обувь с высоким голенищем сучок не проткнёт и змея не прокусит.
Спрятав в карман складной ножик, Максим зашнуровал ботинки, надел кепку и подошёл к окну. Двор тонул в предрассветных сумерках. На небе тускло поблёскивали звёзды-монетки, в мутной поволоке растекалась луна. Издалека доносилось уханье совы.
Едва посерел воздух и в полумраке стали различимы очертания домов, как послышалось урчание двигателя. Немного погодя из-за угла котельной выехал УАЗ «Патриот» — полноприводный автомобиль повышенной проходимости. Свет фар скользнул по кособоким скамейкам и упёрся в горку на детской площадке.
Олег ждал Максима возле подъезда.
— Тут такое дело… — начал он, нервно щёлкая пальцами.
— Это ещё кто? — перебил Максим, заметив в салоне тёмный силуэт.
— Тесть дал в довесок к машине. У него друзья гостят. Это их сын. У них сабантуй намечается: шашлыки, баня. Приедут важные люди. Вот и сплавили мальца, чтобы не мешался под ногами. — Олег скривил страдальческую гримасу. — Ты же знаешь моего тестя: откажешь — он сразу заподозрит неладное, допрос устроит.
Максим нахмурился:
— Ты всё ему выболтал?
— Тестю? Нет конечно! Сказал, что надо смотаться в центр, на областной авторынок, запчасти купить.
Максим кивком указал на силуэт в машине:
— А «довеску»?
— В двух словах. Не хочу при нём шептаться, и всё равно ведь поймёт. Да ты не переживай, малец смышлёный, обещал молчать. — Открыв багажник, Олег отодвинул чехол с охотничьим ружьём и прошептал: — Взял на всякий случай. Не на курорт же едем.
Максим примостил рюкзак на освободившееся место рядом с корзинкой с откидной крышкой. Захлопнув багажник, расположился на переднем сиденье и посмотрел через плечо. Мальцом оказался щуплый вихрастый паренёк. Старшеклассник или студент. Дисплей телефона освещал худощавое лицо в конопушках.
— Максим.
Вскинув голову, «довесок» вытащил наушник из уха:
— Чего?
— Меня зовут Максим.
— Андрей.
— Познакомились? — спросил Олег, усаживаясь за руль.
— Познакомились, — хмыкнул Максим, краем глаза поглядывая на Андрея.
Тот затолкал наушник в ухо и снова уткнулся в телефон.
«Патриот» не славился шумоизоляцией. К гудению мотора и скрипу креплений кресел примешивался стрекот «сверчков», издаваемый обивкой салона. Чтобы хоть немного заглушить раздражающие звуки, Олег включил радио. Стало только хуже: в голове стучало, тарахтело и завывало. Но Максим молчал. Главное, чтобы попутчиков всё устраивало.
Автомобиль пару часов трясся по дороге местного значения, которую ремонтировали в прошлом веке. Выехал на трассу, соединяющую областные центры. И покатил по гладкому, как атласная лента, асфальту, обгоняя грузовики и пропуская вперёд более шустрые легковушки. За окнами проплывали привычные глазу картины: лес и раскиданные тут и там деревни.
Олег убавил громкость радио:
— Странно. Навстречу почти никто не едет.
— Воскресенье, — отозвался Максим, потягиваясь; от вынужденной неподвижности затекло тело.
— А что, по воскресеньям все едут в одну сторону? — усмехнулся Олег. — Никогда такого не замечал.
— Далеко ещё? — прозвучало сзади.
Максим оглянулся:
— Куда-то торопишься?
— Вечером «Динамо» с «Зенитом» играют, — ответил Андрей, пряча наушники в карман спортивной кофты. — Ты за кого болеешь?
— Я не смотрю футбол.
— А я смотрю.
— И я смотрю, — поддакнул Олег. — Болею за «Зенит».
Андрей расплылся в улыбке:
— Наш человек! Матч начнётся в восемь. Успеем вернуться?
Максим неопределённо пожал плечами:
— Должны.
Андрей развалился на сиденье, затолкал ладони под мышки:
— Можно радио вырубить?
— Мешает? — спросил Олег.
— Слушаете всякое старьё. Надоело.
