и тренировать!
Дома щенок принялся сразу изучать территорию, оставляя лужи на каждом шагу. Маша только и успевала ползать за ним с тряпкой.
— Ему нужны миски и корм, еще игрушки и лежанка, — девочка вытащила мамин тапочек из острых зубов. — а у меня денег почти не осталось. Вот бы мама согласилась купить.
— И пеленки не забудьте, — Витя наступил в лужу и допрыгал на одной ноге до стула. — Надеюсь, ты не устанешь от него.
— Нет, обещаю! Я всегда мечтала о кошке или собаке. Теперь, когда папы нет, мама не должна быть против.
— Как она? Отошла? — Витя снял носок и повесил на чуть теплую батарею.
— Тяжеловато, — Маша вздохнула. — больше молчит, держит все в себе. Она любила отца, как ни крути.
— А ты? — Витя потрепал маленького Рика по голове. — Тебе стало легче?
— Папа никогда меня не обижал, но мама страдала рядом с ним, — Маша похлопала по полу, подзывая щенка к себе. — Я тоже тоскую. Я хотела, чтобы они развелись, это правда. Но мне жаль, что он умер.
Витя замолчал. Трудно подобрать слова, чтобы поддержать, особенно в его юном возрасте.
— А как ты вчера встретился с мамой? — Маша перевела тему, чтобы не расплакаться. — Так и не позвонил…
— Я поздно вернулся, часом не обошлось. Сходили в кафе, она прикупила мне кое-что из одежды. Все как всегда, тоска и скукота. Жаль, она не понимает, что наши встречи ни к чему. По крайней мере мне, — Витя взял солонку со стола и насыпал себе на руку.
— А что бы ты почувствовал, если бы твоя мама умерла? Разве не пожалел бы о своих словах?
Витя резко поднял глаза.
— Она жива. Зачем мне об этом думать? — голос его сделался хриплым.
— Я просто спросила, чего разозлился? — Маша отвела взгляд.
— Мне все равно. Я с ней не живу, — Витя стряхнул соль с руки на пол и ее тут же слизал Рик. — Пойду домой, еще уроки нужно сделать.
— Нам почти ничего не задали, — Маша не хотела, чтобы он уходил.
— Я всегда делаю больше, чем нужно, — он постучал пальцем по лбу.
Маша кивнула.
Витя натянул мокрый носок и пошел к выходу. Маша же пошла искать чашку, в которую можно налить воды для щенка. Тот ни на шаг от нее не отходит, вцепившись зубами в штанину.
— Маме так не делай, — предупредила его Маша. — а то она выгонит нас обоих на улицу.
Щенок ничего не понял и продолжал тянуть. Напившись воды, он сделал еще две лужи и улегся спать посреди коридора.
Она прошла мимо него на цыпочках в свою комнату. Доходило четыре часа, значит мама вот-вот будет дома.
Глава 5
— Ты еще кто такой?! — закричала Ирина, едва переступив порог.
Рич кинулся ей под ноги, виляя хвостом.
— Маша!
— Привет, — она тут же выглянула из-за угла и улыбнулась. — Это подарок. Классный, правда?
— Кого мне вычеркнуть из списка твоих друзей? — Ирина пыталась увернуться от навязчивого хвостика.
— Витя подарил. Мам, он сироткой остался, ему очень нужна семья, — Маша сделала умоляющие глаза.
— Но почему ты со мной не посоветовалась? — она схватила сумку, которую опрометчиво поставила на пол. Рик умудрился залезть в нее почти целиком. — Такие решения в одиночку не принимают!
— Я и сама не знала, честное слово! Красивый, правда?
— Ну не знаю. Чудной какой-то! Весь рыжий, а на макушке белая клякса, — Ирина присела на корточки. — Так и должно быть? И уши, как лопухи висят. На спаниеля похож.
— Это он и есть. Только у нас нет для него ничего. Можешь одолжить мне немного денег? В счет карманных за следующий месяц, — Маша схватила маму за руку. — Ему нужно купить ошейник и поводок. И корм. И пеленки. Ну и игрушку какую-нибудь.
— Столько всего? — Ирина закатила глаза. — Ты же знаешь, что сейчас с деньгами плохо. Я все потратила на похороны.
— Мамочка, я знаю. Может хотя бы корм? Я с ним пока во дворе буду гулять, — Маша села на пол и подняла грустные, полные мольбы глаза.
Ирина оценила обстановку, заметила мокрую половую тряпку на полу и поняла — к такому незваному жильцу предстоит как следует подготовиться, иначе он разрушит их и без того не самый хороший дом.
— Хорошо, я схожу в магазин, — она повесила сумку на плечо. — Но передай Вите, что я скажу ему все, что думаю, когда увижу!
Ирина вышла на улицу. Солнце спряталось за густые облака, намекая на дождь. Она поежилась, застегнула пиджак и прибавила шаг. Если идти быстрее, то можно согреться.
В ближайшем зоомагазине, в который она раньше ни разу не заходила, была очередь. Владельцы животных со знанием дела набирали товары со стеллажей.
Высокий мужчина, продавец магазина, объяснял что-то совсем юной девушке. Ирина огляделась. У нее с детства не было никакого питомца. Сначала возражала мама. А когда вышла замуж — Олег запретил. Даже когда Маша тащила бездомных котят с улицы, он был непреклонен.
А теперь у нее поселился щенок. Ирина улыбнулась. «Все-таки он очень милый», — призналась она себе.
— Чем я могу вам помочь? — мужчина обратился к ней.
Она растерялась. А чем он ей может помочь?
Его синие глаза улыбались, хотя по губам этого было не заметно.
— Мне нужен корм для щенка, — тихо произнесла Ирина.
— Какой? — он провел рукой по темным давно не стриженным волосам.
— Я не знаю, — призналась она. — А какой у вас есть? Еще ошейник и поводок пригодится.
— У нас разный есть. Сколько ему? Вы хотите премиум класса или попроще?
Женщина, что стояла позади нее, недовольно ухмыльнулась.
— Попроще, — ответила Ирина, чувствуя раздражение за спиной. — Он вот такой, — она попыталась руками показать размер щенка.
— А порода? — мужчина улыбнулся, обнажая ровные зубы.
— Спаниель. Рыжий.
— Вы еще про его родителей расскажите, — не выдержала женщина. — определяйтесь быстрее. Мне на работу нужно.
Ирина смутилась. Она всегда начинала нервничать, когда с ней грубо разговаривали.
— Вы не против, если я быстренько отпущу женщину? — продавец снова улыбнулся.
— Конечно, — Ирина посторонилась, прижимая сумку к груди.
— Костик, мне как всегда для моего Барсика, — женщина вдруг сменила тон и стала очень вежливой. — Стоило поменять питание, так он сразу перестал поносить. Хорошо, что я тебя послушала тогда. А то где это видано? Коту шесть лет, а он по углам гадить взялся. Точно, протест, как в журнале и писали!
— Держите, — продавец протянул ей пакет. — Передавайте привет Барсику!
— Итак, корм, — он снова обратился к Ирине.
— Может вы посоветуете? Я ничего не понимаю, —
