при других обстоятельствах получил бы за это по… заслугам. Но что бы ни делал сейчас клыкастый хозяин замка, ничто не могло соперничать по «чудесатости» с метаморфозами контракта. Бумага уже не светилась и мало чем напоминала древнейший фолиант.
— Вы видели? Он… обновился! — я жадно вглядывалась в контрастные чёрные строчки, белоснежные ровные края и две бордовые капли под подписями, смутно напоминающие теперь оттиски печатей.
— Угу, — с каким-то предвкушением вздохнул Дориан. — Вас можно поздравить.
— С чем именно? — я догадывалась, но хотела услышать из чьих-то уст.
— С этой минуты вы — леди Грейворк, графиня Рейфоргская, подданная королевства Эрхейвен, — торжественно перечислил Дориан, и как-то по-особенному добавил: — и моя жена.
Сверкнули алчно глаза.
Он поднёс мою руку к губам.
— В смысле, жена? — сглотнула, почти не обращая внимания на галантный поцелуй аж целого графа. — Без согласия?.. А где обручальные кольца? Священник? Или кто там у вас? Разве для заключения брака не нужен специальный ритуал?
— Ритуал, да ещё и с кольцами? Хм, — нахмурился Дориан. — В некоторых странах Вархилла супруги надевают браслеты или амулеты на шею. У нас в Эрхейвене достаточно скрепить брачный контракт.
— А свадьба? Ну так, чтоб невеста в белом платье, гости, застолье… фотограф? — перечисляла я, глядя, как «муж» каждый раз отрицательно качает головой. — Да что за мир такой? — фыркнула с возмущением.
И руку отняла.
— А что вас не устраивает? — усмехнулся граф.
— Я, конечно, хотела замуж. Когда-нибудь. В отдалённой перспективе. Но так, чтоб через полчаса после знакомства, да ещё и без свадьбы и платья… не согласная я! — шутливо топнула ногой.
— Согласны вы или нет, дело сделано, — Дориан скрутил свиток. — Вы видели всё сами. Наш брак заключён.
— Ой, говорите, что хотите, — махнула я рукой.
Во-первых, мне больше не хотелось тратить нервы на споры, а во-вторых, всё время я старалась держать в голове, что всё происходящее сон. Просто яркий сон, на редкость детальный и длинный.
И раз уж приснился настоящий замок, грех было не осмотреть комнату. Особенно заинтересовала меня люстра, висела она высоко и представляла собой металлическое кольцо с приваренными подставками под свечи. Свечи сейчас горели. Значит кто-то добрался о них и поджёг. Стало любопытно, кто это мог быть, и как он взобрался так высоко?
Впрочем, стоило хозяину замка снова попасть в поле моего зрения, мысли о странностях местного быта испарились. Теперь я исподволь поглядывала на графа, отмечая, куда именно он положил свиток, как нарочито неторопливо стянул с себя куртку и повесил на спинку стула. Я бы не смотрела, много чести, но правда заключалась в том, что мне ужасно нравилось, как он двигается — размеренно ли, порывисто — всегда изящно, выверенно, с безупречной осанкой. В общем, настоящий граф. Таких ещё называют породистыми.
Однако стоило этому породистому наглецу направиться ко мне, я тут же сделала вид, что рассматриваю резную опору кровати. Точнее, попыталась порассматривать, но не смогла… Что-то мешало отвернуться. Будто неведомая сила заставляла сосредоточить свой взгляд на графе, и только на графе.
Меж тем расстояние между нами стало критическим. Второй раз за ночь мне заступили дорогу. На этот раз муж. Пусть и приснившийся, но такой, что от одного взгляда на него по телу пробегала дрожь. Помимо прочего ужасно смущал его взгляд — немного задумчивый, и вместе с тем беззастенчивый, практически раздевающий. Поэтому гораздо легче было любоваться тёмными завитками его волос, упавшими на лоб. Или гордым подбородком. Или мощными плечами, скрытыми лишь тонкой рубашкой.
— Полинна, — прошептал он, стоя близко-близко.
Очень близко. Будь это реальность, я бы в жизни не подпустила его к себе — отошла бы, перевела тему разговора в нейтральное русло. В крайнем случае выставила бы вон, сам ведь сказал: моя комната, значит имею право и выгнать.
Но во сне, в безопасном поле несбыточного… стало интересно, что дальше? Как далеко он зайдёт? А я? Как много допущу, опираясь лишь на симпатию?
— Дориан… — ответила робея, не зная, что ещё сказать.
И вдруг сдавленно взвизгнула, ибо «муж» поступил едва ли не хуже грабителей — без спроса схватил за талию, поднял, как пушинку, усаживая на руки, и куда-то понёс. При этом я машинально обхватила его шею и прижалась к груди. Впрочем, тут же нашла себе оправдание: это чтобы не свалиться, и только!
— Куда мы? — поинтересовалась смущённо.
— А вы не догадываетесь, — прищурился Дориан.
Однако попытка спрятать порочный взгляд за длинными ресницами не удалась — эффект вышел ровно обратным.
— Не совсем, — ответила ещё более смущённо за мгновение до того, как оказалась в кровати. — Ммм, мягенькая, — пожамкала руками перину, пытаясь хоть как-то сбросить градус напряжённости, от которой уже в холод бросало. А потом сразу — в жар.
Дориан пропустил замечание мимо ушей. Он просто навис надо мной, перехватывая тонкие запястья, поднимая их кверху и прижимая к подушке.
И вдруг склонился так низко, что кончик его носа тронул уголок моих губ. Провёл им до виска… потом обратно до самой шеи, будто примериваясь, куда поцеловать в первый раз.
Точнее, в третий. Он уже целовал меня в руку и в губы. А ведь мы знакомы не более часа. Час — это достаточно или нет?
Пока я размышляла, его близость, запах тела и лёгкие касания утягивали в розово-молочную глубину, где все эти уточнения не имели значения…
А я ведь, правда, не знаю его. Это не прилично — снова шевельнулось слабо сопротивляющееся сознание. Но розовый туман оказался так сладок, что донёс до меня лишь собственный тихий вздох, когда его тёплое дыхание прочертило линию от шеи к ключице… и ниже, до места на груди, где заканчивался расстёгнутый ворот на блузке.
Именно там, на границе открытой кожи, он оставил свой третий поцелуй — нежную печать — хрупкую, прозрачную, заставившую трепетать каждой клеточкой тела… и с новой силой бросило в жар.
Новые поцелуи, едва уловимые, как касания нежного цветка, оставляли на груди и шее пульсирующие точки и ещё больше укрывали разум розовыми туманными слоями… Мне остался лишь краешек восприятия, и то лишь затем, чтобы сознавать, как тело выгибается от его легчайших ласк, как прерывистое дыхание всё больше становится похожим на стоны…
А ещё у него клыки, — сделала я последнюю попытку вырваться из блаженных пут и слегка отвернулась, когда его губы, дразнящие нежными полукасаниями, уже готовы были пленить рот.
Ведь не показалось. Не может показаться несколько раз подряд! Зачем ему клыки?! От этих мыслей сердце подскочило к самому горлу, я вздрогнула, а розовые
