значит, что мне неинтересно, но я хочу придерживаться плана.
― Как хочешь. Но когда у меня будет свободное время, я точно туда пойду, ― говорит Рейн.
― Пошли занимать хорошие места. ― Тяну её к флагштоку, где все собираются. Анника, Рейн и я садимся подальше, слева в полукруге, где открывается отличный вид на всю процессию.
Суровая на вид женщина в черном костюме подходит к флагштоку, и я знаю, что моя смена сейчас начнется.
― Приветствуем вас, граждане.
Все быстро успокаиваются и находят места на земле, чтобы сесть, пока женщина с седыми короткостриженными волосами и высокими скулами стучит кольцами на руке по флагштоку, создавая неожиданно громкий звук. Мы с девочками держимся за руки и нетерпеливо ожидаем решения наших судеб. Сестра Анники, Квилл, рассказала нам обо всем, что должно произойти, поэтому мы уже готовы к тому, что будет дальше. Квилл предупредила, что нам следует запоминать все с той самой секунды, как только начнет говорить директор лагеря. Воссоединение с предписанным партнером настолько умопомрачительный опыт, что поддаться эмоциям очень легко. Квилл до сих пор может описать первое воссоединение с Джедом. Каждую минуту. Каждое ощущение. Я слышала эту историю слишком много раз, и теперь готова к своей собственной.
― Приветствуем вас, граждане, ― повторяет симпатичная женщина, пока затихают последние звуки. ― Меня зовут Клаудия Дюрант, и я директор лагеря. Добро пожаловать. Следующий час я буду объявлять каждую группу предписанных партнеров. Как вы уже знаете из уроков социологии, данные союзы были тщательно отобраны в целях вашей долгой и счастливой жизни. ― Она натренировано улыбается и обращается к своему цифровому планшету. ― Я буду называть вас в соответствии с распределением девочек по хижинам. Лагерь девочек находится около озера, а лагерь мальчиков ― у основания горы. Когда услышите свое имя, пожалуйста, выходите вперед. У вас будет два часа на воссоединение с партнером и изучение лагерной территории, после чего вы отправитесь по своим кроватям. Вы можете ходить везде, кроме административного здания. ― Она указывает на то викторианское здание, про которое говорила Рейн. Она сжимает мою руку, но я игнорирую ее, стараясь сконцентрироваться на директоре лагеря.
― Когда названо ваше имя, ― говорит Клаудия Дюрант и делает паузу, чтобы осмотреть весь лагерь, затем продолжает: ― Вы почувствуете то, что никогда не чувствовали. Это нормально. Это часть процесса запечатления.
Анника, Рейн и я нервничаем, сидя в окружение детей из Океанской Общины. Все члены общин группируются вместе. Получается неровная радуга из синих, коричневых, фиолетовых, зеленых, желтых и красных пятен. Только Заступники ― дети в черных костюмах, ― которые выглядят значительно старше нас, собираются в небольшие группы, рассыпанные по более крупным группировкам.
― Хижина один, девочки! Анника Амесс, твой предписанный партнер… Данте Суарес с хижины один, мальчики.
Анника вскакивает, и мы все осматривает толпу. С края красной группы встает мальчик с карамельным оттенком кожи. У него черные густые волосы и широкая улыбка. Когда они встречаются взглядом, замечаю нечто весьма привлекательное. Третий Анники начинает жужжать. Я слышу мягкое гудение электроники, и вижу, как подруга закрывает глаза. Анника потрясена на мгновение, а потом снова открывает глаза. Она трясет головой, пытаясь осознать новый толчок энергии.
― Что происходит? ― спрашиваю я шепотом.
― Это… это невероятно, ― лишь отвечает она. Ее глаза стекленеют, а зрачки расширяются. Моя обычно неуклюжая подруга ни разу не спотыкается, пока идёт к флагштоку. Все время она не сводит глаз с ее предписанного партнера, который улыбается ей, скользя сквозь толпу. Голова Данте Суареса стала соразмерной телу, и теперь он симпатичный. Очень симпатичный. Анника широко улыбается, я и вижу, как она берет его за руку и тянет за собой к озеру.
Клаудия Дюрант продолжает говорить имена. Сначала имя девочки, затем имя ее предписанного партнера. Это очень увлекательный процесс, так как никто не знает своего предписанного партнера. Как только произносится имя девочки, все перешептываются и смотрят по сторонам, прежде чем названо имя ее партнера. Я чувствую себя привилегированной, имея честь наблюдать такое важное событие. Единственный человек, который выглядит невозмутимым, это директор лагеря. Она занимает свой пост уже давно, поэтому выглядит скучающей.
Клаудия Дюрант заканчивает перечислять партнеров, размещенных в хижине один, и переходит к хижине два. Анника ― единственный человек из Океанской Общины, прикрепленный к хижине один. В основном туда прикреплены девочки из Общины Экосистемы и Трудовой. Я все еще вижу ее вдалеке у озера и пытаюсь подавить свою зависть. Она была приписана к тому, кто ей действительно понравился. К тому, с кем она полностью совместима. Я надеюсь, что мне так же повезет.
Когда называются хижины, я вижу вспышки страха, неуверенности и возбуждения на лицах предписанных партнеров, так как их выбрали вместе. Затем слышу жужжание Третьего, и их окутывает спокойствие. Я не могу дождаться, чтобы спокойствие окутало меня. Чем больше имен называет Клаудия, тем большую тревогу я ощущаю. Она заканчивает с хижинами два и три, переходя к четвертой.
Несмотря на то, что партнеры почти всегда из разных общин, они, как правило, подходят друг другу. Долговязая девушка из Трудовой Общины визжит от восторга, потому что ее партнером становится высокий спортивный парень из Сельскохозяйственной Общины. Близняшки Лодердейл, которые учатся со мной в одном классе в Океанской Общине, становятся партнерами идентичных близнецов из Общины Экосистемы. Клаудия Дюрант называет хижины от пяти до пятнадцати. Еще больше вскриков волнения, еще больше закрепленных будущих пар. Глобальное Управление убрало все неизвестные переменные из семейных отношений, и результатом стал стопроцентный успех супружеских пар. Во времена моей бабушки больше половины семей разводились. Сейчас такое не происходит, потому что семьи образуются по внутренним, а не по внешним составляющим. Наша ДНК диктует совместимость. Больше не нужны догадки. Я настолько зачарована процессом, что не замечаю, что ни я, ни Рейн еще не были вызваны.
― Сколько всего хижин? ― спрашивает Рейн, накручивая свои светлые, почти белые волосы на палец. Она всегда так делает, когда нервничает. Рейн практически одного роста со мной и носит очки в черной оправе, которые делают ее глаза огромными.
― Понятие не имею… шестнадцать, семнадцать? ― Я быстро считаю количество хижин около озера. Всего двадцать. Я оглядываю оставшихся подростков. Больше нет четких цветных групп, а только небольшое количество взволнованных лиц, сканирующих толпу в поисках предписанного партнера.
― Все будет хорошо. ― Я крепко сжимаю ладошку Рейн, чтобы успокоить ее, и прежде чем она успевает
