова. — Но, Отец, что, если эти желания поглотят меня? Что, если я не смогу устоять перед искушением?
Я на мгновение замираю, обдумывая тяжесть ее признания. Это битва, с которой сталкивались многие, борьба между желаниями плоти и чистотой души. А я годами
