дед.
— Что тебе?
— Иди сюда! Сядь вот тут со мной! Ты посмотри, кто к нам приехал.
— Кто?
— Разве не видишь? Ляльки наши! Куклы…
Дед достал из кармана очки, посмотрел на кукляшек и на всех остальных.
— Мои, не отказываюсь.
Я протянула ему кукол.
— Значит, это вы их сделали?
— Головы? Я. Из липки. Лес-то рядом. Много сделал, и ни одной не осталось.
— А почему они такие? С тремя лицами?
— Так обычных с одним лицом кто бы купил? Таких и в магазине полно.
— Ну, да, вы правы.
— Настасья тела им из ткани шила, набивала сухими травами, одежку шила. Так и жили… Тогда все выживали, кто как мог. Давно это было… Я пойду самовар поставлю.
Он пошел к сараю, а девчонки увязались за ним.
— А самовар, что это такое? А куда вы его поставите?
Бабушка тоже поднялась.
— Что же я сижу, сейчас на стол соберу! Гости у нас, а я растерялась!
— Баба Настя, как вас по отчеству?
— Не надо по отчеству, меня все село так кличет.
— Нам вас о многом спросить надо.
— Сейчас-сейчас, спросите еще!
Старушка ушла в дом. Мы с сестрами переглянулись. Дарья вышла из-за стола и стала осматриваться. Я подошла к ней.
— А за избушкой-то пристрой немаленький и из кирпичей. Его просто с дороги не видно.
— Интересно, на какие средства он построенный? Не на деньги же с продажи кукол?
Наташка нас пристыдила.
— Да что вы! Везде вам всякие страсти-мордасти мерещатся. Наверняка у них есть какие-то родственники, не одни же они на белом свете!
Тем временем стол наполнялся. Появилась дымящаяся картошка, яйца, огурцы и разная выпечка. Дед принес самовар, по дороге распугивая наших девчушек, чтобы не обжечь, которые сразу же с аппетитом набросились на еду. Старики с умилением на них смотрели.
— Давно у нас детских голосов слышно не было!
Наконец, с едой было покончено. Наши подопечные взяли своих трехликих лялек и оправились за дедом в сарай, где он собирался показать им станок, на котором эти игрушки делал.
Мы остались вчетвером, и Дарья, наконец, задала бабе Насте главный вопрос.
— Скажите, а вы помните, кому продали этих трех кукол?
Бабушка не стала делать вид, что у нее проблемы с памятью, хотя могла, а сразу же ответила.
— Молодой красивой женщине. Она сказала, что берет их для своих дочек.
— И когда это было?
— Так тогда же, когда мы и кукол этих перестали делать. Лет десять назад. Это были одни из последних наших кукляшек.
— А вы больше ее, эту женщину, не видели?
— Нет. Да, она еще сказала, что сейчас ее дочки с бабушкой, и она скоро к ним поедет.
— Вы так хорошо все помните?
— На память пока не жалуюсь! А зачем вы все выспрашиваете?
— Понимаете, девочки эти живут в детдоме.
— Вон оно как!
— Мать их, ее Ольгой зовут, пропала, и никто о ней ничего не знает. Бабушка растила их одна до школы, а потом, поняв, что нет у нее никаких средств на их достойную жизнь, написала заявление, чтобы их у нее забрали, а сама уехала куда-то в Кировскую область.
— В Кировскую?
— Да.
— Когда-то это вятская земля была…
— И мы приехали сюда, чтобы что-то узнать об их маме Оле. Понимаете, она назвала своих дочек, так же как зовут нас, Марией, Натальей и Дарьей.
— Как и вас?
— Да. Но получается, что приезд сюда никак не приблизил нас к разгадке, где сейчас их матушка. Тупик!
— А вы поживите пока у нас! Дом-то, как видите, большой и пустой сейчас стоит. Тут хорошо, девчушки на свободе побегают, я их домашней едой откормлю, куда вам спешить?
А тут вернулся и дед Костя с девчонками, и тоже стал нас уговаривать.
— У нас тут еще собака Жучка есть и кошка Мурка.
Девчонки завизжали от восторга.
— Ух ты! А где они сейчас?
— Гуляют, свои дела у них, но к вечеру все соберутся. В лес с вами мы как-нибудь сходим, только одни туда не ходите, а то заблудитесь. Вишня скоро пойдет…
Наши подопечные вопросительно на нас посмотрели, а старичок продолжал.
— А надоест, можете куда-нибудь съездить, тут и до Костромы рукой подать, и до Ярославля, да и до других городков. У нас здесь много разных интересных мест.
Мы с Натальей глянули на Дарью.
— Хорошо, остаемся. Операция «Золоток кольцо» продолжается. Тем более, что мы понятия не имеем, что делать дальше.
Девчонки бросились на шею старикам, но потом все-таки благодарно кинули взгляд и на нас. Я встала из-за стола.
— Ладно, пошли, Наташка, за машинами, надо их во двор перегнать.
— Пошли.
И наш деревенский летний отдых стартовал, и так мы прожили больше месяца.
Девочки очень быстро познакомились с местными ребятишками, и теперь мы их почти не видели, но и не особо переживали, что с ними что-то случится. Потому что быстро поняли, что жизнь в детском доме их закалила, и они не позволят себя никому обидеть, да это было и не просто сделать, все-таки их было три сестры, а не одна девочка.
Наташа же, конечно, ворчала, что не надо им давать такой большой свободы, ведь мы за них отвечаем, но мы с Дарьей держали нейтралитет и просто радовались за своих подопечных. Аппетит у них был прекрасный, и всякие блинчики-оладушки они уплетали за обе щеки, а также яичницу и жареную картошку с овощами, тем более, что к огурчикам на огороде, которым любовно занимался дедушка Костя, добавились еще и помидорчики.
Еще мы успели покататься со своими подопечными по ближайшим городам. В Костроме они восхитились металлическими котом и собакой на площади, а также маленькому памятнику Снегурочке с зайчиком и птичкой. В Ипатьевском же монастыре пришли в восторг от Единорога на колоколе Годуновых, после чего Наташка пообещала им купить что-то для школы с этим мифическим животным, что скоро и сделала.
В Ярославле им очень понравилось замечательное место у Волги, которое появилось к Тысячелетию города, и одной из причин этого было то, что они впервые поняли, что же такое полуостров. Также они без конца фотографировались в беседках на набережных и по одной, и парами, как, впрочем, и в Костроме в беседке Островского.
В Ростове Великом девчонки после того, как увидели Успенский собор в его сегодняшнем виде, все спрашивали нас, они же его точно починят, они же его отремонтируют, потому что внутри были остатки такой красоты, что хотелось плакать. И Дарья твердым голосом им отвечала, что, конечно, здесь все
