– Кстати, а как обстоят дела с подготовкой Демиургов для Райдо и веннского мира? – поинтересовался он.
– Пока не очень,– Антон тяжко вздохнул. – Макс оказался совсем неподготовленным к роли Демиурга. Он очень старается, но я не уверен, что в ближайшие годы парень сможет приступить к своим обязанностям.
– А тот венн, которому вы с Сабином подогнали Кору? – Вертер хитро улыбнулся.
– Зандер мне представляется просто идеальной кандидатурой,– Антон смущённо улыбнулся,– но я не думаю, что мне следует соблазнять его этим заманчивым предложением.
– Так ты с ним ещё не поговорил? – удивился Защитник. – Чего ты тянешь, Тоха? Разве тебе самому не в лом тащить сразу два мира?
– Я как-то привык,– Антон пожал плечами. – Это же не Земля, оба мира ещё совсем маленькие.
– Ты не юли,– одёрнул друга Вертер. – Что с этим венном не так?
– В том-то и дело, что всё так,– вздохнул Создатель. – Зандер впервые за десятки последних воплощений наконец может позволить себе жить полной жизнью. Он счастлив, Вер, у них с Корой полная идиллия. И тут заявлюсь я со своим предложением сделать его Демиургом, а заодно энергетически независимым от его женщины. Я очень боюсь разрушить их жизни. И его, и её.
– Эх, Тоха,– Вертер хлопнул друга по плечу,– я ведь тебе уже говорил, что твоя щепетильность тебя когда-нибудь погубит. Хочешь, я с ним поговорю, раз тебе неловко.
– Нет, Вер, дело не в этом,– возразил Антон. – Я почти не сомневаюсь, что Зандер согласится, это же мир, в котором живут его сородичи. Для него моё предложение станет ещё одним подарком судьбы. Но знаешь, в нашей жизни даже за подарки приходится платить, причём сразу и не разберёшь, стоит ли твоё новое приобретение той цены, которую тебе выставит Игра в Реальность. Боюсь, платой за карьерный рост Зандера может стать жизнь Коры.
5 день рюеня, 784 год от Исхода
Привет, дневничок, давно не виделись. Извини, старина, недосуг мне было рефлексировать по рецепту нашего психа. Зато я тебе сейчас такое расскажу! Закачаешься! Представляешь, у меня, оказывается, есть персональный ангел-хранитель. Нет-нет, не нужно стебаться, я говорю вовсе не о бестелесных духах. Мой хранитель, если честно, даже на ангела не особо похож, скорее уж, на демона или чёрного мага.
Ладно, всё по порядку. Два дня назад мы праздновали моё шестнадцатилетие. Ура, это наконец свершилось. Я теперь совершеннолетняя и могу делать всё, что захочу, даже уйти из дома. Не то чтобы я так уж стремилась к самостоятельной жизни, меня, вообще-то, дома всё устраивает, но сам факт того, что я могу это сделать, греет душу. Так вот, мы накрывали стол во дворе дома, и тут я вижу, что под ореховым деревом стоит этот мужик. Представительный такой, явно качается и вообще заботится о своей физической форме. В лице какая-то чертовщинка, вроде бы он всё время эдак снисходительно ухмыляется. Но больше всего меня поразили его глаза. Они были синие, представляешь, дневничок? Нет, не как у меня серо-голубые, а ярко-синие, словно сапфиры. Я даже поначалу подумала, что это какая-то магическая приблуда, но нет, ни капли магии, всё натурально.
Мужик заметил, что я его разглядываю, и поманил к себе. Ты же знаешь, дневничок, как я отношусь к чужим брутальным дядькам. Сначала вырубить, а потом можно и поговорить. Но тут пошла к синеглазому словно бычок на верёвочке. Он заулыбался, поздравляю, мол, тебя, Рэйен, с совершеннолетием. У меня, говорит, для тебя подарок, и протягивает мне на ладони голубой кристалл, размерами с миндальный орешек. Я как сомнамбула беру эту побрякушку, словно меня никогда не учили, что у чужих дяденек ничего брать нельзя, мало ли, какая зловредная магия там может прятаться. А в этом кристаллике точно была магия. Как только я к нему прикоснулась, он начал светиться, сначала тускло, а потом вообще, как свечка.
