себя улыбку Генри, продолжая гнуть линию заботливого отца. — Я рад, что у тебя появилось занятие, которое может скрасить время.
Здесь разговор мог бы вполне благополучно закончиться. Следуя наставлениям опытных детских психологов, которые жили чуть ли не три века назад, Миллер-старший погасил инерцию конфликта, не давая почвы для новых склок. Гораздо труднее продолжать скандалить, если нет отдачи и оппонент не взвинчен.
Но Генри не знал и половины происходящего, так что его тактика споткнулась об ложный посыл и привела к разрушительным последствиям.
— Это не хобби, отец! — закричал Тедди, словно это могло придать словам ещё больше значимости. — Я собираюсь стать музыкантом.
— Но как же… — Миллер-старший осёкся, но всё-таки договорил: — Как же “Кон-ньюз”?
— Не знаю, — задумался парень на секунду. — А нет, знаю. В жопу себе засунь.
— Тедди! — показушно запищала мама, но всё без толку.
Юный отпрыск благородного семейства вышел из столовой, по пути взял десерт с подноса Хельги и поднялся по деревянной лестнице к себе в комнату.
Позже Тедди вспоминал об этом разговоре с содроганием и болью. Но разве можно было предугадать, что совсем скоро Миллеров ждал крах?
Беда пришла, откуда Генри в какой-то мере и ждал, но всё-таки надеялся, что именно оттуда она не придёт.
Друг детства, соседский мальчишка-сорванец, а потом и шеф-редактор “Кон-ньюз” Уолтер Бенсон вышел из такси и расплатился каплей крови, подставив под иглу правое запястье. Как и в любом хорошем нуаре, улицы Нью-Йорка накрыло дождём, а красный неон прожигал сетчатку, расплываясь синими пятнами, если закрыть глаза.
Мистер Кью всегда выбирал для встречи оригинальные места, только на этот раз он превзошёл сам себя. Человек в длинном плаще и шляпе стоял посреди внутреннего дворика отеля “Мариотт”. Прямо у мусорных контейнеров. Из окна половины номеров открывался вид на хмурый Бруклинский мост, но здесь едва можно было разглядеть даже мозаичные стены здания.
— Документы у вас? — вместо приветствия спросил мистер Кью.
— Задаток у вас? — деловито осведомился Уолтер.
Оба собеседника молча достали полиэтиленовые пакеты, обменявшись недоверчивыми взглядами.
— Вот, — первым свою часть сделки протянул шеф-редактор.
Бумага давно не пользовалась спросом, но это был единственный шанс передать информацию, не рискуя быть отслеженным. Только ливень не давал вытащить папку из пакета, иначе бы всё размокло и превратилось в бесполезный мусор, который годился бы только для упокоения в соседнем контейнере.
— Здесь всё? — на всякий случай уточнил мистер Кью, забрав документы.
— До последней буквы, — с неохотой проговорил Бенсон.
Всё-таки, тяжело предавать того, кто тебе доверял столько лет.
— Тогда это вам, — человек в плаще протянул Уолтеру свой пакет с запасами концентрированной крови и ушёл.
Шеф-редактор заглянул внутрь, чтобы проверить группу. Но обнаружил только пустые картриджи без серийных наклеек. А потом едва слышно простонал и растянулся на асфальте под нескончаемыми каплями дождя.
Мистер Кью склонился над телом и осторожно наполнил картриджи из разъёма на запястье. Удобно, что их делают двусторонними.
Закончив работу, человек в плаще оставил Бенсона на дне мусорника и растворился под дождём с обоими пакетами в руках.
На следующий день в дом Миллеров ворвалась Кон-полиция. Здоровые мужики в серой форме бесцеремонно выбили дверь и проникли внутрь, до смерти напугав Хельгу.
— В чём дело? — грозным тоном поинтересовался Генри у служителей закона, держа за спиной взведённый конвергентор.
— Дело в вас, господин Миллер, — самодовольно протянул Клиффорд Олсоп, входя в дом вслед за прикормленной полицией. — Давайте я не буду тянуть время и скажу сразу. Вы, Генри Миллер, обвиняетесь в уходе от налогов и шантаже должностных лиц моего ведомства.
— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката, — спокойно ответил владелец “Кон-ньюз” и снял палец с иглы конвергентора.
— По закону адвоката предоставит государство, — упиваясь своим положением, пояснил мистер Олсоп. — На ваших руках кровь некого Уолтера Бенсона. Говорят, он вчера хотел рассказать полиции о ваших тёмных делишках, но вместо этого его тело нашли возле отеля “Мариотт”.
— Но причём тут я? — ошарашенно спросил Генри.
— Это мы сейчас и выясним. Обыскать, — приказал мистер Олсоп полицейским.
Через каких-то десять минут в доме Миллеров обнаружились неучтённые картриджи с кровью. Анализы показали, что она принадлежит покойному Уолтеру Бенсону.
Судье не понадобились других доказательств, чтобы вынести владельцу “Кон-ньюз” смертельный приговор. Генри Миллера спешно казнили инъекцией глутамината, его спятившую жену увезли в дурдом, а уже почти совершеннолетнего Тедди отдали в муниципальный приют.
Парню в качестве исключения разрешили забрать с собой виолончель.
А Клиффорд Олсоп передал “Кон-ньюз” в правильные руки, как он сам и заявил. Не замаранные кровью честных граждан, которые просто хотели исполнить долг перед Отечеством.
Шли годы. Миллер-младший оттачивал музыкальное мастерство и даже попал в камерный оркестр небольшого захолустного театра. Вместе с коллегами его обязали регулярно сдавать кровь на нужды элиты.
Но Тедди хорошо помнил, кто разрушил его семью, и ни за что не хотел их содержать. А значит, выход был только один — вколоть себе вирус гепатита и уйти в губильщики.
Эту операцию они готовили целый год. С предыдущего выступления начальника Налогового управления на вечере благотворительности. Тедди выбили поддельный паспорт, чтобы он смог устроиться в квинтет Карнеги-холла, который регулярно вывозят в Сохо. Другие губильщики тоже устроились кто во что горазд: поварами, охранниками, прислугой. Главное было — вовремя наносить тональный крем, чтобы скрывать нездоровую желтизну.
Тедди ждал этого момента с трепетом. В его голове всё время повторялись слова, которые он сгоряча адресовал своему отцу. С тех пор они так и не помирились, а Клиффорд Олсоп навсегда отнял эту возможность.
Убив себе гепатитом костный мозг, Тедди больше не мог рассчитывать на магию крови и поэтому прицепил к задней стенке виолончели старенький люгер, который стрелял исключительно пулями.
Вот только поганый мистер Олсоп оказался проворнее и сам завладел оружием, наставив его на бедного паренька.
— Что такое, Тедди? — спросил Клиффорд, поглядывая на отряд губильщиков, окруживших сцену, и перехватил ствол здоровой рукой. — Тебя больше не устраивают наши порядки?
Виолончелист пыхтел от злости, но хранил молчание. Он надеялся, что губильщики сейчас откроют огонь и решат судьбу мистера Олсопа. Но Клиффорд продолжал вещать:
— Пока ты рос в зажиточной семье, тебя не беспокоило, как живётся донорам. А теперь смотри, кем ты стал. Борешься за мир во всём мире. Настоящий герой. Только знают ли твои друзья, что всего несколько лет назад тебе было на них глубоко насрать? И они сдавали свою кровь, чтобы содержать в том числе и тебя?
Никто не двинулся с места. Клиффорд почувствовал себя ещё увереннее. Он обошёл Тедди и
