Мучитель потянулся ко мне рукой, едва дотронувшись до брови, и дальше произошло то, чего я не могла себе представить даже во сне. От чего вышибло остатки духа, а сердце ушло в пятки и внутри все сковало напряжение.
Глава 9
На весь дом раздалось грозное рычание и громкий, предупредительный лай. Пес уже вскочил со своего места и занял нападающую позу, оскалил зубы и приготовился к страшному прыжку.
Мужчина замер и обомлел. Вся краска тут же схлынула с его лица. Он отнял руку от моей брови и в ужасе попятился назад.
А мой верный сторож все продолжает медленно наступать. Шаг за шагом…
В какой-то момент мучитель, которого друзья называют Арс, натыкается на край дивана, от неожиданности подпрыгивает и заваливается назад, падая. А собака одним прыжком преодолевает разделяющее их расстояние и едва не кусает мужчину за руку, все еще грозно рыча.
– Эй! Эй-эй-эй-эй-эй! А ну фу! Фу, я сказал! – Арс продолжил в панике отбиваться ногами. Но пес осторожен и вовремя отпрыгивает в сторону.
Это кошмар. Неравная борьба. Пес походит на настоящего разъяренного хищника.
– Дейв, стоять, – раздается еще один сухой приказ.
Мужчина на полу часто дышит, его грудь тяжело вздымается, глаза метают молнии. Он напуган. Не ожидал.
Я и сама стою, затаив дыхание. Не знаю, что делать. Можно ли уйти в комнату?
– ЭТО ЧЕ ТАКОЕ?! – мужчина обвиняюще кидает Беркуту свои холостые претензии и сверлит гиганта яростным, ошарашенным взглядом.
– Тренируем команды, – отвечает тот с улыбкой в голосе. – Ты испугался что ли?
– Вы… Вы… – мужчина поражен и не может найти слов. – У тебя совсем чердак протек что ли?
– Ну ладно тебе, не дуйся, – Беркут даже не скрывает торжествующий оскал. Интересно. Может, он так проучил Арса за что-то?
– Кобель чертов! – в сердцах заявляет мужчина, обращаясь к спокойно ожидающему в стороне псу. – Я тебя никогда больше кормить не стану! Хоть подыхать с голоду будешь, в жизни не подойду!
И у меня возник вопрос. А он сейчас имеет в виду собаку или… Да не-е-ет… Вряд ли это заявление касается хозяина дома.
– Да брось. Это просто собака.
– Которая меня чуть не сожрала!
– Он выполнял приказ. А ты просто под горячую руку попался.
– Какой приказ?! Это он ее, что ли, охраняет?! – с обвинением ткнул пальцем в мою сторону и поднялся на ноги. – Да ну вас! А я ему еще за мазью в аптеку ездил. Неблагодарная псина.
Отвернулся и пошел к выходу.
– Не кисни, Арс, – Беркут даже не пытается сдержать торжествующую ухмылку. – Я просто забыл отозвать его.
– Да иди ты.
Мужчина молча взмахнул руками в воздухе и громко хлопнул входной дверью.
Хозяин дома тихо рассмеялся. Вытащил с полки что-то мелкое и тихо присвистнул.
Пес отозвался мгновенно, тут же подбежав к хозяину, и, получив вкусное поощрение, с довольным видом начал хрустеть лакомством.
– Дейв, гуляй.
– Ты перегибаешь, – осуждающе отметил второй гость. – Он Дейва вместо тебя выхаживал, когда ты на ногах не стоял.
– Сказал же, забыл отозвать его. Отвлекся.
Чувствую на себе твердый мужской взгляд, сверлящий висок.
Поворачиваю голову и сталкиваюсь с горящим янтарным взором.
Глава 10
Беркут едва заметно кивнул головой и подбородком указал в сторону «моей» комнаты. Отдал молчаливый приказ.
И я прекрасно все поняла. Без единого слова. Нужно поскорее уходить. Более того, уверена, это для моего же блага.
Стараясь игнорировать мужские взгляды, быстрым шагом я направилась к себе. И заперла дверь сразу же.
Стены в доме, очевидно, тонкие. Потому что я отчетливо расслышала очередной хлопок дверью. И то, как к двум мужским голосам присоединился третий. Хоть слова вряд ли можно отнести к разборчивым, чувствуется, что напряжения нет. Спокойные тона, размеренные фразы.
Так я просидела взаперти до самого вечера и уже готова лезть на стену от безделья. Сначала я пыталась сделать в комнате небольшую перестановку. Нет, ну пыталась это слишком сильно сказано. Передвинуть массивный комод и крепкую кровать я не смогла бы при всем желании.
А вот поменять расположение вещей НА комоде, переместить старый потертый коврик – это пожалуйста.
Когда начало смеркаться, я с грустью стала наблюдать за заходом солнца. Небо невероятное. Розово-золотой закат на уровне горизонта сменяется уже потемневшими синими красками. Потрясающая картина. Аж дух захватывает.
Перевожу растерянный, грустный взгляд в сторону двери.
Желудок почти прилип к позвоночнику и громко урчит.
Я не привыкла питаться два раза в сутки. Стараюсь есть мелкими порциями, но часто. И пить. Главное правило – минимум полтора литра воды в день. Но здесь, рядом с Беркутом, весь мой жизненный распорядок летит к черту.
Посторонние голоса давно стихли, а я все не решаюсь выйти из комнаты.
Усаживаюсь на подоконник и обхватываю руками колени. Затылком опираюсь об откосы. Нескончаемый поток мыслей вводит меня в состояние транса, когда я уже не чувствую ни холода от стены, ни тепла батареи, не слышу посторонних звуков, не вижу ничего перед собой.
Я здесь. И каждую секунду ощущаю себя легкой добычей. Беззащитной. Слабой. Потерявшейся маленькой девочкой. Но самое страшное не это. Меня даже искать некому, произойди несчастный случай. В ближайшее время даже с работы не позвонят. Потому что я взяла отпуск на две недели. Сил больше не было после трагедии приходить в офис, воодушевленно общаться коллегам и подсчитывать, кто сколько заработал.
Мне кажется, что моя жизнь пуста. В ней нет ничего ценного. Ничего такого, ради чего хочется каждый день просыпаться и счастливо улыбаться своему отражению. Вообще ничего. Незачем идти вперед, превозмогая душевную боль и неподъемное, нескончаемое чувство утраты, да и, чего уж греха таить, жалости к себе.
Папа ушел из семьи, когда я была совсем маленькой. Мамы не стало три месяца назад. А черная печаль обжигающей лавой продолжает периодически укрывать меня с головой.
Парня у меня нет. Родственников тоже, кроме пожилой тетки, которая живет в столице. Искать заботу, тепло и поддержку не у кого.
После гибели мамы я раскисла. Не понимала к чему иду и зачем, что делать. К чему стремиться, чего добиваться. Ничего не хотелось. В моей жизни больше нет самого близкого человечка. Той, которая всегда бы обняла и, несмотря ни на что, смогла бы поддержать. Это ужасное чувство топит меня почти каждый день. Я до сих пор не смирилась с тем, что ее больше нет. Очень больно – терять близких. А вновь учиться «ходить» и жить без них – еще больнее. Потому что горькая утрата нанесла тяжелый удар слишком неожиданно.
