Книга Лечь на амбразуру - Фридрих Незнанский

Они познакомились совершенно случайно, в обычной подмосковной электричке. Студенты ехали в свое общежитие, которое находилось между станциями Ильинская и Отдых, что по Казанской дороге, в Раменском направлении. А «горные орлы» — их было двое в тот вечер в поезде — тоже ехали, не совсем четко себе представляя, куда конкретно. В Раменском уже сумели обосноваться их земляки, постепенно завоевывали себя прочные позиции на городском рынке, предпринимали усилия для обеспечения себя временными семьями, жильем. Идея была проста: ты обхаживаешь местную девку — желательно, чтобы она хотя бы аппетитно выглядела, — предлагаешь создать совместный семейный очаг, все условия для этого имеются в наличии — паспорт со штампом развода, деньги, а главное — острое желание. Дальше — ЗАГС, хочешь церковь — тоже пожалуйста, прописка и… как камень ляжет! Обычно все камни в руках умелых игроков с Кавказа ложились правильно. Осечки, во всяком случае, бывали редки.

Вот к ним, своим отдаленным то ли родственникам, то ли односельчанам, и держали путь двое «лиц кавказской национальности». Здесь нет никакого личного оскорбления со стороны адвоката — именно так было записано в материалах уголовного дела. А вот сами ли себя так назвали пострадавшие, или так для собственного удобства записал милиционер, принимавший от них заявление, по сути, в сегодняшних условиях значения не имеет, пусть уж так и останется на совести опера из Ильинского поселкового отделения милиции.

Так в чем же заключалась кровная обида, которую нанесли наивным жителям гор, приехавшим по важным торговым делам в столицу родного их государства, трое молодых злодеев, преступно воспользовавшихся их доверчивостью? В составленном ильинским блюстителем закона и порядка протоколе живописалась поистине леденящая душу сага. Но, отбросив ненужные подробности, надиктованные эмоциональными кавказцами, существо дела можно свести к следующему.

Жители Махачкалинского района, из села Агачаул, Султан Бецоев и Казбек Алиев ехали себе тихо в электричке и слушали, о чем говорит народ. За их спинами, в соседнем купе — это так называется? — ехали трое студентов. Гости столицы невольно слышали их разговор. А речь шла о баксах! О том, что «логотрон», в нынешнем его состоянии, к сожалению, не осиливает все тридцать восемь известных и секретных степеней защиты, но за пятнадцать можно ручаться уже стопроцентно. А это уже «Красноярск» — несомненно. «Чирики» вообще в печати идут почему-то легче, то ли гамма цветовая попроще, то ли на Гознаке в свое время решили, что вряд ли найдется охотник создавать сложную машину для печатания червонцев. Мол, овчинка выделки не стоит. А оказалось, что стоит, да еще как! И затрат на красители — самый мизер, и к десяткам обычно не сильно присматриваются, особенно если их немного искусственно состарить. Вроде бы десятка — она и есть десятка, невелика сумма, но пятичасовая работа «логотрона» обеспечивает пятнадцать кусков, а значит, каждая минута работы стоит пятьдесят рубчиков. Не так уж и плохо для первого раза!

Не очень понятный, конечно, разговор вели студенты, — какой-то хитрый прибор «логотрон», какие-то деньги, понимаешь! Но люди из дагестанского аула были не такими уж дураками, чтобы не уловить самой сути. Вот и студент, один из сидящих сзади, в ответ на упреки, что до сих пор не приступил к сканированию «полтинника» — они его называли «Петербургом» и еще «биржей», наверное, из-за картинки на купюре, — уверял, что пока не готов к более сложной работе. А вообще-то пора кончать мелочиться и переходить к «Большому театру» — вот это задачка!

Нет, совсем не дураками были Бецоев с Алиевым, они быстро раскусили, что студенты, скорее всего, умельцы, которым, как и прочим российским Кулибиным, никогда не хватает средств, чтобы осуществить свои грандиозные изобретения. Ну как было не помочь талантливым людям?!

Где-то в районе Люберец они познакомились. Электричка понемногу пустела, сели напротив друг друга, заговорили про жизнь. От больших сумок людей с Кавказа шел вкусный запах. Студенты хищно вертели носами, принюхиваясь. Скоро выяснили, что кавказцам пока неясно, где придется сегодня ночевать, поскольку ехать еще долго, а на месте ли их друзья, неизвестно. Ну вот студенты и пригласили их в свою общагу, где всегда найдется пара свободных коек. В расчете на вкусный ужин, разумеется. А на что еще они могли рассчитывать, скажите?

Короче, сошли в Ильинской, быстро дотопали до общежития, так же без труда договорились с дежурной, объяснив, что это родственники одного из них и надо помочь перекантоваться всего одну ночь. За разрешение дежурная получила парочку роскошных гранатов. Какие разговоры?…

Пока жарили мясо, подогревали настоящий кукурузный арак, словом, пока ужинали, упоминание о «логотроне» даже и не всплывало. Но когда студенты малость забалдели, Казбек, как старший, завел разговор на эту тему — деликатно, исподволь. Мол, слышали совершенно случайно, заинтересовались самой идеей и все такое прочее. Но студенты, надо отдать им справедливость, отвечали неохотно. Ну да, есть кое-что, но… надо еще долго думать, а для ускорения процесса не хватает финансов. Правда… как сказано, кое-что все-таки сделано…

Подогретые щедрым угощением — не бесплатно же, а за право предоставления коек для ночевки! — студенты переглянулись, будто посовещались мысленно, и, так уж и быть, решили показать свой аппарат гостям.

Ну что можно сказать? Аппарат как аппарат. Небольшой, компактный. Правда, достаточно тяжелый. Есть отверстия с противоположных сторон корпуса. Одно для подачи специальной бумаги и — рядом — для строго отмеренных доз красителей и лаков. С противоположной стороны располагался покатый лоток, на который после произведенных операций выползала еще свежая, даже слегка влажная, хотя и немного искусственно состаренная десятирублевая ассигнация. Последнее — чтобы уже подсушенная на батарее водяного отопления купюра не выглядела подозрительно.

Казбек достал из кармана собственную десятку, ему дали большое увеличительное стекло, и он, как ни старался, так и не смог обнаружить на только что выползшей из станка купюре никакого различия с подлинной. Вот это класс!

И управлялся этот класс с помощью обычной электрической розетки, куда втыкалась вилка от аппарата, и небольшого пульта, больше напоминавшего клавиатуру от компьютера. Вот так, все очень просто. Но — гениально!

Казбек с Султаном, словно играючи, будто дети малые, раз за разом нажимали соответствующие клавиши, и из нутра «логотрона» — «логос» по-гречески оказалось «смыслом», «всеобщей закономерностью», а «трон» — от того же греческого «тронос», то есть кресла монарха, символа, так сказать, власти; а все вместе выходило как бы властью смысла — во до чего додумались студенты! — так вот, из нутра машины на лоток выползали все новые и новые десятки. До тех пор, пока студентам это дело не надоело. Зачем зря машинку гонять?

Фантастика? Но тут заглянул в комнату кто-то из их приятелей. Подозвал одного, шепнул что-то на ухо, тот кивнул. Потом подошел к «логотрону», быстрыми пальцами набрал нужную программу, и машинка выдала в течение минуты еще пять червонцев. Парень собрал их и протянул пришедшему. Тот взял, кивнул всем и исчез за дверью.