Киссену он не стал.
— Давайте обсудим это позже, — ответил он
— Подумайте, конечно. Но не затягивайте. Советских писателей много, а Нобелевских премий не очень.
Ираклий в знак согласия молча кивнул продюсеру и вернулся в номер. Директор Дома дружбы испугано взглянул на писателя и отошёл в другой угол комнаты. Шляпнер со страхом думал, что завтра скажет комиссии.
«Чтобы меня не сделали крайним, надо самому им предложить удобного «стрелочника». Писатель не подойдет — у него хорошие связи. Тогда кого?»
Борис Ильич оглянулся и увидел стоявшего в сторонке нового переводчика Дмитрия.
«Вот такой бы подошёл. За ним вроде никто не стоит. Да к тому же сирота. Только вот, как его ко всему этому привязать?.. Думай… думай… От этого зависит не только твоё будущее, но и будущее двух твоих сыновей. Ты же не хочешь, чтобы они работали на каком-нибудь жутком сибирском заводе…»
Глава 7
Дмитрий без труда нашёл магазин, где работала София. Три раза прошёл мимо, собираясь с духом, но войти так и не решился. Каждый раз, когда он протягивал руку, чтобы открыть дверь, ему становилось страшно. Дима боялся, что девушка уже забыла про него, и ей, и ему будет неловко вспоминать их случайную встречу. Часы показывали, что до закрытия магазина оставалось всего полчаса, и он решил подождать на улице.
София увидела его через большое витринное окно и радостно помахала рукой, показывая, что скоро закончит.
Считается, что девушки меняют причёску, когда хотят изменить свою жизнь. София постриглась. С чёрными короткими, но как и прежде непослушными вьющимися волосами, в лёгком голубом платье она через несколько минут выскочила из магазина, чуть не сбив ждавшего её у входа Дмитрия.
— Куда пойдем? — задорно спросила она, сверкая карими глазами и оценивая реакцию Дмитрия на свой новый образ. — У меня есть одна мечта… Поможешь осуществить?
Не дожидаясь ответа, она схватила его за руку и куда-то потащила.
— Для этого не придется грабить банк? — растерялся Дима.
— Нет конечно, — засмеялась София. — Моя мечта стоит недорого, и за свой билет я заплачу сама. Одна я боюсь туда идти… И одна не хочу.
— Давай попробуем, — согласился Дима.
София с трудом сдерживала эмоции. Она то забегала вперёд, пытаясь заглянуть в его глаза, то пыталась что-то рассказывать про работу, которая ей совершенно не нравилась, то останавливалась у какой-нибудь витрины, чтобы посмотреть на выставленные там вещи и на своё с Димой отражение.
Когда они подошли к кафедральному Миланскому собору, уже начинало темнеть. Пока купили билеты и поднялись на лифте на его крышу, стало совсем темно.
— А ведь так даже лучше, — прошептала девушка и осторожно подошла к массивным перилам из белого мрамора. Кроме широких перил от остального мира крышу ограждали десятки готических шпилей из такого же мрамора и множество статуй, расставленных по периметру крыши на каменном парапете. — Ночью всё видишь по-другому. Будто попал в сказку и ещё не знаешь, поможет тебе добрая волшебница или нет.
Где-то далеко внизу на соборной площади бродили маленькие люди. Фонари и их мерцающий свет, и правда, всё изменили. Дома, улицы, весь город вокруг собора и сам собор — всё это казалось гигантской декорацией к бесконечному спектаклю, где актёры давно забыли свои роли, но продолжают играть, сами не зная зачем и с какой целью они это делают.
— Попасть сюда и была твоя мечта? — с любопытством спросил Дмитрий.
Они стояли плечом к плечу, облокотившись на перила, осматривая с высоты древний город, где-то ярко освещенный, где-то погрузившийся во тьму.
— Да. Но у меня есть ещё одна мечта. Большая. Настоящая, — серьёзно ответила девушка.
— Поделишься?
— Хочу вернуться в деревню, где родилась. Купить светло-жёлтый домик под горой. Чтобы за домом росли кипарисы с цикадами. Хочу много детей. Хочу, чтобы на участке был ручей с ледяной прозрачной горной водой. Хочу оливковый сад. И чтобы было кого любить, — она украдкой посмотрела на Диму, — и чтобы любили меня. Без этого всё это не имеет смысла, — София оттолкнулась от перил, сделала шаг назад и повернулась к Дмитрию
— А ты? О чём ты мечтаешь? Скучаешь по родине?
— Я? — Дмитрий задумался. — Я не знал своих родителей. Меня в приюте воспитали чужие люди. Добрые хорошие люди. Но обратно в детский дом я не хочу, — он усмехнулся и тоже отодвинулся от парапета. — Я не знаю, что такое родина. У меня никогда не было своего дома и своей семьи. Были друзья, двор, где мы играли, было место, где я прятался, когда хотелось побыть одному и подумать о чём-нибудь важном… — он подумал, стоит ли ей всё рассказывать и не удержался: — И ещё у меня была мечта — написать книгу о том, зачем мы живём, зачем рождаемся, любим, умираем. Есть ли в этом какой-нибудь смысл…
— И что тебе мешает это сделать? — спросила София.
— Сначала нужно разобраться самому, — ответил Дмитрий и рассмеялся. — Это дело на многие годы. Точнее, на всю жизнь, — он сделал несколько быстрых шагов вдоль парапета, остановился и вернулся к Софии: — Хотел бы каждый день приходить утром в библиотеку. В тишине переворачивать страницы древних рукописей, на которые и дышать страшно. Спрятаться там от всех в глубине веков, пытаясь разобраться в самой большой тайне человечества.
— Спрятаться от всех… — разочарованно повторила за ним София. — Не понимаю, какой в этом смысл? Всю жизнь просидеть в пыльной библиотеке? Мечтаешь о славе? — спросила она. — Хочешь, чтобы на улице узнавали?
— Нет-нет! — воскликнул Дмитрий. — Не ради славы, не ради премий и аплодисментов. Писатель, как и ученый, и музыкант, и художник, работает не ради этого. Он, как альпинист, соревнуется только с вершиной и самим собой. И если что-то и хочет доказать, то только самому себе… — Дмитрий посмотрел на расстроенную Софию и улыбнулся. — А о домике под горой я тоже мечтаю. Когда есть такой домик, то, может быть, и эти знания не нужны. Особенно, если есть хороший камин и большой сад. И, наверное, нужна та, с кем будешь гулять по этому саду, — добавил он и, набравшись смелости, чуть касаясь талии, притянул девушку к себе. — Бог создал мужчину и женщину и поселил их в райском саду… Но они потеряли своё счастье.
Прожектора на крыше и фонари внизу на площади несколько раз моргнули и погасли. На несколько секунд статуи и шпили спрятались в кромешной тьме. А потом чёрные облака на небе будто специально уплыли в разные стороны, и прямо над собором появилась огромная круглая луна. Похожая
