Никакого ответа, никакого однозначного вывода. Если я действительно взвою от боли испытаний, тогда неправильно. Если доберусь до чужой глотки, тогда все идет просто отлично. В одном я была уверена наверняка: бывший командир «Квадрона» умеет разбудить во мне вулкан эмоций. Однозначно.
Глава 2. Недруги
(Skycabin – Nerve)
Пахло кофе. Когда я проснулась, мужчина за столом, державший чашку, рассматривал меня. Кажется, он уже позавтракал, в то время как я неуклюже пыталась принять сидячее положение. Спать прикованной дерьмово. На одном боку почти нормально, но для того, чтобы развернуться, приходилось уползать по матрасу вверх и сгибать руку в локте за спиной. Поза раба. В сон я провалилась, конечно, поздно, иначе глаза открыла бы, как обычно, с рассветом.
На Ариде военный темно-зеленый бадлон – вещь практичная и удобная. Он похож на облегающую водолазку из влагоотводящей ткани, фигуру обтягивает как вторая кожа. Рукавов не имеет, на теле не ощущается, септирует пот. Но залипла я, рассматривая не облегающее одеяние, а открытые бицепсы, удивительно рельефные, мощные и красивые. Черт, я много бицепсов видела за свою жизнь – в спортзалах, на тренировках, в армии, но эти… Когда за столом в расслабленной позе сидит сильный и красивый мужчина, можно случайно забыть, что он тебе враг. Пришлось мысленным пинком вернуть рассудок на место.
«Сегодня начинается ад».
Тот, кто этот «ад» олицетворял, сделал военный и насмешливый приветственный жест рукой. Поздоровался коротко:
– Капрал? – мол, «с добрым утром, здравия желаю».
Что ж, кто сказал, что враги не могут друг с другом шутить. В большой и сложной игре можно все, и потому я совершила ответный жест, бросив:
– Майор?
Выдала наугад. На шее Арида до сих пор цепочка с жетоном, который он не сдал, покинув должность и отряд. Накануне как раз размышляла о том, в каком звании находился бывший командующий, дезертировав. Сам жетон под тканью, к тому же отсюда гравировку было бы все равно не разобрать. Интересно, угадала или нет?
– Низко берешь … – насмешливо отозвались из-за стола.
«Быть не может».
– … генерал-майор.
Я сглотнула. Это очень высоко, это очень-очень высоко. Уйти из «Квадрона», обладая подобными полномочиями? Немыслимо. Генерал-майор для солдат – почти бог. Для некоторых не почти.
– Упс. Генерал-майор, – поправилась я лжесмиренно.
Он был все тем же. С прохладцей в глубоком взгляде (я бы сказала, в очень глубоком и сейчас чуть задумчивом взгляде), с чуть изогнутыми улыбкой красивыми губами. И этой нечитаемой, но ощутимой, как давящий тебя к стене пресс, аурой. Что ж, придется научиться против нее стоять.
Кофе все-таки пах хорошо; к тому же меня смущал чужой совершенно незастенчивый взгляд. Он опять против моей воли лез куда-то в душу.
– В этом доме пленников кормят? Поят кофе, пускают в душ и туалет?
Арид пожал плечами, конечно же замечая, что я стараюсь не рассматривать его плечи, запястья, накачанную грудь под бадлоном. Не залипать на выпуклой вене на шее. Есть такие мужчины – рельефные. С маленьким процентом подкожного жира, мускулистые, очень привлекательные для женских глаз. С этими самыми агрессивными выступающими венами на руках, шее и кое-где еще… Хорошо, что мои мысли прервал чужой ответ.
– Зависит от пленника.
«Интересно, пленники – частое явление в этом доме?» Мне отчего-то казалось, что нет.
– И все-таки?
Хозяин дома пил кофе и молчал, размышлял. Я стоически выдерживала взгляд светлых глаз, хотя это было сложно. В них мне мерещилась ледяная стена, насмешка, глубокий колодец, бетонные препятствия, разрушающий кластер. И теплый солнечный луч. Совершенно нелогичное, запутывающее сочетание.
– Учитывая то, сколько калорий ты сегодня потратишь, думаю, накормить тебя надо.
Оказывается, за меня все уже просчитали: и энерготраты, и нагрузки. Майор – мне мысленно называть его «майором» было гораздо короче – отставил чашку, поднялся из-за стола и приблизился к моему матрасу. Опустился, как вчера, передо мной на корточки, и я, хоть и сидела у стены, не смогла не почувствовать запах лосьона для бритья. Запах мужского тела после душа, отголосок шампуня «морской бриз».
– Давай на время завтрака заключим пакт о ненападении, капрал. – Арид сделал еще один жест, использовавшийся только в «Квадроне», – жест клятвы. «Вилку» из указательного и среднего пальца, на которую, поклявшись в ответ, ты должен положить свою. Получалась этакая «клетка» для обещания, запертого стенами. Нерушимый обет.
