Марьяна сидят за столом, не обращая внимания на неприятные слуху звуки.
Он весь день орать вот так может? Я бы рехнулся. Оказывается, мой сын — идеальный ребенок. До полугода он вел себя абсолютно спокойно, издавая звуки только при необходимости — поесть, сменить подгузник. Моменты колик и прорезывания зубов не в счет. Мы с Машей спокойно смотрели фильмы, пока он часами наслаждался музыкой и крутящимися над его головой игрушками. Тогда я думал — все дети такие. Теперь понимаю, что нет. Бывают маленькие исчадья ада.
— Давай его мне, — произносит Яра, закончив своё занятие.
Оглядев стол, понимаю — на себя она не накрыла.
Вопросительно бровь поднимаю.
Усмехаясь, Яра делает мне знак, мол, смотрит.
Забрав из моих рук своего сына, она опускается на одно из кресел. И тут происходит нечто. По помещению разносится звук, схожий с воем корабельной сирены.
Коля на месте подпрыгивает, смотрит на источник звука шокировано, Марьяна никак не реагирует.
Я ошибся, полагая, что Ярослав до этого вел себя шумно.
Яра, смеясь, на ноги поднимается.
— Я ужасная мать. Но захотелось тебе показать, как он не любит, чтоб его сидя держали.
Пздц.
— На твоем месте я бы вырвал Русу яйца, — говорю, пониже к Яре наклонившись, чтобы мелкие не услышали. Не то, чтоб я боялся его.
Оказавшись у мамы на руках пока она стоит, мелкий шантажист замолкает.
Боюсь себе представить, как он спит ночами. Свихнуться можно.
Напрягаю память, но всё не могу припомнить, чтобы я хоть раз такой пронзительный писк слышал. Даже моя бывшая теща так вопить не умеет. А это, поверьте, говорит о многом.
— Давно с Машей виделся? — спрашивает Яра, после того как я помогаю ей грязные тарелки в посудомойку загрузить.
— Да. Она меня избегает. Колю мне Наталья Леонидовна привезла, — прочищаю горло. Та тема, которую я меньше всего хочу обсуждать. — А что?
— Просто. Виделись с ней и Сараевой на одном мероприятии недавно, — Яра тактично опускает информацию о том, что Маша там была в компании своего жениха, а не только мамы. Не все в моем окружении такие воспитанные. — Счастливой она не выглядела.
Да ну, а что так?
— Надо написать ей будет. Двухсотое сообщение без ответа. Юбилейное, — не пытаюсь своего сарказма скрыть.
Большего унижения, чем в последние месяцы семейной жизни, я никогда не испытывал. Столько нервов было потрачено. Зря. Стоило ли биться башкой в закрытую дверь, чтоб тебе вечером говорили, что утром обязательно заберут заявление о разводе, а по факту на следующий день ситуация только обострялась, и претензии обрастали новыми вводными?
Необходимо успокоиться. Блокируя мысли об этом, можно позволить себе жить спокойно.
Между мной и своей матерью Маша выбрала не меня. Не забывая регулярно клясться в вечной любви.
«О, люди бывают лживы, ты ещё не понял?».
— Сереж…, - Яра умеет давить, сейчас не тот случай.
— Если ты забыла — она и со мной не выглядела счастливой, — напоминаю. — Это её обычное состояние.
Не думать, просто не думать.
— Мама часто с бабушкой ругается, — невзначай проговаривает Коля, появившись на кухне, чтобы куклу забрать, что мы с ним сегодня подарили Марьяне.
Глава 6
Мария
Сережа забрал Коленьку, значит, я могу закрыться в комнате и посидеть тихонько, чтобы меня никто не трогал.
Каждый раз мне очень сложно сдержаться. Хочется встретиться с Сережей и всё ему рассказать.
Раз в неделю он забирает сына, и раз в неделю я схожу с ума от тоски. Она всеобъемлюща. Я хочу быть рядом с ними в этот момент. Но не могу. Я сама всё испортила.
Когда-нибудь чувство отчаяния пройдет? Сил никаких нет…
Опускаются руки. Мой личный ад наступил в тот день, когда я изменила мужу. Даже для меня самой мало тех оправданий, что я не хотела этого, чего уж о Сереже говорить.
Боже мой… Он никогда меня не простит. Никогда…
А я никогда ему не расскажу.
Всю оставшаяся жизнь будет смесью тоски и агонии? Пока что я просвета не вижу.
Вроде как живу, но ощущение, что меня уже нет. Прошлой Маши так точно. По утрам приходится заставлять себя подниматься на ноги. Постоянная диссоциация, словно бы эта жизнь не моя. Я в прошлой осталась, там, где мне было хорошо со своей семьей. Самый лучший наш мир на троих.
Примерно год назад Сережа подарил мне графический планшет, чтобы я могла заниматься дизайном или рисовать, что мне вздумается. Тогда мы с ним разговаривали и пришли к выводу: рисование — это единственное, чем мне реально нравится заниматься. Экономика и право — совсем не мое.
Будучи семейной, я не пользовалась возможностью творить, а сейчас спасаюсь этим от стресса.
Ни мама, ни Марк не знают, чем я занимаюсь. Не знают, что я создала страницу в социальных сетях и выкладываю там работы свои.
Каждый день захожу проверить, не оставил ли кто комментарий, или вдруг лайки поставили. Так себе хобби, конечно, но что имеем. Ещё одна ниточка, связывающая меня с прошлой жизнью.
Проверяю время. Сегодня парни задерживаются. Я уже успела у окна состоять, подождать, цветам ножки подрезать и воду сменить.
Взяв с комода телефон, возвращаюсь в кровать. Открываю одно из приложений и начинаю снимки незнакомых людей просматривать. Максимально глупое занятие, но позволяет отвлечься. Какова вероятность того, что хотя бы десятая доля из тех, кого мы видим, счастливы? Ничтожно мало. У каждого полно проблем, но мир так устроен, что никого чужие беды не волнуют. Все хотят видеть вокруг себя красоту, легкость, позитив. Несчастья остаются с тобой наедине, припорошенные показным весельем. Пока ты хоть как-то держишься на плаву, их никто не винит. Много лет назад мне сказал об этом один близкий человек, и только теперь я понимаю истинный смысл слов услышанных.
В ленте мне попадается страница Лорин. Подруга моей Сафи…
Сердце ноет от боли. Я её подвела. Не сдержала данного обещания.
Откидываюсь на подушки, и глаза прикрываю. Слезы непрошеные это не останавливает. Я ей обещала. Обещала и не смогла… Сколько прошло времени с тех пор, как я перестала отвечать на звонки и сообщения Сафии? Мне стыдно ей в правде признаться. Я уверена, что она всё поймет, стоит ей только мой голос услышать.
Если бы не она, ничего не было бы… Меня, скорее всего, уже не было бы. Когда я узнала о беременности, Сережа в отъезде был. А мама, найдя у меня тест на беременность, так разозлилась, что я была
