Я могу задержать дыхание. — предложил я, — Ненадолго, но на осмотр то должно хватить?
— Ой, ладно, — отмахнулась она, — первый раз за счет заведения. Подь сюды, челодой моловек. Ага, садись вот на стульчик, а то ты высокий, я не дотянусь.
Мария Витальевна начала осмотр. Прикусив губу и приготовившись к очередной порции боли, я, напротив, ощутил лишь умиротворение. Будто мне нежно моют волосы в парикмахерской, а потом гладят вот этой штукой, похожей на инопланетный зонд. Массажер для головы который.
Хоть она и не касалась пальцами головы, я чувствовал теплые волны идущие от затылка до кончиков пальцев. Какое блаженство.
— Интересно, — приговаривала она, её глаза мерцали синим, — очень необычно.
Главное — не останавливайтесь.
— Ваше Благородие, как вас по имени-отчеству?
— Артём Утерович… тфу, Николаевич. Простите, путаюсь немного.
— Потому что вас по головушке ломом огрели. Удивительно, как вы слова в предложения вместе вяжете.
Да тут много удивительного, а еще больше непонятного.
— Виконт, когда почувствуете себя лучше, осмотрите с нами тело? — Вклинился Леднёв.
— А это обязательно? — протянул я, чувствуя, как к горлу подкрадывается тошнота, — Потому от этого я почувствую себя хуже.
Ответом мне послужил абсолютно бетонный, непроницаемый взгляд майора. Ну как отказать такому.
«Массаж» прервался. Старушка встала со стула и поманила меня за собой к железному столу. Я подхватил с пола пустое ведерко с надписью «отходы». Так, на всякий случай.
Случай представился быстро, стоило мне приблизиться к выпотрошенному, как рыба телу.
— Извините… я отойду.
Конечно, хотелось отойти подальше. Например, к себе домой. Но пока, прикрываясь рукавом, я отошел обратно к письменному столу.
— Вы её помните? — спросил Леднёв.
Я покачал головой. Не уверен, что узнал бы её сейчас, будь она в более… Собранном виде.
— Ну раз вы не можете смотреть, я вам расскажу, — улыбнулась старушка, — На столе девушка. Лет двадцати, ну, может двадцати пяти сомнительных морально-нравственных ориентиров. В простонародье — проститутка. Лицо не тронуто, следов насилия нет, только умышленное, над губами и здравым смыслом.
Отлично, я еще и с проститутками тусуюсь. Столько новых открытий за сегодня, одно краше другого.
Я поднял большой палец и нырнул в ведро с головой.
— А еще внутри мы обнаружили сюрприз, спрятанный под селезенкой, — Она достала из медицинской утки окровавленный серебряник, — смутно напоминает те, что любит оставлять наш потрошитель, да, Костя?
— Похоже на то, — Леднёв перевел свой бетонный взгляд на меня, — Ваше Благородие, эта монета вам кажется знакомой?
— Я не настолько опустился, чтобы проституткам в трусы мелочь засыпать, — сплевывая вязкую слюну в ведерко, ответил я.
— Динарий, — внезапно заговорил призрак, — римская монета. Вес 4,55 грамма. Достоинство в десять ассов.
Похоже, майор почувствовал, что в моём мозгу появилась информация, которой я не захотел делиться. Я кожей ощущал, как он использует свой дар, как разгорается синевой его взгляд, в попытках залезть мне в голову.
— Попроси этого недоколдуна, чтоб прекратил, — рыцарь скрестил руки на груди, — иначе я за себя не отвечаю.
— Вы могли бы так больше не делать? — скривился я, — У вас очень неприятная магия, будто… не знаю, вы пытаетесь меня облапать потными ручищами.
— Надо же, — удивился Леднёв, — прошу прощения. Обычно… обычно мой дар не доставляет дискомфорта.
— Костя привык, что воздействие его дара, аспекта Зависти никто не ощущает, — вмешалась старушка, изучая меня сквозь увеличительные линзы очков, словно увидела впервые, — А вы необычный юноша, однако. Уберите ведёрко, я осмотрю вас получше.
Ну если она мне выпишет сейчас повторный массаж головы, я возражать не буду. И почему она вообще решила работать патологоанатомом? Она вполне могла бы открыть массажный салон. Ну там с благовониями, тайским маслом и умиротворяющей музыкой. От клиентов отбоя бы не было. Теплых и живых! К которым можно прикасаться без латексных перчаток и отвращения.
Мария Витальевна провела ладонью по моей шее, я чувствовал, как пульсирует моя яремная вена.
— В крови есть содержание алкоголя, но не критическое. Посторонних веществ не обнаружено. Про воздействия дара не могу ничего сказать, это к ауристам. А так на вид лёгкое сотрясение мозга, не опасное для жизни. Секунду, я долечу. Хм, вроде всё… — последовал закономерный облом, когда воздействие дара ослабло, — Память вам не верну, но рану залатала. Попробуйте мотнуть головой.
Я попробовал. Боли как ни бывало! Даже помахал из стороны в сторону, словно на рок-концерте. Ничего!
— Круто! Спасибо!
— Не за что Артём Николаевич. А теперь снимите рубашку.
Я, конечно, благодарен этой замечательной женщине почтенного возраста, но платить натурой я не готов!
— А может, лучше деньгами? — дипломатично предложил я.
— Потом букетик подарите, снимайте давайте.
Ну всё, бабка сейчас мной вертеть будет, как веретеном. А деваться некуда. Я стянул с себя помятый пиджак и с трудом отлепил присохшую от крови рубашку, сбросив ее на пол в снег. Стриптизёр из меня никудышный, признаем сразу.
Старушка внимательно вперилась взглядом в рваную полоску шрама на моей груди. Черт, на свету рана выглядела жутко, будто меня уже вскрывали.
— Ничего себе! — восхищенно воскликнула бабуля, — Позволите себя вскрыть?
Конечно, кромсайте, кусайте, лишайте достоинства. Отрывайтесь по полной.
— А можно не надо? — я поежился. Холодно, зараза.
— Я всегда подозревал у вас необычные фетиши, Мария Витальевна, — осторожно заметил Леднёв, — но зачем так бурно реагировать, не смущайте виконта.
— Не уверена, что человек без сердца способен на такие чувства, — нервно кашлянула бабуля, — как в целом на жизнь. Ваше Благородие, вы знаете, что у вас внутри?
— Внутренние органы? — Спросил я. Будет странно, если там один из тех предметов, что вынимают травматологи из людей.
— Это было бы слишком скучно. Кто-то украл ваше сердце, — мне, конечно, нравится одна актриса из фильмов для взрослых, но чтоб настолько, — Попросту засунув вместо него артефакт. Я даже не могу определить какой. Я вообще никогда с подобным не сталкивалась, чтобы человек без сердца жил. И поверьте, юноша, я много разного на своем веку повидала. Из Эхосов, Разломов, но такое впервые.
— Без сердца? Как политик, что ли? — Я захлопал глазами. Чем больше о себе узнаю, тем больше это походит на сюр.
— Давайте и взглянем! —
