неторопливо переговариваясь, двигала парочка. Знакомый, вонючий, ни хрена не толерантный кошак и какой-то ельф. Не черножопый и не жёлтый, а в остальных сортах я не разбираюсь.
Кошак, кстати, был уже в кожаной сбруе, при кинжале на поясе и с наглой мордой.
Так, если подумать — есть какие-то, аж вполне официальные гильдии воров. И мораг тонги какие-то, воры там или гопники — хрен знает. И кошак, видимо, из этих персонажей. А коллеги его выкупили. Ну, судя по всему, так выходит: пристойная одежда ни в поле, ни в шахте не нужна. В борделе вообще наоборот, хмыкнул я.
— Да давай прроверим. Может звона поднимим, — мурчал кошак спутнику, который восторга не проявлял, но пёрся с кошаком.
Дотопали до меня, остановились в паре шагов. Я лапу в мешок засунул, ножик ухватил. Но сидел расслабленно и небом и морем любовался: если что, игнор предпочтительнее выкаченной челюсти и выпученных глаз. С разумными, а припершиеся ко мне даже говорить умеют.
— Данмер! — уставившись на меня, мрявкнула кошатина.
— Ммм? — промычал я, даже не смотря на него — так, приглядывая краем глаза.
Что кошатину явно нервировало: хвост заметался, рожа перекосилась. Но, судя по всему, недовольство было как я и рассчитывал: в стиле “а не шёл бы нахрен этот черножопый?!” Только, несмотря на недовольство, парочка не сваливала. Переглянулась, и эльф сделал приглашающий жест в мой адрес, типа “сам привёл, сам и разбирайся”.
А мне с этой парочкой связываться не хотелось. Как-то не лежала у меня душа к воровским гильдиям и прочей шелупони. Ну чисто логически: там мошенники, воры и прочая подобная публика. Которые СОЗНАТЕЛЬНО преступают законы социума, себе во благо. А я же ни хрена не знаю! И мне надо будет волей-неволей ПОЛАГАТЬСЯ на окружение. А с ворами и подобной публикой это будет делать только придурок. Двух типов: первый, который считает, что “своих не обманут”. Угу, не обманут те, которые официально провозглашают “воруем-убиваем-ипём скальных наездников”.
И второй тип — который считает себя самым хитрым, мол он — всех наипёт-наебунькает, а ему ничего не будет. Угу, ничего и никогда. Трупам ничего и не бывает.
Ну а я, если и придурок, то несколько иного сорта, то и связываться с ворюгами-бандитами мне не интересно.
— Ты из какого Дома? — наконец озвучил кошак.
— С какой целью интересуешься? — равнодушно, не переводя на него прямого взгляда, заеврействовал я.
— Ты… даэдра тебя дери! — мрявкнул кот. — У тебя ни хера нет! А мы с другом, — потыкал он в ушастого, — Поможем. За скромное вознаграждение.
— Не нуждаюсь, — так же равнодушно отрезал я.
— Морровинд — опасное место, — в сторону произнёс эльф.
— Да ты что? — уже перевёл я глаза на него, в притворном удивлении. — Морровинд — и опасное?! Вот в жизни бы не подумал! И монстры тут, — начал перечислять я, под кивки парочки, — и даэдра. И нежить. Страх и ужас! А ещё воры и бандиты, — ехидно подытожил я. — И вот связываться с ними, при том что сам можешь сделать всё, что нужно… У меня где-то написано “простофиля”? — осмотрел я своё туловище.
Туловище подобных надписей не содержало. Правда, было несколько татуировок, грязно-белых. Черепа, несколько странных лиц, остроконечный, типа растительного узор.
Парочка кинула взгляд, надписи не обнаружила. Ушастый насупился и отвернулся, а вот кошак оскалился:
— Такие шустрые, как ты, недалеко уйдут от Хуула! — рявкнул он, меня успокоив.
Если бы промолчал — мог и напасть или ещё что. А так — посулил “мы тебя позже поймаем”, типа того. Ну и хрен с ним, в ответ на это весёлое предупреждение, я оскалился и показал палец. Средний, чисто рефлекторно, с желанием сделать жест максимально сволочным и раздражающим.
И вот, очевидно, это самое желание и сделало с пальцем следующую фигню. А именно, на коже появились сияющие огнём огненные прожилки, а сам средний палец охватило красноватое пламя. То есть, выглядел он как будто горит, пыхал жаром, но я просто почувствовал лёгкое тепло, не более. А вот кошак прищурился и прижал уши к башке. Ушастый же схватил его за плечо и потянул в сторону.
— Не хотели вам мешать отдыхать, почтенный данмер, — пробормотал он.
И утопали вдаль. Блин, а как моя конечность-то, озаботился я, краем глаза разглядывая палец, переставший источать жар. Палец был в порядке, как и его окрестности.
Ну, магия тут есть, сам думал про неё. И поздравляю себя. Я — волшебник, несколько истерично хихикнул я. Но взял себя в руки и задумался. Так, вот я хотел погаже фак кошаре показать, видимо, от чудесного и доброго характера. Ну хотел — и молодец, а вот желание и… ощущение. Странное, видно, мышца магическая или ещё какая колдунская требуха. Чувствуется, однако. И пошевелить ей, что ли, призадумался я. Ну реально — интересно, чёрт возьми!
А не убьюсь? Ну, если аккуратно… И попробовал. И чуть не обгадился: передо мной бултыхался торс скелета, призрачный. В призрачных рваных тряпках. Бултыхался передо мной, пырился на меня глазницами глаз. Стрёмно, блин! Но вроде не нападает, осторожно порадовался я. И стал разглядывать призрака дохлого скелета. Прозрачно-серый, только глазницы — провалы в какую-то хрень, непрозрачные. Висит, покачивается лениво, обрывками призрачных тряпок бултыхает. И череп — не человеческий. Небольшое, относительно черепа, лицо. И лютая нижняя челюсть, узкая и длинная. Дохлый данмер, однако.
— И кто ты такой? — задумчиво, не ожидая ответа, пробормотал я.
— Твой предок, придурок! — вдруг прошелестело в голове. — Хотя, вроде и не такой придурок, как тот… Но всё равно придурок! И не услышишь же меня, придурок… — послышалось сожаление в призрачном шёпоте.
В голове, помимо бормотания этого дохлого призрака раздалось очень интеллектуальное “Ээээээ”. Был этот звук долгим, задумчивым, протяжным. Полностью отражающим моё отношение к происходящему. Но где-то через минуту я перестал охреневать.
— Вообще-то, я твою дохлую персону прекрасно слышу,— осторожно произнёс я. — И сам придурок — только придурок так часто и бессмысленно будет использовать слово “придурок”. Безосновательно! — отрезал я.
— Ээээ… — послышалось у меня в башке, правда на этот раз источником был призрачный тип.
— Хорош гудеть! — возмутился я. — Ты кто-такой?
— Хорош хамить! — возмущённо задрал призрак череп, сложив кости рук на груди.
А я подумал, да и сложил руки
