перед семейной трапезой, когда все члены семьи сливались в едином порыве, благодаря Отца и Сына и Святого Духа, мысли о ней пронизывали тело ненавистным сладострастием…
Последний удар под дых Никос получил от своей сестры.
– Завтра после института к нам в гости придёт моя подруга Афродита, чтобы мы вместе смогли подготовиться к совместной презентации, – сообщила Кейси, доедая десерт – греческий йогурт с мёдом и миндалём. – Мам, помнишь, я тебе про неё рассказывала? Та девушка, которая приехала с Кипра.
Никос почувствовал резкий прилив крови к голове. В висках запульсировало, смуглые щёки покрылись багровым румянцем. Хорошо, что многодневная щетина скрывала добрую половину его лица. Скрывала ото всех, но только не от Кейси! Их мистическая связь, присущая близнецам, не давала никакой возможности утаить друг от друга даже лёгкое волнение, не говоря о паническом ужасе, который Никос переживал, едва услышав это проклятое и самое прекрасное на земле имя. Имя обычное, повсеместное и часто встречающееся среди девушек в Греции. Имя древнее, не христианское, но гордо носящееся его обладательницами этого невыносимо прекрасного пола. Никос крепко сжал под столом ноги вместе, густые брови напряженно свелись на переносице. Краем глаза он заметил, что сестра за ним пристально наблюдает, и изо всех сил, приложив нечеловеческие усилия, попытался взять себя в руки.
Вечером Кейси тихонько постучала в дверь спальни брата.
– Нико, ты спишь? Открой, это я! – тихо позвала она в замочную скважину.
Это уточнение было лишним – Никос уже давно почувствовал беззвучные шаги сестры по мягкому ковру.
– Заходи, только тихо! Ставрос, наверно, ещё не спит.
– Что с тобой происходит в последнее время? – серьёзно спросила Кейси, внимательно рассматривая любимого брата. – И что у тебя с губами? Ты их как будто жевал.
Губы Никоса и впрямь были все искусаны в кровь.
Девушка взяла его за руки и посмотрела на костяшки пальцев:
– Я так и знала!.. Братишка, ну зачем ты себя изводишь?
Никос молчал, как будто набрав в рот воды. Кейси знала о привычке брата делать себе больно, когда и так больно, чтобы физическая боль перекрывала душевную. Таким образом, до крови искусывая себе кулаки и губы, он наказывал себя за слабость или малодушие.
– Ты же знаешь, я тоже страдаю! Давай покончим с этим, умоляю, расскажи, что с тобой.
– Касьяни, – Никос смотрел в пол, – сделай, пожалуйста, кое-что для меня.
Когда он называл сестру полным именем, это всегда означало, что парень как никогда серьёзен.
– Всё что угодно!
– Не зови к нам в дом… эту… свою подругу. Никогда, прошу!
– Афродиту? Но почему?
Ну вот, опять эта ударная волна, охватившая всё тело! Никос обхватил голову руками. Он не верил в привороты или какого-либо рода магию, но этого состояния он себе объяснить никак не мог.
– Не знаю… Она… мне не нравится. Не думаю, что эта девушка – подходящая для тебя компания.
– Не нравится?! – Кейси не верила своим ушам. – Но её весь институт просто обожает! Что там институт, кажется, в городе не найдётся ни одного человека, который бы как минимум не симпатизировал бы Афро! Погоди… Погоди, погоди… Нико, я поняла!
– Молчи!
– Но это же прекрасно! До сих пор ни одна девушка тебя не интересовала!
– А кто тебе сказал, что она меня интересует?
Никос впервые в жизни повысил на сестру голос и посмотрел так, что той стало не по себе. Обычно его глаза излучали святую доброту и невинность, но сейчас Кейси яростно сверлили два огненных агата.
– Я не хочу, чтобы она когда-нибудь переступила порог нашего дома! – Никос, никогда прежде не повышавший голоса, сорвался на крик. – С ней что-то не так, я это чувствую!
