Всегда выключал звук на заказах, а клиентка требовала столько внимания, что совсем про это забыл.
На экране всплыли сообщения.
От оператора – оплата его выезда и сумма чаевых. Дохрена чаевых. И три сообщения от Лехи.
Леха: Серый, ты когда вернешься? Тайке ночевать негде, она у нас выхи потусит?
Леха: Серый, у меня будет заказ с трех утра. Хочу хоть пару часиков сам поспать. Тайку отправлю к тебе. Ей совсем некуда деваться. Хоть на придверном коврике укладывай. Приедешь – выгони на мой диван.
Леха: Сам ей дубликат сделал.
Ну вот. Он еще и виноват оказался, что их таракашке дубликат сделал. Посмотрел на часы. Полвосьмого. Сейчас уже проснется, наверное.
Тихо прикрыл дверь комнаты, ушел в душ и заварить кофе.
***
– Приве-ет! – на часах было почти одиннадцать. Тая вышла на кухню, потягиваясь, совершенно не думая, насколько при этом задирается ее футболка.
Серега уперся взглядом в ее бедра. Красивые, ровные, аккуратные. Словно из слоновой кости выточенные. Заставил себя выдохнуть, медленно поднял глаза.
– Доброе утро.
Он читал книжку с телефона, пил кофе, курил.
– Ты давно дома? – она села напротив. – Чего не разбудил меня? Я бы к Лехе ушла, – она потерла лицо ладонями, взъерошила темные волосы.
Серега не мог оторвать взгляда от этого сонного лица, от ее детских движений.
– Недавно, – отвернулся. – Я не хочу спать.
– Почему обязательно спать, – она встала, повернулась к плите. – Просто вещи бросить, переодеться. Тебя же три дня дома не было, – заварила себе кофе, шагнула к холодильнику.
– Два, – поправил ее зачем-то.
– Есть будешь? – она достала сыр, яйца, открыла морозилку.
– Нет, – встал, действительно собрался переодеться.
– Блин! – расстроилась. – Ну пожалуйста!
– Че у тебя за пунктик насчет еды? – ворчливо спросил Серый.
– Ну вот такая я, – Тая пожала плечами. – Всегда есть хочу, – широко улыбнулась.
– Как? – он недоуменно покачал головой. – Ты же прозрачная!
– Не знаю, – довольно рассмеялась она. – Наверное, ускоренный метаболизм, – обернулась, смешно вытащила глаза: – Или глисты!
Серый скорчил гримасу, отвернулся.
– Не, ну правда, давай на двоих!
На сковороде что-то уже шкворчало, наполняя квартиру умопомрачительными ароматами.
– Я ненавижу есть одна.
Он закатил глаза, прекрасно понимая, что Тая его не видит.
– Ладно, – отозвался, выходя из комнаты. – Давай на двоих.
Натянул домашние джинсы и футболку, вещи из сумки бросил стираться.
– Я потом сниму постельное!
Тая поставила перед ним тарелку с омлетом по-армянски: зеленая фасоль и лук залиты яйцом и присыпаны сыром. Офигительно вкусно.
– Я сам у себя уберусь, -- проворчал Серый. Не любил посторонних в своей комнате.
– Я же там спала.
– Я умею пользоваться стиралкой, – в доказательство его слов машинка зашумела, набирая воду.
Тая пожала плечами:
– Леха просил помыть его комнату. Я тебе не помешаю?
Серега стиснул зубы. Даже не знал, что его бесило больше: то ли такое бесцеремонное вмешательство в его быт, то ли то, что мужики из девчушки себе домработницу сделали.
– Я тоже буду делать уборку. Так что не помешаешь, – поднял на нее глаза: – Спасибо за омлет, очень вкусно.
– Пожалуйста, – обрадовалась она. – Готовка – творческий процесс.
– А ты творческая личность? – Сережка вспомнил, что она учится на художника.
– Ага! – расплылась в довольной улыбке. – Я рисую.
«Угу, – подумал Серый. – И тебе пришлось бороться за это право с полоумной мамашей и деспотом Андреем».
А Тайка неуверенно смотрела на него нетерпеливым взглядом. Наконец, набралась смелости и выпалила:
-- Хочешь покажу?
Глава 5
– Хочешь покажу?
Сергей поднял на нее взгляд. Тая нетерпеливо ерзала на стуле. Ей хотелось, чтобы ее работы оценили.
– Давай, конечно, – улыбнулся в ответ.
Тайка тут же подорвалась и вернулась в кухню с папкой. Не глядя, сдвинула посуду на край: Серый едва успел подхватить опасно нависшую над пропастью тарелку.
– Вот, – она вытащила пару листов сверху. – Это, конечно, все этюды! – вручила Сереге рисунок: яйцо, лежащее на столе. – Тут нужно было правильно расставить тени. А здесь, – показала графический городской пейзаж, – правильно развести перспективу. И привязка к плоскости, композиция. Знаешь, – она взмахнула красивыми пальчиками, – чтобы ничего не висело в воздухе.
Сережка всмотрелся в черно-белое изображение города. У него не было тяги к искусству, скорее, срабатывала насмотренность. Приходилось шастать по галереям. Даже что-то читать о стилях и художниках, чтобы не путать Моне и Мане в разговоре с клиентками. Рисунок, который он сейчас держал в руках, ему нравился. Его хотелось рассматривать. Улочка казалась очень живой, почти настоящей. Это просто осень и сумерки, поэтому все серо, но вполне можно вот здесь вот шагнуть, обогнуть лужу…
– Можно, я этот себе оставлю? – спросил Серый.
Тая покраснела, захлопала ресницами.
– Нет, если он тебе еще нужен… – он протянул ей лист.
– Нет! Нет! Я его уже сдала! – замялась. – Ну, в смысле, он уже был на вывеске, – и тут же счастливо улыбнулась. – Забирай, конечно, если тебе нравится!
– Нравится, – улыбнулся ей в ответ, снова опустил взгляд на рисунок. – Под него надо черную рамку.
– Да, – замялась, – наверное.
Серый поднял на нее вопросительный взгляд. Чего она так стесняется?
– Ты первый, кто попросил мой рисунок, – поняла она невысказанный вопрос. – Девчонки в компании постоянно просят их нарисовать, – Тая встала, сложила папку, поставила на стол френч-пресс и коробочку с печеньем. – Но это же не про любовь к моему творчеству, – усмехнулась, – это про любовь к себе.
– Мне правда нравится, – очень тихо повторил он. – Ты здорово рисуешь.
Тая покраснела, смущенно улыбнулась и спряталась за чашкой, скрывая покрасневший носик.
Вдвоем они убрали квартиру. Хорошо убрали, теперь Серега был доволен. Долго делились, кто что будет пылесосить, а кто мыть.
– Давай я пропылесосю коридор с кухней, а потом, пока ты будешь убираться у себя, я коридор помою, а потом Лехину комнату, – Тая явно привыкла все делать сама.
– Не, давай, пока ты будешь убирать у Лехи, я тут вымою, а потом заберу пылесос в
