Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
— Согласен. Несмотря на веяния времени и явный для всех архаизм воровских «законов», эта «должность» до сих пор имеет довольно высокую котировку на рынке услуг. Вор — это фигура. Это солидно, это своеобразный капитал, это очень нужный человек, расположения которого ищут многие сильные мира сего. — Пручаев развел руками и помахал вокруг себя, показывая, какая, по его мнению, это должна быть здоровенная фигура — вор. — Но… но ты сначала стань им, братец. Прояви себя, чтобы о тебе люди заговорили, чтобы все знали — эмм… как там тебя? Ага, вот — чтобы все знали: Турды сказал то-то и то-то, значит, так и будет — его слово закон! Ты хозяином стань, братец. Капиталистом. Тогда я сам приду к тебе и попрошу стать партнером. Тогда я буду твою толстую черную мошну перелицовывать в белоснежный кредит. А пока — извини, ты мне не нужен…
Примерно такой же отлуп получил Турды от другого члена Первого Альянса. Иван Владимирович Логвиненко — генеральный директор регионального отделения РАО Газпром, председатель правления ЗАО «Белогоргазоконденсат», в отличие от банкира, красноречием не страдал. Он долго и внимательно смотрел на визитера, затем почесал за ухом, сочно зевнул (Турды явился после обеда — как раз такое время, что ну их в задницу, посетителей всяких, — поспать бы часок!) и недоброжелательно уведомил:
— Ты не по адресу, парень. Ну ты сам подумай, какая может быть связь между Газпромом и уголовниками? — А потом выслушал доводы вора, полностью их проигнорировал и на всякий случай предупредил:
— Ты делай что хочешь — мне без разницы. Но смотри: начнешь левый бензин из Ингушетии гнать, тебя тут же поправят — и не отсюда, а оттуда, — и потыкал пальцем в потолок, нажал на кнопку и благообразно сложил руки на груди, прикрыв глаза. — В общем — хао, я все сказал. Бычий Куньк.
Вошли двое здоровенных мужланов в хороших костюмах, но с физиономиями отъявленных негодяев, и вежливо выпроводили Турды прочь.
— Тутошние фраера до того борзые — удержу нет! — пожаловался он своему подручному — Малому. — Еще толком перетереть не успели, а они уже поправлять меня мылятся. «Тебя поправят…»! Оборзели, отморозки, — я прямо не знаю! Ну ничего — я им устрою…
Предводитель местных бандитов — Улюм — появление новоявленного пахана встретил без должного почтения и разговаривал с ним самым неподобающим образом.
— Какой общак, братуха? Ты че, в натуре, ханки объелся?! Вы у нас хапнули три с полтиной «лимона» баксов — это если до кризиса считать, — вот вам и взнос в общак на сто лет вперед. Ну ты прикинь — вся городская братва полгода вкалывала, да че там братва — большие люди свои «бабки» положили, что за полгода заработали… Ты прикидываешь? А Кош с одним козлом — Пес такой тут был — взяли и всех кинули. Ну какие после этого могут быть терки насчет общака? Да за такие штуки надо на месте петушить, как это у вас на зонах делают.
— За базаром не следишь, — жестко указал бандиту Турды. — Вор и козел в одной упряжке не ходят, зря ты так сказал. И я не понял — кого ты там петушить собирался? Вора?! Следи за базаром. А то ответить придется.
— Перед тобой, что ли? — Улюм посмотрел на вора тяжелым взглядом, и Турды вдруг засомневался — а правильную ли линию поведения он избрал? Нонешние бандиты на «закон» повсеместно кладут с прибором, они живут по своим понятиям, суть которых можно изложить в одной фразе: сильный всегда прав. Авторитетом здесь он пока обзавестись не успел, решил действовать нахрапом, полагаясь на всесилие титула. А титул, как выяснилось, только тогда внушает раболепное поклонение, когда за ним стоит конкретная сильная личность, не раз доказавшая свое могущество.
— Ладно, замнем, — буркнул вор — не пожелал обострять конфронтацию. — Я за неделю разберусь, откуда тут у вас все эти непонятки и кто на самом деле ваши «бабки» насадил. Тогда и поговорим.