– По-моему, единственное, что с ней не так, братишка, так это то, что она тебя привлекает, а другие нет! – сказала Кейси и слегка улыбнулась, всё ещё ощущая напряжение брата.
– Ты же прекрасно знаешь, что меня девушки не могут привлекать! Я призван служить Господу, и как только окончу институт, сразу же подам заявку на Афон! А через несколько лет и вовсе стану монахом-отшельником!
Кейси не нравился выбор брата, она его слишком любила, чтобы делить даже с самим Господом Богом, но споры на эту тему давно уже потеряли всякий смысл. В тот вечер где-то в глубине души у неё зародилась надежда. Она всё сделает для того, чтобы Афродита смогла завоевать не только сердце Никоса, но и его душу.
На следующий день после занятий Никос вновь поспешил в кабинет к духовному отцу Серафиму. Он трижды постучал и толкнул массивную дверь:
– Здравствуй, отец Серафим, можно войти?
– О-о-о! Нико, входи, мальчик мой, входи, очень рад тебя видеть! – Старик всегда делал вид, как будто был особенно рад встрече с этим студентом. – Проходи, присаживайся. Хочешь лимонаду? Сам приготовил, освежает и бодрит не хуже вашего кофе, с которым вы носитесь весь день. Да и полезней будет.
Никос не очень любил приторный кисло-сладкий напиток, но огорчать старика не хотелось.
– С удовольствием.
Серафим разлил лимонад по стаканам, поставил их на картонные подставки на журнальном столике и расположился в кресле напротив парня.
– Твоё здоровье! – сказал он и приподнял свой стакан.
Никос сделал пару глотков мутноватой жидкости и опустил стакан на колени, продолжая крепко сжимать его в ладонях. Старец крякнул от удовольствия, вытер рукавом черной рясы капельки на усах и приготовился слушать.
– Отец…
Никос запнулся, он внезапно передумал говорить об истинной причине своего визита и решил начать издалека:
– Мне кажется, что моя вера недостаточно крепка… – Парень ещё немного поколебался, а потом робко продолжил: – Я не могу справиться с одним искушением… Оно преследует меня повсюду, молитвы не помогают, это словно наваждение!
Парень снова затих, опустив нос в стакан, который нервно крутил на коленях.
– Так-так-так… – Старец погладил свою седую бороду. – А ты ждёшь от молитвы чуда, правильно?
Никос молчал, не смея поднять глаз на своего наставника.
Отец Серафим не стал дожидаться ответа и продолжил:
– Господь даёт нам столько испытаний, сколько мы можем вынести, не больше и не меньше, сынок. Через испытания мы становимся мудрее, смышлёнее. Помни, только в битве можно получить опыт войны и познать тайны Божественной справедливости. Всё в жизни имеет смысл и цель. Ничего нам не даётся случайно.
– Понимаю, отец… Только я не знаю, откуда взять силы, чтобы бороться… Мне кажется, что всем видно, насколько я ничтожен. Может, я одержим дьяволом?
– Не говори ерунды! – Серафим махнул рукой, а потом поднял вверх свой кривой палец. – Только Создатель – и никто иной! – управляет Своим творением. Видишь ли, сынок, форм искушения много, и в каком бы образе они не явились к тебе, цель у них всегда одна: показать, насколько ты трус, а твоя вера слаба. Однако не каждый соблазн является продуктом злого умысла. И если я ещё хоть что-то понимаю в этой жизни, речь идёт о девушке.
Никосу показалось, что старик слегка улыбнулся в пушистые усы.
– Но… как ты догадался?
– Те, кто взывает к искушению, обычно известны и не слишком разнообразны. Только твоя уязвимость – это не результат их собственной силы, а уступка Бога. Ведь только Он всем правит и всех направляет. Всё зависит от милости Божией, а не от помыслов искусителя.
– Но что мне делать?! – воскликнул Никос. – Она подруга моей сестры и сегодня придёт к нам на обед, я не выдержу и минуты с ней за одним столом!
Отец Серафим немного
