черный дым клубился внутри, сверкая мириадами звезд.
Иллюзион изобрела я. И у меня есть на него патент, который приносит приличный доход. Я вспомнила телевизоры и решила попробовать придумать что-то похожее. И у меня получилось!
Маститые маги презирали таких, как я.
“Ваше научное открытие не имеет абсолютно никакой практической ценности! Вы, адептка хотите стать “подсосницей к кошелькам”? Так бы сразу и сказали. Магия призвана не ублажать аристократов. Магия призвана решать глобальные проблемы!”, - кричал она меня ученый совет, в надежде наставить на путь истинный.
Я помню, как слезы катились градом, а я сжимала в руке свой первый иллюзион.
“Магия — это не забава!”, - строго повторяли ученые мужи.
И я тогда поняла. Маги делятся на два вида. Одни прислуживают и ни в чем не нуждаются, а вторые, решают глобальные проблемы и зашивают дырки на потертой мантии.
Я вышла в коридор, делая несколько глубоких вдохов. Времени почти не оставалось, а я вошла в гостинную.
Стараясь не смотреть на бывшего, я достала шар, сжала его в руке, и по стенам, по каминной полке, по полу поползли цветы. Нежно розовые, они вызывали изумленные ахи. Кто-то из дам приподнял юбку, а все вокруг превратилось в цветочную поляну.
— Браво! Браво! — захлопала герцогиня. — Какая прелесть! А потрогать можно?
— Конечно, — кивнула я, видя, как невеста смотрит себе под ноги.
Все шуршали, переговаривались, кивали друг другу. Сейчас они любили меня не больше, чем портниху, которая угадала с фасоном платья, затмившее всех красавиц на балу.
Маленький Нил злобно топтал волшебные цветы ногой. Он бегал вокруг кресла матери, пытаясь затоптать магию. А потом он стал орать, и мать взяла его на руки.
Это была маленькая разминка. Чтобы прощупать размеры помещения. Я называла это “заставками”. Они не требовали особой концентрации и внимания.
Я видела как Амбер вел свою невесту в сторону роскошных кресел. Как она смущенно покраснела, когда он галантно пододвинул кресло под нее. Он сел рядом. Я поймала его взгляд, как вдруг его рука скользнула с подлокотника и прикоснулась к тонкой руке будущей жены. Та сначала дернулась, смутилась, но дракон бережно взял ее руку в свои и положил себе на колени. Взгляд невесты скользил по родителям. В нем отчетливо читалось: “Мама? Папа? А так разве можно?”. Но Женевьева Роккар едва заметно кивнула дочери.
— Присаживайся, малыш, — произнесла герцогиня, показывая на кресло неподалеку..
Вэндэл гордо вскинул голову.
— Мадам! Я — мужчина! Я не имею права сидеть, в присутствии дам! — произнес он.
На лице герцогини читалось умиление. Очень надеюсь, что искреннее.
— Могли бы приглушить свет, — попросила я.
Слуга, стоявший неподвижно, тут же бросился тушить свечи. В гостинной воцарился таинственный полумрак.
Яркая огненная вспышка осветила центр комнаты. По полу, словно ковер поползла зеленая трава, а вместо стены с камином появились дальние — дали и роскошный замок. Розовые кусты зашелестели, а двое влюбленных сидели на скамеечке, пылко признаваясь друг другу в чувствах. Это была очень грустная история любви.
— Ах, что скажет мой отец! Ведь я обещана другому! — восклицала красавица, отодвигая от себя настойчивого возлюбленного, который лез к ней с пылким поцелуем.
— Тогда я похищу тебя, — страстно шептал мужчина, склонившись к ней. — Прямо со свадьбы…
— Ах, вы говорите глупости, — шептала польщеная красавица. Я смотрела внимательно за каждым ее жестом. Что-то у нас левый прекрасный глаз заедает. Правый отлично моргает, а левый через раз.
Я вспомнила свои первые иллюзии. Волосы, как приклеенные, глаза вообще в разнобой, восемь пальцев на руках… Позор да и только. Так что иллюзия — штука тонкая. Ее нужно дорабатывать, добавлять детали. То добавить больше роз, то заставить волосы шевелится на ветру. На создание одной иллюзии уходит месяц, а то и два. И за это время она успевает мне порядком надоесть.
И тут я заметила нечто странное, от чего у меня по спине пробежал легкий холодок.
Глава 7
Юбка у невесты стала приподниматься там, где приподниматься не должна! Создавалось впечатление, что это — не невеста, а жених какой-то. Причем, ноги ее стояли на траве.
— Я же вижу, — прошептал граф, глядя на бугорок на подоле. — Что я вам тоже не безразличен…
В зале кто-то усмехнулся. Я смотрела на иллюзию с ужасом. Это как я могла такое просмотреть! Хотя, недавно я давала представление и с юбкой все было в порядке!
— Что мешает нам вместе взять и убежать? — страстно прошептал граф.
И тут невеста вскочила. И я поняла. Мешает убежать третья нога, которая неожиданно нарисовалась из-под юбки. Она была даже не правая, ни левая, а центровая!
— Ого! — пронеслось по залу, а мне стало совсем нехорошо. Но остановить иллюзию было невозможно! Придется смотреть ее до конца.
И тут я поняла, что шар кто-то трогал в мое отсутствие. Доставал из футляра. И этот кто-то стоял рядом со старым герцогом Моравиа и с детским восторгом смотрел на картинку.
О, лучше бы я не смотрела на старика. Его взгляд уставился в третью ногу, которая помогала поочередно то правой, то левой, убежать от пылкого графа.
— Стойте! Куда же вы! — в сердцах кричал граф, а красавица — сороконожка, задрав юбку, бодрой рысью бежала среди кустов роз, ловко перебирая тремя ногами.
Граф схватил ее в свои объятия, а красавица вырывалась как могла. Она замахивалась третьей ногой так, что даже если она скажет “да”, то дети у них будут только приемные.
— Пустите! — визжала красавица, замахиваясь ногой, пробивая хороший пенальти по воротам графа.
— Не пущу! Я люблю вас больше жизни! — пылко заверил граф, сжимая ее в своих объятиях. — Я хочу вам кое-что показать…
И герцог достал откуда-то еще одну руку.
У меня внутри все оборвалось. Я примерзла к полу, чувствуя, что такого позора в жизни не видела. Я осмелилась посмотреть на старика, который пристально следил за происходящим. И взгляд его ничего хорошего не предвещал.
