охоту на монстра, который пытается меня убить, и у меня не будет проблем, но стрелять в того, кто закован в цепи и сидит за решеткой — это что-то новенькое даже для меня. Я не хотела говорить с узником — только не в том случае, если позднее мне предстоит убить его, но Ньюман направился к двери в дальней стене, и я последовала за ним. Это потребовало от меня больше храбрости, чем я могла бы признаться вслух. Мы застряли в ситуации, где ни я, ни Ньюман не могли оказаться в выигрыше. Блять, да в этой ситуации вообще никто не мог оказаться в выигрыше (отсылка к упомянутому выше win — прим. переводчика).
2
В задней комнате хватило места на две клетки и небольшой проход к закрытой двери. Помощница шерифа сидела на стуле у стены с шотганом на коленях. Она поднялась с места, когда мы вошли, не выпуская из рук свою пушку, дуло которой предусмотрительно опустила к полу. Ее кожа, которая местами проглядывала за униформой, была насыщенного коричневого цвета. Я бы сказала, что она мексиканка, как моя мать, или как минимум несет в себе испанскую кровь, но до меня довольно быстро дошло, что что-то в ее коже было скорее с востока, чем с юга.
Волосы у нее были черные, как у меня, но прямые и затянуты в свободный хвост. Мои кудри никогда бы не смотрелись так непринужденно в свободном хвосте, так что мой жених помог мне заплести волосы во французскую косу перед тем, как я села на самолет. Шериф Ледук представил нам свою помощницу как Фрэнсис («зовите ее Фрэнки») Энтони.
Мы обменялись рукопожатиями так, словно в клетке не было никакого узника. Когда начинаешь носить значок, то быстро привыкаешь относиться к заключенным не так, как к другим людям. Это буквально необходимый навык самозащиты, особенно для маршалов из сверхъестественного отдела, вроде нас с Ньюманом. Труднее убить того, кого ты воспринимаешь как равного себе. Этого заключенного тут знали все, кроме меня, и все равно меня сперва представили помощнице шерифа, как будто Бобби Маршан нас вообще не услышал. Интересно, они вообще поняли, как это выглядит со стороны?
Ньюман повернулся к клетке, не потрудившись представить меня человеку, который в ней сидел.
— Как твои дела, Бобби?
Бобби Маршан моргнул, взглянув на нас, и его голубые глаза оказались настолько огромными, что буквально заполоняли все его лицо, как будто он был персонажем из аниме. Возможно, дело было в маске из высохшей крови, которая покрывала его лицо, подчеркивая небесно-голубые глаза. Свежая кровь бы еще сильнее увеличила этот контраст, но сейчас она была скорее кирпично-красной, почти коричневой. Большинство людей решило бы, что он просто измазался в грязи. Им бы и в голову не пришло, что это кровь, пока Бобби не пошел бы в душ. Вода возвращает жизнь, и эту засохшую грязь она превратила бы в куда более жидкую субстанцию, чем земля. Короткие светлые волосы Бобби были почти чистыми, не считая одного-единственного пятна высохшей крови. Он сидел, завернувшись в серое одеяло, и почти все его тело было прикрыто. Виднелся кусочек груди, который также был испачкан кровью, но руки от плеч до запястий, которыми он придерживал одеяло, были чистыми. Ладони были испачканы. Запекшаяся кровь покрывала даже наручники на его правом запястье. Цепь от наручников крепилась к металлической раме кровати позади Бобби. Кровать была зафиксирована на полу, и еще одна цепь тянулась к ней от ноги Бобби из-под одеяла, так что он был прикован как минимум еще и за лодыжку. Его оковы напоминали обычные наручники, а не те, которые были разработаны специально для сдерживания сверхъестественных существ, так что при желании Бобби мог разорвать их даже в человеческой форме. Если бы он захотел, его бы и прутья решетки не остановили, а офицеру на страже понадобилось бы потрудиться, чтобы пристрелить его до того, как он перекинется в животную форму. Тот факт, что в дозоре была помощница с шотганом, подтверждал, что местные копы понимают, насколько потенциально опасна эта ситуация, как, впрочем, и то, что у них недостаточно средств, чтобы позволить себе подходящие оковы для оборотня. Даже крупные города не всегда могут позволить себе раскошелиться на эти штуки.
Бобби явно чувствовал себя неуютно. Он натянул на себя одеяло и попытался вытереть об него руки, но кровь уже присохла к коже и спряталась под ногтями. Даже под душем ее теперь будет сложно отмыть. Я по собственному опыту знала, что если пренебречь перчатками, когда сталкиваешься с таким количеством крови, ее потом чертовски трудно вымыть из-под ногтей. С кутикулами и уголками вообще беда. Да, руки Бобби были покрыты засохшей кровью, но она не поднималась выше запястий. В этот момент я поняла, что его подставили. Кто бы ни заляпал его кровью, этот тип понятия не имел, что когда ты погружаешь руки в еще живое тело, или даже в только что убитое, кровь распространяется далеко за пределы запястий. Она ползет по рукам, брызжет на грудь. И она уж точно не похожа на эти ровненькие перчатки, которые кто-то нарисовал на руках Бобби. Это все было неправильно, но если у вас нет такого опыта с ликантропами, как у меня, или если вы не были на по-настоящему «мокрых» местах преступлений, вы бы даже не поняли, что что-то не так. Вы бы просто не знали, что нужно вымазать кровью, что все выглядело как надо.
— А как по-твоему мои дела, Вин? Я убил дядю Рэя.
— Мы этого не знаем наверняка, Бобби. Мы все еще собираем улики. — Ответил Ньюман.
Бобби повернул свое окровавленное лицо с голубыми глазами в сторону шерифа.
— Дюк, ты же сказал мне, что я это сделал. Ты сказал, что я убил дядю Рэя.
— Мне жаль Бобби. Мне правда жаль. Но мы нашли тебя, всего в крови Рэя, и ты единственное верживотное в округе.
Бобби вновь посмотрел на Ньюмана.
— Дюк прав. Если в смерти дяди Рэя виновато верживотное, то это точно сделал я. У нас на сотни миль вокруг нет других оборотней.
— Позволь нам беспокоиться о поиске других подозреваемых, Бобби. Я просто хочу убедиться, что ты не сделаешь какую-нибудь глупость, пока я пытаюсь доказать, что ты невиновен.
— Эй, Вин. — Вмешался Ледук. — Не обнадеживай парня.
Я боролась с желанием прокомментировать кровавые следы на теле Бобби, но мне хотелось сперва поговорить с Ньюманом без свидетелей. Он понял, что
