мне они слегка разболтались, должен сознаться. Ну, так у меня и такой биографии военной нет, я всю жизнь в страже.
– Ага… Вот как раз об этом я и хотела спросить. Что вам известно о жизни Клода до того, как он вернулся в Жансон и стал начальником стражи?
– Да немного, честно говоря. Знаю, что он служил с восемнадцати дет в Легионе, а в две тысячи сто шестьдесят шестом был ранен, вот и приехал в родные места. Ему тогда было почти тридцать – молод, конечно, для капитанского звания и должности, но, видно, знали его наверху, никто и не возражал.
– Восемь лет в Легионе… – проговорила Лавиния задумчиво. – Не так и много, хотя, конечно, смотря где. Это значит, что до окончания второго контракта он не дослужил два года, верно? А подробности ранения нам известны?
– Увы, – Кальве развёл руками. – Он не говорил, а я не стал спрашивать. Не всякий любит о таком рассказывать. Так что, госпожа коммандер, раз убийство предположительно было совершено с применением магических средств, вы теперь дело-то у нас заберёте?
– Да зачем же? – слегка удивилась она. – Отделения магбезопасности в городе нет, новым людям нужно будет включаться в дело, тратить на это время… И потом, мне кажется, мы с вами сработаемся, а? Я буду заниматься предполагаемым артефактом и магической стороной истории, а вы – обычной жизнью господина Клода Тезье, управляющего имением «Лаванда», разведённого, предположительно не имеющего детей, сорока шести лет от роду.
– Принято, госпожа коммандер! – и они обменялись рукопожатием.
– Да, последний вопрос: вспомнила госпожа Редфилд. – Я бы хотела посмотреть протоколы осмотра тела и осмотра места происшествия. Там вообще есть что-то?
И снова Кальве развёл руками.
– На мой взгляд – практически ничего. Земля сухая, следов ног не осталось. Нашли его к вечеру, так что и аурные следы успели рассеяться, если они вообще оставались. Артефакт-то магический фон изменил…
– А артефакт этот самый не обнаружили?
– Нет. Сами понимаете, если он и был, так мог рассыпаться в пыль после того, как сработал, или вообще – истратил магический заряд и превратился в обычный предмет. Какую-нибудь монетку, медальон, камушек.
– То есть был одноразовым, а значит, не артефактом, а амулетом, угу… Ну что же, мне пора, – Лавиния встала. – До времени, назначенного господином Брюссоло, осталось чуть больше двух часов, а мне нужно привести себя в порядок.
– Вечернее платье с корсетом?
Госпожа Редфилд снова подумала о том, какая удобная штука – усы.
– Ну да, конечно! Хотя бы принять душ и причесаться.
За окном снова истошно заорал павлин.
* * *
Марджори внимательно выслушала информацию об ужине у мэра и спросила:
– Я могу отказаться?
– Конечно.
– Тогда я бы не хотела принимать в этом участие. Ну его к тёмному, этот светский визит. Местные нувориши и хозяева города… Я лучше поужинаю и посплетничаю с мадам Тома. Днём она была занята, ни на минуту не могла оторваться от кастрюль и разделочной доски.
– Или не хотела…
– Или не хотела, – согласилась секретарша. – Но вечером, за рюмочкой настойки…
– Ладно. Оставайся.
– У тебя есть, что надеть?
Лавиния фыркнула.
– А что, меня это должно волновать? Довольно будет свежей рубашки. Ах, да, ещё я обещала здешнему капитану городской стражи, что причешусь!
* * *
Гостей у мэра было несколько больше, чем Лавиния рассчитывала.
С другой стороны, их так удачно собрали всех в одном зале! Чиновники, богатые землевладельцы, городские функционеры – те, без кого город не может жить. Доктор Нильсен и капитан Серж Кальве, настоятель храма всех богов отец Андре и нотариус мэтр Дюрок… Глава местной эльфийской общины господин Элларонраскланялся издалека: не хочет подходить, и правильно, не прошло и сотни лет, как они столкнулись лбами в одной истории с неожиданно счастливым концом… Понятное дело, могли ли эльфы пройти мимо плантаций лаванды? Никак не могли, и Элларон выполняет поручение Властителя Серебряного леса вот тут, среди идиллических лиловых полей и виноградников.
Ну, зато дамы из женского комитета, помявшись, выслали к госпоже Редфилд парламентёра с не совсем обычной просьбой: не согласится ли она посетить их чаепитие в городской библиотеке? Придут девочки, заканчивающие лицей, возможно, рассказы прославленной госпожи коммандера натолкнут их на правильный выбор пути? Мало что в мире Лавиния любила меньше, чем беседы с подрастающим поколением, так что пообещала найти свободное время как-нибудь… и скрестила за спиной пальцы.
Аперитив подали в трёх гостиных, соединённых анфиладой. Пригубив шампанское, госпожа Редфилд отошла в сторонку и стала разглядывать гостей. Рядом остановился Нильсен, отсалютовал бокалом и спросил:
– Ищете жертву?
– Скорее, оцениваю информативную пользу этой охоты. С кого бы вы начали разговор?
– Хм… Возможно, с баронессы де Брие? Неформальная глава дамского общества, маг-водник, много лет работавшая на правительство его величества, очень умна. Ну, правда, стесняться чего бы то ни было разучилась ещё в детстве и иногда любит развлечься, ставя в неловкое положение произвольно выбранную жертву.
– Интересно. Ещё?
– Госпожа Брюссоло.
– Жена мэра, владелица павлинов?
– Именно. Дама со странностями, но отличается редкой наблюдательностью. И не склонна выдумывать, оперирует только фактами, успешно выворачивая их в удобную сторону.
– Тоже вариант. А поглупее кого-нибудь нету?
– Как не быть! Вон, видите, пара, беседующая с отцом Андре? Маркиз Кассунель и его супруга. Так богаты, что могут себе позволить не соображать вообще ничего. Зато обладают отличной памятью и воспроизводят услышанное и увиденное, словно записывающие кристаллы.
– Неплохо, – кивнула Лавиния.
– А поскольку отец Андре будет благодарен вам за спасение, я бы советовал потом поговорить с ним. Почтенному священнику Пантеона известно всё, происходящее в Жансоне и его окрестностях, но вот захочет ли он поделиться сведениями – зависит от вас. О, сюда идёт мадам Люсиль Леруа, главная городская сплетница! Я исчезаю. Только не забудьте всё, что скажет милейшая Люсиль, разделить на два. Или на двадцать.
И господин Нильсен действительно исчез, словно и не стоял только что вот тут, возле голубой портьеры из шёлковой тафты.
Мадам Леруа была немолодой, толстой, одышливой блондинкой в довольно строгом тёмно-лиловом платье и немилосердно роскошных аметистах везде, куда можно было пристроить украшение: в ушах, на шее, в причёске, на груди… Даже кисточки на поясе, завязанном под грудью, были аметистовые. Двигалась она с напором сухогруза, может, и не слишком быстро, но целеустремлённо. Лавинии даже захотелось последовать примеру доктора Нильсена и слиться с голубой шторой. Но открывать портал прямо здесь, в зале, было бы невежливо, а исчезать в тенях она не умела. «Кстати, – промелькнуло в голове, пока она улыбалась даме, – неужели Нильсен –
