Как же ты достал меня. Ты же сам знаешь, «Арментариям» более двух тысяч лет, когда-то эти правила и нормы были приняты как наиболее оптимальные. Мы не знаем, были ли попытки подобных тебе изменить мир глобально, но мы знаем, что даже Иисус – звезда эстрады, не позволил себе вольностей, о которых говоришь ты. Может быть, его поколение ещё помнило о катаклизме, обрушившемся на землю после, воспеваемого тобою, полномасштабного вмешательства. Пойми, мы не знаем что будет, если всё произойдёт по-твоему. Но мы уверенны, что наши деяния благие, мы несём добро, пусть своеобразное, жестокое, но всё же, добро, и то, что мы даём миру безопасно.
Мы замолчали, и какое-то время шли рядом, не разговаривая. Я обдумывал слова Витька, он же позволял мне спокойно переварить всё услышанное. Краем глаза я заметил, судя по одежде, обеспеченного, но безобразно пьяного мужчину, который, сосредоточенно разглядывая дорогу перед ним, двигался в сторону дома. Я мысленно накинул на него колпак невидимки. Теперь местная шпана просто перестанет его замечать. Достигнув убежища, колпак пропадёт, и если на пороге его встретит разъярённая супруга, это уже не мои заботы.
Внезапно Витёк напряжённо, всем телом замер и как будто бы прислушался к ощущениям внутри себя.
– Ты чего это персты свои скрючил в немой паузе? – заметив молчаливое окаменение друга, спросил я.
– Ты серьёзно не чувствуешь? – удивился он, похоже, что интуиция Виктора ухватилась за какие-то энергетические вибрации, предвещающие нечто опасное. – Быстро ускоряйся, – велел мне Витёк, – что-то происходит. Я ещё не могу понять, что именно, но нам надо торопиться.
– Я ничего не чувствую, – сказал я честно пытаясь в спешке тщетно настроить чутьё на экстрачуствительность.
– Не время для сосредоточения, – крикнул Витька. – Ускоряйся!
Я с нескрываемой тревогой во взоре пялился на друга, но не смел перечить. Приверженность к негласной субординации выбивала из меня любые пререкания.
Реальность содрогнулась…
Ускориться, означало привести мышечную систему организма, реакцию мозга и восприимчивость интуиции к опасности в боевой режим. В данном состоянии Арментарий становился сильнее и быстрее в десятки раз, порог возможности организма возрастал до небес, физический потенциал был практически неограничен. Ускорение заняло не более секунды и мы с Витьком рванулись с места, с нечеловеческой скоростью, оставляя на асфальте паутиновый узор из трещин.
С каждым ударом ноги мы двигались всё быстрее, создавая иллюзию того, что не мы бежим по земному шару, а силой движений заставляем его подчиниться нам и вращаться под нашими телами подобно беговой дорожке. Мы перемещались со скоростью, неподвластной современным технологиям. Здания мелькали, сплошной стеной, проносясь мимо нас. Прочтя название одной из многочисленных улиц, я тут же забыл его, ненужная информация. Мы продолжали двигаться по направлению к источнику тревожного сигнала, нарушая все законы природы и физики, заставляя мир съёживаться и деформироваться, бессильно подчиняясь мощи Арментариев.
Витька прибыл на место первым. Мне до сих пор не удавалось почувствовать что-либо, и я просто следовал за ним. Мы остановились в ста шагах от заброшенного шестиэтажного здания. Видно было, что предпринятая реновация жилого дома остановилась уже очень давно, вокруг были разбросаны неиспользованные, пришедшие в негодность стройматериалы. Что же заставило нас примчаться сюда? Казалось, мой напарник тоже потерял ориентир.
– Где-то здесь, – сообщил Витёк. Он не мог конкретно локализовать источник, потому как находился в боевом режиме. В моменты опасности важнее всего сохранять состояние ускорения, чем концентрировать ментальную силу. Сосредоточение ослабляет защитные механизмы нашего тела. Несмотря на всю мощь Пасущих, стоило всегда помнить, что наша плоть смертна.
К зданию начали прибывать другие. За считанные секунды стройку окружили по меньшей мере двадцать патрульных с соседних участков. Я знал их всех, мы часто собирались для лекций проводимых Попутчиком, в целях всеобщего развития. Прибывшие в спешке восстанавливали силы после проделанного пути. Было заметно, что все они, как и мы, не имели ни малейшего представления о том, что должно произойти.
И тут я увидел нечто странное, тревожное и врезающееся в мозг раскрасневшейся иглой тревоги. Озарение коснулось сознания мгновенно и неожиданно. Я отчётливо ощутил то, что нас всех сюда привело. Я заметил ловушку, подготовленную для нас, я видел её так же явственно, как и неоконченную, но уже дряхлую постройку перед нами.
«Как же так? Что вообще здесь происходит? Неужели мы попали в западню? Кто-то, банально и грубо отлавливает нас для расправы? Но это же невозможно!» Я растерялся ещё больше, когда по глазам участвующих понял, что я единственный из всех кто, это почувствовал. В моём сознании вырисовывалась картина, отображавшая нашу обречённость. Никому из нас не спастись. Никто уже не уйдёт живым с давно заброшенной строительной площадки.
Прошла секунда. Нет возможности и времени перестраиваться на увеличение амплитуды мозговой активности, я попросту не успею передать сигнал тревоги своим сослуживцам. Что же делать? Я не видел всплесков биоэнергетической активности где-либо в здании, источник опасности был намеренно скрыт от нас. Но он должен был быть где-то там. Где-то, в одной из пыльных, давно покинутых людьми, комнат. Где-то, в стенах ветхого строения, наблюдающий за нами, подло уничтожающий тех, кто несёт добро.
Прошла вторая секунда. Мой мозг метался в поисках решения. Я понимал, что мне не удастся спасти своих внезапно ослепших коллег, но возможно я смогу спастись сам, возможно отомстить. Мысли об обороне развеялись, так и не успев занять прочное место в сознании. Расчёт на результативность атаки был ничтожен, но, похоже, это был единственно верный ход. Я увидел, что мы уже не стоим на земле. Нас незаметно поднимало силовое поле, подчиняющееся неведомой силе. Двадцать три Арментария, занятые регенерацией организма после аварийного ускорения, сами того не замечая, парили в трёх десятках сантиметров над земной поверхностью. Придав их телам предельную скорость падения, невидимый противник легко сломает им позвоночники. Болевой шок Пасущего не будет долгим, секунд пять, но этого вполне достаточно для заключающего этапа расправы. Всё происходило слишком быстро, даже для нас. Мгновения обрели цену. Каждый миг, затраченный на бесплодный логический анализ, отрывал жирный кусок от истерзанной плоти, обессиленной надежды на спасение, возможно у меня оставались лишь доли секунды. Я пытался остановить бесконечное, хаотичное, тщетное метание мысли.
И я смог. Выдвинув на передовую интуитивное мышление, я скомандовал организму о незамедлительном выбросе адреналина в кровь и третья секунда застыла.
Четвёртое измерение расширило предо мной число вероятностных плоскостей, словно последний автобус, задержавшийся на остановке с открытыми дверьми, водитель которого благосклонно дарует тебе возможность успеть спастись от холода и тьмы в уютных недрах общественного транспорта. Даёт надежду. Цель.
