я сделал несколько глотков и при этом не поперхнулся. Потому что… Потому что он прав. Можно говорить что угодно, но Ядвига мне нравится. Поначалу это казалось невероятным, но со временем стало ясно, что я к ней испытываю чувства, совершенно непохожие на просто дружеские или партнерские.
Хотелось большего. И совершенно не выбешивали ни её неугомонность, ни занудный черный год, ни плотоядный цветок у окна. Трогает мой безумно дорогой артефакторский стол — ради Ловкорукого. Решила перелезть через него — помогу. Хочет продавать не пойми что — тоже не проблема.
Выводило из себя только одно: высокий рыжий огненный маг. То есть изначально гончар из семейства Раудисов, а теперь — маг. Я не был слепым, видел, как они смотрят друг на друга. И этого делалось на душе мерзко.
Кристап на удивление не умничал, просто смотрел с пониманием.
— Как думаешь, — внезапно начал он. — А что, если нам на выходных съездить в Ельняс?
— Зачем? — приподнял я бровь.
— Да так… все равно надо понимать, что делать с лавкой. Или оставишь себе её, на старости лет будешь торговать артефактами?
— Жизнь прекрасна и удивительна, — философски ответил я. — Никогда не знаешь, чем она обернется.
Предложение неплохое, чтобы отвлечься. Мы оба прекрасно, знаем, что Ядвига где-то в столице, поэтому вряд ли будет случайная встреча. Но вот посмотреть, осталась ли на месте мастерская Раудисов — это уже интересно.
Прекрасно понимаю, что это очень глупо, но… кто сказал, что мы ведем себя разумно, когда речь идет о симпатии? Как ни странно, я с этим сумел смириться после первой юношеской влюбленности. Спасибо Ловкорукому, никогда не терял разума, но прекрасно понимал, что девушки любят милые безумства. Поэтому залезть к ней ночью с букетом цветов, а потом удирать от взбешенного папаши — это не «о ужас, как дурак!», а «прелесть, какой романтичный!».
Другое дело, что надо понимать, какую романтику любит конкретная девушка. Там от прелести до дурака один шаг. А то и меньше.
— Съездим, — кивнул я и, поколебавшись, добавил: — И заедем в Ельняс с окраины, чтобы проехать дом уважаемых пани Жойдь?
На этот раз поперхнулся Кристап.
Да-да, мой друг, думаешь, я слепой и не понимаю, к чему это все? Нет, помочь хочет Кристап искренне, но в то же время никогда не упустит возможности узнать и то, что нужно ему самому.
А ему надо понимать, осталась ли пани Василина или же уехала в Ридзене вместе с Радой? Заодно и разобраться, шагнула ли последняя дальше в знакомстве с этим белобрысым некромантом, как же его… Айварас Каус — какой-то там брат Ядвиги. Не мужик, а картинка из бабских романов. Даже шрам на шее какой-то картинный. Панночки смотрят и томно вздыхают.
Он явно заинтересовался Радой, а та и не против принять внимание. В конце концов, девушка свободная. А то, что Кристап скрипит зубами, ну так то его проблемы.
— Проедем, — сквозь зубы произнес Кристап, сдавшись. — Всё ты видишь.
— Давно тебя знаю, — заметил я.
Кристап закатил глаза и только шумно выдохнул. И то верно.
— Что можно было найти в этом Каусе? — проворчал он.
— Красоту и деньги, — хмыкнул я, выливая остатки кофе. Отличный, кстати, надо почаще забегать. — А учитывая, что все он заработал сам, то, скорее всего, и мозги.
— Ты так говоришь, словно его защищаешь.
— Нет, но глупо отрицать очевидно.
Кристап приготовился возмутиться, но я сказал быстрее:
— Это не значит, что стоит опускать руки.
Обычно после этого следовало ещё что-то, Кристап не мог, чтобы за ним не осталось последнее слово, но… Сейчас он напряженно смотрел куда-то за мою спину и меня толком и не слышал.
Чуть нахмурившись, я обернулся, пытаясь понять, что там так привлекло его внимание.
О… красное платье, черные локоны, аккуратная корзиночка на сгибе локтя. А ещё держит в коробочке два пирожных. И так это изящно выходит, что кажется, будто они — часть её туалета.
Всё очень ничего, но есть момент…
Девушка перевела взгляд и посмотрела на меня. На губах появилась улыбка.
— Ра…да, — услышал я выдох Кристапа.
Ну да, она самая. Панна Жойдь собственной персоной. И все в ней такое… вызывающее. Не одежда и вид, а сам факт присутствия здесь
Она подошла к нам, ни капли не смутившись.
— Привет! Приятно видеть старых добрых знакомых.
«Это твой некромант старый», — читалось на лице Кристапа.
Пришлось наступить ему на ногу под столом. Шумно выдохнул, перестал сверкать очами и улыбнулся. Ну-ка быстро!
Кристап пусть на меня и не смотрел, но прекрасно понял, что нужно.
— Здравствуй, взаимно, — тем временем улыбнулся я и отодвинул стул. — Составишь компанию?
Ожидал, что откажет про из женской вредности, но Рада присела. Кажется, у панны Жойдь было удивительно хорошее настроение.
— Ну как устроились? — спросила она. — Теперь тоже в столице?
— Хорошо, — ответил я. — Разбираться, конечно, придется ещё. Но, в целом, очень неплохо.
— Нам и не могло быть плохо, — проворчал Кристап. Я снова наступил ему на ногу. Он с трудом сдержал возглас и желание двинуть мне в бок, но тут же исправился: — Даже хорошо. А как вы?
— О! — Рада всплеснула руками. — Бабушка выбрала домик в Кошачьем переулке, там удивительно уютно. Мы заселились практически сразу, как только приехали.
Мы быстро переглянулись.
«Запомнил, куда идти, если что?» — вопрос без слов.
«Запомнил», — такой же ответ.
— Там и лавку открыли вместе с Ядвигой, — продолжила Рада. — Пока только начинаем, столько всего нужно сделать — голова кругом!
Хм, а глаза-то у неё сияют. Обычно Рада сдержаннее и ядовитее. А тут сияет словно девчонка, которой только подарили первый букет.
— Тогда мы непременно зайдет, — сказал я.
— Будем рады, — улыбнулась она и перевела взгляд на Кристапа.
Повисло молчание. Да такое, что хоть бери вилку и прокалывай. Если попадешь в нужное место, то услышишь шипение. Мой боевой товарищ молча смотрел на Раду, но ничего не говорил. Это Кристап-то!
Рада не спешила тоже продолжать разговор. Больше того, она встала со стола, взяла пирожные с корзиночкой и попрощалась:
— Хорошего дня, уважаемые паны.
После чего покинула уютную летнюю площадку ресторанчика и направилась в сторону лавок с дамскими штучками.
Справа раздался стук. А, всё в порядке. Это Кристап бьется головой о стол.
— Ну и что мы молчали, будто воды в рот набрали? — ласково поинтересовался я.
— Заткнись, а?
Я пожал плечами. Как скажешь, дорогой друг.
Рассчитавшись, мы вернулись в управление. Тут же резко стало не до любовных переживаний. Дела обрушились просто валом. Я уже успел себя