– Зажми кристалл в кулаке,– командует синеглазый, а сам улыбается так ласково, словно мы старые знакомые.
Почему-то и на этот раз у меня не возникло даже мысли о возможной ловушке. Послушно зажимаю кристалл в кулаке и чувствую, как он начинает нагреваться. Тут во мне всё-таки проснулся инстинкт самосохранения, и я чуть было не швырнула этот странный подарочек на землю. Но синеглазый вовремя перехватил мою руку и не позволил от него избавиться.
– Тебе ведь не больно,– спрашивает,– не жжётся? Вроде бы не должен, я немного изменил алгоритм. – Смотрю я на него и понять не могу, что за лапшу этот тип мне на уши навешивает, но сопротивляться не могу, хоть режь. – Как только перестанешь чувствовать тепло,– говорит синеглазый,– можешь разжать кулак.
И действительно, через минуту я вообще перестала чувствовать кристалл. Разжимаю кулак, а в руке ничего нет. Наверное, у меня был очень обескураженный вид, потому что синеглазый так и покатился со смеху, словно ему анекдот рассказали. А потом отвёл меня в сторонку и рассказал такое, что я до сих пор прийти в себя не могу. Оказывается, я – семя жизни этого мира. Можешь себе представить, дневничок, какая у тебя важная хозяйка? Я – первое сознание нашей Реальности, а этот синеглазый, его, кстати, Сабином зовут, является моим хранителем. Голубой кристалл, собственно, и указал на меня, а потом залез мне в ладонь и растворился во мне до того времени, когда его нужно будет передать новому хранителю. Тогда он сам снова вылезет наружу. Сабин в открытую этого не сказал, но я так поняла, что это случится незадолго до моей смерти. Хорошенькое предзнаменование, ничего не скажешь.
Но самое интересное было дальше. Мой хранитель, как выяснилось, знал меня в прошлой жизни, когда я передала ему кристалл на хранение. Это случилось за три года до моей смерти. Меня тогда звали Эйвис, и была я из правящего клана Саттори. Этого клана уже нет, я вроде была последней и не успела завести детей, поскольку умерла, не дожив даже до двадцати лет. Сабин рассказал мне про то, как за мной охотился какой-то пришелец, который задумал уничтожить наш мир. И ему это почти удалось, но меня всё-таки спасли от смерти, и мир уцелел, правда, это стоило жизни очень многим хорошим людям. Я, понятное дело, этих людей не помню, а жаль. Вот интересно, они меня спасали, потому что защищали наш мир, или я им была дорога сама по себе? Не представляю, за кого бы я могла отдать свою жизнь, нет у меня никого на примете, кроме родителей, конечно, а в прошлой жизни, похоже, такие люди были.
А ещё Сабин посетовал, что я очень долго не воплощалась после прошлой смерти. Он считает, это потому что я тогда потеряла всех близких мне людей, и жить мне было не для кого. Вот, кстати, и объяснение тому, почему я не стремлюсь сближаться с людьми. Наверное, я просто боюсь их потерять, как потеряла всех в прошлой жизни. Что ж, в этом есть определённая логика. Чем меньше ты имеешь, тем ты свободней, потому что тебе не нужно беспокоиться о своей собственности, тратить время на её обслуживание и охрану, переживать за её сохранность. А ещё я заметила такую смешную закономерность: чем больше люди имеют, тем больше у них разыгрывается аппетит, и они постоянно стремятся эту свою собственность преумножить, но всё равно её оказывается мало. В общем, душевного равновесия обладание ценностями не приносит.
