Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
удавалось вдохновлять ленивых учеников, сопровождать на конкурсы более успешных и оказывать поддержку наиболее незащищенным. И вот спустя несколько месяцев образцово-показательной работы Фрейе доверили вести естествознание у седьмого класса. Нагрузка оказалась чрезмерной даже для нее. Я помню, как часто она плакала от усталости, сидя здесь, на этом самом диване, тогда-то мы и приобрели с ней привычку пить чай и делиться наболевшим. Вся проблема в том, что не только она страдала от недосыпов и переработок – останови в коридоре любого учителя, и в ответ на вопрос: «Сколько ты спал на этой неделе?» – он лишь уточнит: «Стоя или сидя?»
Но несмотря на слезы и нагрузку в шестьдесят с лишним часов в неделю, Фрейя все же освоилась и к концу года уже курировала три класса и в одном вела уроки. Здесь ее и поджидала трудность, к которой она не была готова. Как я уже сказала, основная задача куратора – следить за учениками, соблюдая порядок опеки, и не допускать этических нарушений, несмотря на известный риск впустить кого-то в свое сердце глубже, чем это разрешено законом. Именно это и случилось с Фрейей.
Этот мальчик… Тревор Гилфорд. Бр-р… – Кэтрин брезгливо передернула плечами. – Этот мальчишка, так будет вернее. Было ли в нем что-то особенное? Я бы так не сказала. На мой взгляд, он точно такой же, как все подростки – шумный, неучтивый эгоцентрик, в общем-то обычный восемнадцатилетний школьник, если посмотреть.
– Восемнадцатилетний?
– Да, они сошлись за пару месяцев до его выпускного, два раза он оставался на второй год из-за сложностей с учебой. Но Фрейя что-то разглядела в нем. А может, это была его инициатива… В общем, никто не знает, когда у них все это началось. Тревор нуждался в особом надзоре, так как его родители на пособии, со всеми вытекающими последствиями, и Фрейя частенько наведывалась к ним. Обычно такие визиты длятся не дольше пяти-десяти минут. Этого времени вполне достаточно, чтобы убедиться, что ребенок хорошо питается, имеет условия для подготовки к экзаменам и не подвергается физическому или эмоциональному насилию. Расписание подобных визитов отдается на откуп самих кураторов, так как только им известно, как лучше организовать систему посещения, чтобы застать родителей или школьника дома. То есть, по сути, неважно, в какие дни или часы ты посещаешь ученика, важно лишь вовремя заносить необходимые данные в SIMS [12]. С этим проблем не было, Фрейя всегда была внимательна к деталям.
Но что-то пошло не так. Сначала по школе поползли слухи. Ученики шептались о том, что Тревора и Фрейю связывает нечто большее, чем формальное общение. Не знаю, кто был инициатором этих сплетен; если Тревор и сумел удержать язык за зубами, то кто-то из его ближайшего окружения мог оказаться чересчур проницательным. Фрейю и Тревора, по слухам, видели в ее машине на парковке, говорили, что они сидели там в обнимку, не обращая внимания на прохожих. Можно предположить, что то были лишь домыслы озабоченных подростков, учитывая внешность Фрейи. Но, к сожалению, правда оказалась куда суровее.
Учитель, покидающий стены школы, не перестает быть учителем в глазах своих учеников. И даже посещая их дома, он все еще остается наставником, обязанным сохранять невидимую дистанцию. Однако смена декораций может сыграть злую шутку с участниками подобной драмы. Фрейе на тот момент было что-то около двадцати пяти-шести, не замужем, молодая и привлекательная женщина, а он, пусть и старше сверстников, но, бог мой, он ведь был ее учеником! Лично я ни минуты не сомневаюсь в том, что именно Тревор растрепал всей школе о том, что случилось между ними. И я, как учитель, этому рада. Можно сколь угодно обвинять мальчишку в том, что он опорочил ее имя, но, будем откровенны, Тревор ни в чем не соврал. Возможно, он и не хотел, чтобы об этом узнала вся школа, но если он и доверил тайну одному из своих многочисленных друзей, то вскоре это уже перестало быть тайной.
Школьники воспринимают подобные происшествия иначе, чем взрослые. Для мальчишек – это повод для гордости, для девчонок – источник сплетен. Но для школы подобный инцидент – это кислота, которая способна разъесть безупречный фасад ее репутации. Когда Фрейю вызвали на разбирательство, она не стала ничего отрицать и поведала ошарашенным членам репутационной комиссии, что признает все обвинения. Комиссия дала ей шанс оправдаться – да-да, у нее была такая возможность! Но она не пожелала ею воспользоваться. Тогда как Тревор до определенного момента отрицал любые контакты со своим куратором, кроме формальных, – он сам перепугался того, как все завернулось! Вот только Фрейя была беспощадна к себе. Она закапывалась все глубже с каждой новой подробностью, с каждым новым признанием.
Когда Тревор наконец сознался, меня поразила его позиция. Для него, как он выразился, это был лишь «прикольный эксперимент», на который он пошел из любопытства. Да, не зря говорят, что молодые змеи – самые опасные. В силу неопытности они не могут рассчитать дозу своего яда и при укусе впрыскивают целиком весь запас. Я присутствовала на разбирательстве и могу сказать наверняка – Фрейя не испытывала ни капли сожаления о содеянном. Как ни взывали инспекторы из LEA [13] к нормам морали и совести, Фрейя осталась к ним глуха. На логичные доводы о нарушении этики и низменности подобной связи и на вопрос, как она вообще могла допустить связь с собственным учеником, она неизменно отвечала: «Спросите у моего тела». Уму непостижимо!
Не было сомнений в том, что за нарушение школьной дисциплинарной этики ее NQT будет аннулирован, как и все остальные достижения, которые дались ей с таким трудом. Но, казалось, она не вполне понимала последствия своих действий и яростно отстаивала право продолжать работу с детьми, потому что не могла представить, что из-за одного эпизода ей придется распрощаться с делом всей жизни. Она умоляла не отбирать у нее лицензию, но не могла не понимать, что надолго, если не навсегда, ей придется забыть о том, чтобы работать в школе. Пожалуй, только это и страшило ее, а вовсе не рука закона.
Этот вопрос нельзя было решить без привлечения родителей. В какой-то степени ей повезло. Родители Тревора далеки от эталона нравственности, отец мальчика не скрывал удовольствия, слушая о «подвигах» сына, и то и дело ободряюще хлопал его по плечу. А мать, не вынимая изо рта жвачку, сообщила, что ей будет достаточно приличной компенсации. Комиссия приняла их позицию во внимание и обязала Фрейю выплатить семье шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. «Я не какой-то там изверг, – заявила напоследок мать Тревора. – У дамочки хороший вкус, что ее, казнить теперь?»
В конечном итоге весь этот фарс закончился увольнением Фрейи, но волну уже было не остановить. Об инциденте написали в газетах, имени Фрейи там не было, но вскоре оно и без того стало известно всему городу. Его трепали на каждом углу, в любом пабе можно было услышать шуточки по этому поводу. Я хоть и осуждала тот выбор, который она сделала, но жалела ее. Конечно, она должна была сохранять трезвую голову и понимать, что для них все мы – лишь забава. Мужчины! Даже в восемнадцать они уже способны разрушить жизнь женщины. – На этой фразе мисс Джил задохнулась от возмущения. – Я звонила ей, просила о встрече, хотела
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