Я не желала заключать этот пакт. Если представится возможность напасть, нужно ее использовать. Я не первый месяц в «структурах» и с рождения обладаю стратегическим мышлением; нельзя просто потому, что кто-то подошел и попросил тебя об этом, тут же кивать и упускать шансы победить.
Конечно, он читал мои нехитрые мысли, он их чувствовал. И потому насмешка сделалась прохладней.
– Я не хочу ломать тебе ребро. А я это сделаю, если ты нападешь, Джейн. Проблема в том, что со сломанным ребром шансы пройти испытания сокращаются примерно на пятьдесят процентов, а я хочу, чтобы все было честно. С полным запасом твоих сил. Итак, да или нет?
«Или выезжаю на тесты голодная?» Голод в течение первых суток не такая уж и проблема, к тому же, поклявшись, я могу и соврать. Вот только в «Квадроне» на «вилке» не врут. Если же такое случается, совравшего остаток жизни считают гнилью и житья не дают. Мне хотелось есть, хотелось, чтобы моим митохондриям сегодня было что жечь. К тому же завтрак – это только двадцать минут, будут и другие шансы. Следовало, однако, пользуясь случаем, прояснить кое-что еще.
– Ты обещаешь также, что отпустишь меня домой сразу, как только я пройду любое испытание? Живую и здоровую.
– Обещаю. – Он даже не размышлял. – Я держу слово, капрал.
Я вдохнула, выдохнула.
И положила свою «вилку» на его, образовав «тюрьму». Запомнила, правда, не торжественность момента, а наш зрительный при этом контакт. Очень глубокий, очень многослойный. И тепло мужских пальцев.
– Овсянка?
Обычная пакетированная овсянка, залитая кипятком? Правда, двойная порция. Без масла, добавок. И без круассанов к кофе.
За столом я сидела, вернувшись из ванной, где для меня нашлась одноразовая зубная щетка в целлофановой упаковке и даже мелкий новый тюбик с пастой. Умывшаяся, справившая нужду и даже чуть освежившаяся после отвратительного по качеству сна.
Арид склонился над моим плечом, я ощутила касание его щеки волосами. И просил мягко:
– Ты ведь не захотела быть девочкой, о которой заботятся, ты захотела быть солдатом. Поэтому тебе не привыкать.
И положил рядом джем – пластиковую коробочку чуть меньше коробка спичек. И на том спасибо. Я нехотя читала его «позывы», его мужские импульсы, его двойные смыслы. Все эти нарушения личных границ, случайные касания – он пытался меня соблазнить? Уменьшить мой агрессивный настрой, заставить взглянуть на него как на мужчину, запутать? Просто играл? Вдвойне опасен враг, которого ты не можешь понять, и я злилась на себя, потому что на «импульсы» реагировала. На близость его тела, на аромат его кожи, свежей одежды, на то, что его рука, положив джем, задержалась рядом чуть дольше, чем ей было положено.
«Джейн, не ловись на это!»
Легко сказать. На Арида, какие бы правила он ни пытался установить, реагировало мое тело – вдвойне обидно. Потому что, сколько я ни пыталась заинтересовать себя хоть одним из квадроновцев, у меня ничего, независимо от мужской внешности, не выходило. Даже нынешний майор Ларден, многократно намекавший на то, что не прочь увидеть меня у себя в кабинете «после работы», не вызвал моего интереса. Хотя перед ним, преследуя очевидную выгоду, следовало бы раздвинуть ноги. Только я не раздвинула, из-за чего окончательно снискала славу не то лесбиянки, не то фригидной стервы.
– У тебя десять минут, капрал. После выезжаем на полигон.
Пришлось поспешить. Добавить джем в горячую овсянку, начать дуть на ложку. Никогда не любила обожженное нёбо. К тому же следовало успеть выпить кофе.
2.1
(Future Royalty – Tear It All Down)
Девять утра; светило солнце. Двор подметен, у ворот уже ждет внедорожник. Сойдя с крыльца, я еще раз осмотрела дом – добротный, из темного дерева и каменных вставок, с балконом на втором. Лампы на заборе действительно оказались мощными, но в свете дня, молчащие, не показались, как ночью, прожекторами. Колючая проволока, скорее всего, всегда под напряжением, правда, сейчас контур разомкнут.
Двор подметен…
«Он подметал его ночью? Избавлялся от тел?» А выглядел вполне отдохнувшим.
Если бы не врожденная внимательность, я бы не сумела разглядеть бурые пятна в том месте, где лежал сержант. Но пятна крови, хоть и были занесены пылью и песком, разглядеть было можно. Они напомнили мне о серьезности происходящего. Рядом