— Хиты девяностых. Классика!
— Я и говорю: старьё.
— Ты уши заткни, — посоветовал Максим. — Зачем наушники снял?
— Да ладно, — миролюбиво вымолвил Олег. — Может, мальчонку в сон клонит. — И выключил радио.
Издалека донёсся звенящий шум лопастей.
Андрей покрутился-повертелся:
— Уснёшь тут. Что так тарабанит?
— Вертушка, — сказал Максим, глядя в окно.
Над лесом летел красно-белый вертолёт. Винты взрезали и лохматили воздух, создавая завихрения.
Андрей подхватился, прильнул к стеклу носом:
— Военный?
— Спасательный.
— На таком ты летал?
— Нет. Такие только в региональном поисково-спасательном отряде. У нас вертушки попроще.
Андрей выгнул шею, чтобы не выпустить вертолёт из вида:
— Наверное, случилось что-то.
— Или начальство нагрянуло с проверкой, — предположил Максим.
— Не по твою ли душу? — прошептал Олег.
— Да прямо. Из-за таких, как я, не прилетают.
Послышался вой сирены. По встречной полосе мчались машины скорой помощи с включёнными мигалками. Пронеслись мимо на большой скорости. От столкновения потоков воздуха «Патриот» качнуло, как лодку на волне. Пролетел второй вертолёт, оглушив рокотом винтов.
— А я что говорил? — произнёс Андрей довольным тоном. — Видать, что-то серьёзное.
— Глупый ты, Андрюха, — проворчал Олег. — У людей горе, а ты от радости из штанов готов выпрыгнуть.
— Я не радуюсь. Просто моя догадка оказалась верной.
Повинуясь крутому изгибу дороги, Олег повернул руль и нажал на тормоз:
— Ну вот и здрасте.
Впереди тянулась вереница автомобилей. Голова колонны скрывалась за очередным поворотом. Водители фур курили возле кабин. Пассажиры легковушек выглядывали из открытых дверных проёмов. Кто-то прохаживался среди росших на обочине деревьев.
Максим вышел из УАЗа. Пообщался с одним водителем, с другим. Двинулся вдоль тянучки из легкового и грузового транспорта.
— Ещё один убитый день, — вздохнул Андрей, наблюдая за Максимом.
— Я тебя звал? Нет. Вот и сиди молча, — рассердился Олег.
— Ничего у него не получится.
— Ты слышал, что я сказал?
— Воспоминания о последних событиях, которые предшествовали избирательной амнезии, почти никогда не возвращаются.
— Ты врач?
— Так в интернете написано. Вот вы, дядя Олег, знаете, что такое избирательная амнезия? Не знаете. А я, пока вы слушали «классику», шарился на медицинских сайтах.
Молчание затянулось. Не сумев побороть любопытство, Олег спросил:
— И что ты вычитал?
— Вы же велели мне сидеть молча.
— Говори уже! — прикрикнул Олег.
Андрей расплылся в улыбке. Втиснулся между спинками передних кресел и заговорил, обдавая ухо Олега тёплым дыханием:
— Человек живёт обычной жизнью, а потом вдруг происходит нечто такое, что вызывает у человека сильнейшее потрясение. Мгновенно срабатывает защитный механизм: мозг ставит блок, стену, которая запирает воспоминания об этом происшествии. Вдобавок к этому человек забывает, что он делал до и после шока. Из памяти пропадают от нескольких минут до нескольких часов.
— Это я знаю. Максим забыл пять минут.
— А знаете, почему так ведёт себя наш мозг? Чтобы мы не сошли с ума от переживаний или страха. Эту стену не разрушить, потому что мозг стоит на защите человека. Иначе человек вспомнит, заново переживёт потрясение и свихнётся. Вот такая штука наш организм.
— Так написано в интернете? — засомневался Олег.
— Там много чего написано. Амнезии бывают разные. И причины разные. Чаще всего амнезия — это следствие тяжёлой болезни, алкоголизма, наркомании, отравления снотворными или физической травмы. Много причин. Избирательная амнезия всегда связана с шоком, потрясением, психической травмой.
— А нервный срыв?
— Это типа психанул? Нет, про
