к себе, потянулся за планшетом и, оживив его, вошел в одну из постоянных вкладок. — Не стоит, мадам Кринникова, полагаться на слухи и бабушкина сказки! У нас все по науке! Давай-ка мы посмотрим!
Усадив ее на себе поудобнее, а точнее так, чтобы ощутимая через ткань горячая влажность прижималась именно там, где надо, я прочистил горло и зачитал:
— Секс во время беременности сказывается положительным образом и на эмоциональном, и физическом состоянии будущей матери. Многие представительницы прекрасного пола в этот период своей жизни испытывают более яркие впечатления от половых контактов, и это позитивно сказывается на взаимоотношениях в паре. На состояние половых органов женщины благотворно влияют ферменты и половые гормоны, которые находятся в сперме. Под их воздействием шейка матки размягчается и лучше раскрывается во время схваток, — быстро зачитал я то, что и так уже почти помнил наизусть. Ну да, пинайте меня и называйте озабоченным чудовищем за то, что данный вопрос был вторым, возникшим у меня после общих угроз.
— Сенечка, а это нормально, что меня прямо сейчас дико возбуждает то, как ты читаешь о таких вещах? — пробормотала Василиса, отодвинувшись и торопливо расстегивая мою ширинку, и я завис. — Ты не молчи, дальше читай.
А? В смысле читай? Василиса подтолкнула планшет, который я резко перестал замечать, ближе к моему лицу. Ах, она об этом! Ну ладно.
— Во время секса в органах малого таза усиливается кровообращение, и это полезно для будущего ребенка, так как с током крови в его организм поступает большее количество кислорода и необходимых ему питательных веществ, — в момент осипнув, продолжил я, хоть буквы и издевались надо мной, откровенно прыгая перед глазами. — Эндорфины, энкефалины и окситоцин, которые выделяются головным мозгом во время секса и оргазма, полезны для здоровья не только беременной, но и плода.
— Эндорфины-ы-ы, энкефали-и-ины-ы-ы и окситоци-и-ин, — протянула томно моя жена, приподнявшись и стягивая с себя все ниже пояса. — Читай, Кринников, читай.
— Многие ученые утверждают, что оргазмические сокращения стенок матки могут благотворно влиять на ребенка, т. к. они являются своеобразной «тренировкой» к родовым схваткам и доставляют удовольствие малышу, — бормотал я, глотая слова и гримасничая, чтобы хоть как-то удержать внимание, когда Василиса потерлась кожа к обнаженной коже. — Последние исследования вопросов секса во время беременности указывают и на тот факт, что любовь и взаимопонимание между родителями ощущаются будущим ребенком; он «понимает», что желанен и любим. Бля-а-а!
Обхватив меня, Васька стала опускаться, пуская меня в мой личный рай медленно, но без остановок.
— Там так и написано? — всхлипнув от полного контакта, спросила она, но я уже уронил планшет на пол, обхватывая ее ягодицы и умоляя двигаться, если она не хочет меня прикончить.
Сцепившись со мной взглядом и упершись в мои плечи, Василиса скользила по мне, не наращивая темп, а иногда и просто останавливалась, целуя сначала сладко, больше поддразнивая и распаляя меня, заставляя шипеть и стонать. Но моя любимая поджигательница сама попалась в свою ловушку, и вскоре наши поцелуи превратились в неистовые и ненасытные, а движения — рваные и бесконтрольные. Возбуждение было таким невыносимо острым, обжигающим, необузданным, словно это вообще был наш первый раз после долгого-долгого голодания друг по другу. У меня в башке все ревело и грохотало. Глаза не видели ничего, кроме моей женщины, что брала меня сейчас всего с потрохами, принимала не просто в своем теле — допустила в новый уголок души. От влажных ритмичных звуков и Васькиных нарастающих стонов и вскриков я окончательно сдурел. Не было ничего на свете, что могло бы остановить накатывающийся ревущим стометровым цунами оргазм. Я не мог сдержаться, только не прямо сейчас. Позвоночник прошило обжигающим разрядом в тот самый момент, когда Василиса запрокинула голову и выгнулась в собственном финале, дав и мне благословенную команду на взлет. И тут чертова табуретка без всякого предупреждения просто развалилась под нами, и мы полетели на пол. Меня только и хватило, чтобы сместиться так, чтобы моя жена упала на меня.
— Ты в порядке? — панически спросил я, и моя девочка угукнула в ответ, просто растянувшись на мне, кажется, совсем не пострадавшая.
Василиса с минуту лежала полностью расслабленная, повалившись на мою грудь, пока мы приходили в себя во всех смыслах этого слова. А потом начала хихикать все сильнее, пока не перешла к почти истерическому хохоту, заражая и меня. На самом деле мне вроде как было не до смеха: и перепугался за нее, и злился на долбаную мебель и себя дурака беспечного, но, когда она вот так смеялась, охая и всхлипывая, я ничего не мог с собой поделать. Обняв ее, перекатился так, чтобы останки мебели не упирались в поясницу, и все ловил, и ловил губами ее мокрую, чуть солоноватую от пота кожу шеи, чувствуя себя непристойно счастливым. До такой степени, что аж страшно вдруг стало.
— Сеня, я знаю, что никогда-никогда не пожалею о том, что вернулась к тебе, — неожиданно произнесла моя Васюня, причем совсем без всякого намека на веселье.
Вот, конечно, не увидел связи с только что произошедшим крушение, но мне и наплевать. Стиснул ее, шалея от радости и божась себе, что ни за что не дам повода для сожаления. А мебель мы просто заменим к чертовой матери!
Марина и Максим.
— Ма-а-акс, слышишь меня? — тихо позвала Марина, неотрывно наблюдая в окно, как Арсений по обыкновению пристегивал ремень безопасности их дочери и тщательно проверял крепление, хмурясь при этом еще более озабоченно, нежели обычно.
Василиса, усмехнувшись, вдруг лизнула его ухо, и женщина задернула занавеску, признавая право детей на интимность, но успела заметить, как Сенечка стукнулся затылком, застигнутый шалостью жены врасплох. Дети, они такие дети!
— Конечно. Я вот он, — тут же откликнулся Максим, позвякивая посудой после ставшего уже традиционным в их семье воскресного ужина.
— Как ты думаешь, мы успеем? — подойдя к нему, Марина присоединилась к уборке.
— Пф, разумеется.
— Ты даже не спрашиваешь, что именно мы должны успеть? — рассмеялась она весело, но отнюдь не удивленно.
В ответ Максим пожал широкими плечами.
— А зачем мне спрашивать, я и так все знаю: переоборудовать две комнаты, установить загородки перед лестницами, перенести клумбы с колючими розами подальше, под забор. Наверное, с бассейном надо что-то придумать…
— Ты что, опять копаешься в моей голове? — с ненастоящим возмущением спросила женщина.
— Мариш, у нас с тобой голова одна. Общая. Как и сердце. И душа.
Как же Максиму удавалось так говорить такие важные вещи! Без пафоса, излишней слащавости, как-то бесконечно основательно, так
