Она сидела, словно прикованная к перилам, ветер бросал ей юбку в лицо. Смутившись, она попыталась расправить ее, потеряла равновесие и начала вопить.
Валентайн вышел на балкон и протянул ей руку. Знавал он одного полицейского в Атлантик-Сити: тот схватил самоубийцу, они оба упали и расшиблись насмерть. Валентайн напрягся.
— Хватайтесь за руку.
Она оперлась о перила и уставилась на него.
Валентайн не поверил ей. Ника во многом можно обвинить. Он бабник, матерщинник, головорез и неандерталец, но не вор. Внизу шестеро пожарных надували огромный матрас и подвигали его точно под то место, где стояла Люси. Он сделал шаг вперед.
— Держитесь за руку. Вы ведь не хотите умирать.
— Нет, хочу.
— Нет, не хотите.
— Но моя жизнь кончена… — всхлипнула она.
Валентайн стоял уже так близко, что мог бы схватить ее. Их взгляды встретились. Он увидел пустоту там, где когда-то была душа. Желание покончить с собой было подлинным. Валентайн понял: если не сделать что-то немедленно, Люси прыгнет. Он взял ее руку пониже локтя.
— Все будет хорошо.
Он заглянул ей в глаза. Перила доходили ей до пояса.
— Я хочу, чтобы вы перекинули ноги через них, — Валентайн указал на перила. — Сначала одну, потом вторую. Я буду вас держать.
Люси пыталась что-то сказать. Из-за угла здания вылетел вертолет и заглушил ее голос. По звуку это был не полицейский вертолет, и Валентайн догадался, что это местное телевидение. Люси замахнулась на него кулаком.
Она снова покачнулась и закричала. Просунув руку между прутьями, Люси схватила его за ремень. Штаны упали. Прохладный ветерок пробежал через его трусы.
Валентайн представил, как они оба летят вниз. Схватив женщину за плечи, он поднял ее над перилами. Люси рыдала, ей было очень стыдно.
Он натянул штаны. Вертолет телевизионщиков снова вынырнул из-за здания. Валентайн поднял голову и увидел, что ухмыляющийся оператор показывает ему большой палец.
Валентайн показал ему в ответ средний.
4
Чанс Ньюман отошел от окна, когда мимо пролетал вертолет. Еще не хватало светиться в новостях в сюжете о самоубийстве.
В отражении он увидел Шелли и Рэгса позади себя: у обоих были каменные лица. Сэл, дилер, так и остался на своем месте у стола на другом конце комнаты.
— Можете идти, — сказал ему Чанс.
Сэл удалился. Через несколько секунд дверь в кабинет Чанса распахнулась, на пороге появился бритый наголо человек лет сорока восьми. С ног до головы в черном, он был худ настолько, что производил впечатление больного. Когда-то красивое лицо портил неровный шрам от щеки к подбородку. Он подошел к трем казиношным боссам.
— Это Фрэнк Фонтэйн, — представил его Чанс.
Шелли и Рэгс сдержанно кивнули. Фонтэйн смерил каждого взглядом, пересек комнату и взял «тупик» со стола. Потом покачал головой:
— Вот дерьмо.
— Дерьмо и есть! — заорал Шелли. Подлетев к столу, он замахал пальцем перед носом Фонтэйна. — Ты же божился, что в Северной Америке ни одна душа про «тупик» не знает. Ты говорил, это плевое дело. И мы вывалили миллион, чтобы купить десять этих хреновин. И что же? Оказалось, что ты слегка ошибся.
Фонтэйн почувствовал, что Шелли смотрит на его шрам. Вблизи он выглядел почти омерзительно. Месяца два назад, отбывая пожизненное в федеральной тюрьме, он сдавал карты в покере снизу колоды, за это ему порезали лицо. Врачи, которые зашивали его, не ожидали, что Фонтэйн когда-либо выйдет на свободу, поэтому после их трудов он стал похож на продукцию Франкенштейна.
— Ну ошибся, — признал он.
— Только и всего? Ошибся? — Шелли посмотрел на Рэгса и Чанса, не веря своим ушам. — Нет, парни, вы это слышали? Он, видите ли, ошибся. Вот так взял, профукал наши деньги, а теперь делает вид, что ничего не случилось.
— Полагаю, нам положена некоторая компенсация за потери, — вставил Рэгс, сложив руки и надувая грудь. — Понимаешь, что я имею в виду?
Фонтэйн подошел к окну и посмотрел на соседнее здание. Он нашел глазами статую Нолы Бриггс среди фонтанов и ощутил, как внутри все сжалось. Тогда им почти удалось провернуть крупнейшую аферу века, но вмешался Тони Валентайн и все испортил.
— Не совсем, — ответил ему Фонтэйн.
— Мы наняли тебя, чтобы ты вывел «Акрополь» из игры, — напомнил Рэгс. — Сделай это, и мы квиты.
— Так вам это от меня надо?
Фонтэйн увидел в оконном отражении, как все трое кивнули, и усмехнулся про себя. Он слышал, что они мечтают потопить Ника, поэтому и вышел на них с предложением. Он обанкротит «Акрополь», если они дадут ему денег. Ему был нужен только капитал. Ни разу Фонтэйн не назвал точную цену своих услуг.
— Намекаете, что я должен работать даром, — догадался он.
— Именно, — подтвердил Рэгс.
Фонтэйн перевел взгляд на унылый «Акрополь» и почувствовал, как губы сами собой складываются в улыбку. Казино Ника стояло между «Грехом» и двумя заведениями — Шелли Майкла и Рэгса Ричардсона. Ему всегда удавалось без труда разгадывать загадки. Именно это помогло ему свалить с нар. И теперь он сообразил, почему эти ненасытные зверюги хотят избавиться от Ника Никокрополиса.
— Слушайте, какое совпадение, — заговорил Фонтэйн. — Только что заметил, что казино Ника стоит как раз между вашими. А вы сами этого не замечали? — Он обернулся и посмотрел на них взглядом, который очень помогал выживать в тюремном дворе. — Хотите замостить дорожку между вашими казино, да? Чтобы все лохи вам достались? И ни одного — конкуренту?
— Не лезь в наши дела, — предостерег Рэгс.
В его голосе звучала ощутимая угроза. Фонтэйн изучающе оглядел Ричардсона. Черный здоровяк, разодетый, как африканский принц, в сверкающие одежды, Рэгс и недели не продержался бы там, откуда Фрэнк только что прибыл.
Фонтэйн вынул листок бумаги из кармана и развернул его. Он был вырван из печально известной «Черной книги Невады». В нее помещались фотографии тех, кто обманул казино Вегаса и тем навсегда заказал себе путь в любое игорное заведение. Фонтэйн поднял листок на уровень глаз, чтобы все могли видеть снимок.
— Ну и? — спросил Рэгс.
— Мне не разрешается посещать казино Невады, и все же я здесь. А знаете, почему?
Все трое отрицательно покачала головами.
— Потому что это нужно ФБР, так-то. — Он умолк, чтобы посмотреть каждому в глаза, — Я взял тигра за яйца, детки. Обманите меня с этим делом, и я буду трахать вас до конца жизни. Усекли?