— Годится, — согласился Улюм. — И я тебе сразу говорю — это не только мое слово, за моей спиной большие люди стоят: если наши «бабки» найдешь, двадцать процентов — твои. А эта неплохие деньги, братуха, я тебе говорю! Даже если эти козлы… ну, ладно, не козлы — плохие люди, короче, — даже если они не успели рубли в баксы перекинуть, все равно это много будет. Двадцать процентов — это что-то около… — тут большой бандит неожиданно извлек из кармана калькулятор и сноровисто натыкал на табло сумму. — Во, гляди — получается почти четверть «лимона». Нормально?
— Нормально, — без особого энтузиазма проронил Турды — он не раз имел дело с большими деньгами и по опыту знал, что если кто-то у кого-то отнял хороший кусок, то потом вернуть его бывает ой как трудно! — В общем, встретимся через неделю…
Но самый неприятный сюрприз преподнесла новоявленному вору своя же блатная братия — так называемая воровская община Белогорска. На первом же «столе», который Турды организовал сразу по прибытии, вредный Рома в присутствии семи авторитетов, приглашенных для знакомства, сильно опарафинил «назначенца», и при этом, как ни прискорбно, он был прав на все сто процентов.
Приглашенные сидели в тот самом люксе, за богато накрытым столом, мытарь Малой рассказывал им сказки про своего хозяина, а сам хозяин импозантно «опаздывал» — якобы ездил куда-то по делам. На самом деле Турды никуда не ездил — сидел в машине на подъезде к гостинице и выжидал. Расчет был таков: Малой успеет просветить братию по всем аспектам, а через полчасика — когда все уже метнут по три рюмашки, во всем своем великолепии явится вор и соответствующим образом будет принят.
Тут необходимо оговориться — Турды с самого начала опасался, что его появление в свете будет принято неоднозначно. Тело Коша, взорванного гранатой, спустя двое суток после происшествия было отправлено стараниями банкира в Минводы, на историческую родину вора, где он желал быть погребенным (при жизни неоднократно высказывал такую мысль). При этом никто из блатных с гробом не поехал: верный Рома и еще с десяток «бродяг» — в том числе и званые семеро авторитетов — парились в ИВС, а потом, соответственно, в СИЗО — белогорские следаки, искавшие почему-то чеченский след, пытались раскрутить их на какие-то там сенсационные признания по поводу случившегося. Остальная шлаедрень, помельче, залегла на дно и ждала, когда спадет волна ажиотажа.
Авторитетов расколоть не удалось — они ничего не знали, а присутствовавший при трагедии и случайно оставшийся в живых Рома талантливо уподобился той самой хрестоматийной обезьяне, которая ни хрена не видит, не знает, не слышит и говорить тоже не будет. А когда всех выпустили, было уже поздно — действо состоялось. Похороны вора в Минводах, как водится, самоорганизовались в сходняк, на котором собравшиеся паханы короновали Турды и отправили его для разбора на место происшествия.
Вот тут и начались нюансы. Турды был сравнительно молод — ему едва исполнилось тридцать лет. Он никогда не сидел в пенитенциарных учреждениях и вообще был глубоко пришлым для России типом. В родном Ташкенте он с отличием окончил университет, отслужил в армии два года лейтенантом, некоторое время являлся членом какой-то непонятной террористической организации, затем прилежно воевал в рядах непримиримой таджикской оппозиции, а напоследок возглавлял наркокартель, исправно снабжая российских братьев высококачественным героином. В 1995 году Сайдидин Кадырович Турдыниязов (такова полная инициация Турды) с небольшой интернациональной группой приспешников по каким-то причинам вынужден был покинуть Среднюю Азию и укрылся в Москве, где его очень тепло приняли тамошние авторитеты. Благодаря личному обаянию ч неординарным администраторским способностям Турды хорошо зарекомендовал себя за годы проживания в столице, выучился без акцента говорить по-русски — верил, пригодится, — обрел кучу друзей, и закономерным результатом этой дружбы явилась так называемая коронация и назначение на «княжение» в Белогорск.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
