Теперь у меня в каждой руке по пацану… И второй Максимыч настроен скептически. Ему не нравится, что у брата есть машинка из фанеры, а у него только лямка от штанов. Дети начинают драться и визжать.
— А ну, тихо!
Ноль эмоций.
— Мальчики!
— У-у-у!
— А-а-а!
— Женя, прости, — вбегаю в кабинет и хватаю с полки еще несколько машин. Сейчас я готов отдать близнецам все что угодно, даже ведущего дизайнера на блюдце, лишь бы замолчали.
— Ой! Как быстро у тебя дети множатся… Уже два, причем одинаковых, — из кабинета выходит Туся.
— У-у-у!
— Макс, ну что ты, совсем с детьми не умеешь ладить?
— Неа… Я этот, как их там… Фри. Чайлдфри. Был. До сегодняшнего дня.
— Звучит, словно Джеймс Бонд, — хмыкает. — А кто это такой холоший, а кто это такой класивый? — девушка обращается сразу к обоим братьям, растягивая и коверкая слова. Никогда не понимал, зачем так разговаривать с мелкими. Типа так лучше поймут? Это вряд ли…
Дети смотрят на нее, на минуту замолкая. И быстро потеряв интерес, снова начинают драться и вопить. Теперь у каждого по машине в руке. Но им все равно нужно отобрать игрушки друг у друга.
— Что-то они у тебя странные. Может, врачу показать?
— Сама такая, — обижаюсь. Как будто моих кровиночек обвиняют в неполноценности.... — Иди давай. Ногти сами себя не накрасят.
— Странный, ты, Лобанов...
— Спасибо. Дети, скажите тете: «Премия — пока», — беру их как кукол и машу двумя детскими ладошками, вызывая довольный хохот и посмеиваясь сам. Фролова фыркает и убегает, кинув на прощание:
— В бухгалтерию отведи козявок, если не с кем оставить. Там детей целыми днями обсуждают, будут только рады. А то ты нервный какой-то стал...
Хм. А идея-то неплохая.
— Ну что, братцы-кролики, вперед! Туда, где знают все о капусте...
Расследование
Малышам вроде бы нравится путешествовать со мной по коридорам фирмы. Они вертят головами и переговариваются на своем, только им понятном языке жестов и звуков. Я же думаю, что делать дальше…
— Дамы, сильно заняты? — вежливо постучав, заглядываю в кабинет бухгалтеров, где особенно любят пить чай с конфетами и обсуждать детей, мужей и сериалы.
— Для вас всегда время найдется, Максим Михайлович, — улыбаются женщины.
— Тогда вот вам внеплановое задание. Поводиться сможете? Я быстро. Встречу проведу и заберу их, — завожу близнецов в кабинет. У коллег вытягиваются лица. Дамы мысленно прикидывают, кто может быть матерью этих детей, и наверняка уже строят предположения. Надо будет на досуге разузнать.
— Это Миша и Паша. Прошу любить и жаловать.
— Какие красавцы… все в папу… а как похожи! Ну вылитые Лобановы! — щебечет главбух Наталья Николаевна.
— Они и есть… Лобановы, — слетает с языка. — Так что, могу рассчитывать на вашу помощь? Справитесь?
— Конечно, оставляйте, — наперебой отвечают, спохватившись и вскакивая с мест, чтобы «разобрать» детей по штуке и не в одни руки. Сразу видно, женщины опытные. Не то что некоторые «фри».
Сейчас секретарь детскую еду принесет, и малыши будут сыты и веселы. А я пока могу выдохнуть и заняться наконец своей работой. Но прежде чем вернуться в кабинет, нужно выяснить, чьи на самом деле дети и где пропадает их мама. Надеюсь, с ней все хорошо, и случившееся всего лишь глупое недоразумение.
Проворачиваю в голове имя из свидетельства о рождении. Как ни стараюсь вспомнить, Анастасия Иванова мне вообще ни о чем не говорит. Таких Насть… очень много. Даже у нас в фирме работало человек пять Ивановых. Не помню, правда, были ли среди них Анастасии… А раз не помню, значит, у меня с ними точно ничего не было. Особенно общих детей.
Ладно. Расследование надо начинать с самого простого. Поэтому первым делом бегу вниз к охраннику. Он, как обычно, смотрит сериал про борьбу с преступностью и сам себе его комментирует. С таким вниманием можно пропустить не только детей. Целый футбольный клуб легко не заметить! Так что мне повезло, что близнецов всего парочка.
— Сергей, здравствуйте, — подхожу к посту.
— О, Максим Михайлович, доброе утро, — приосанивается, делая вид, что бдит на службе.
— У меня тут нештатная ситуация. Скажите, кто пустил детей в здание?
— Тамара Николаевна с внучкой пришла, просила вам не говорить, чтобы вы не ругались, — делает виноватое лицо.
— Тамара Николаевна? Это кто?
— Так уборщица новая. У нее дочь в институте, некуда внучку девать. Но девчушка тихо в подсобке сидит в куклы играет. Вот, — поворачивает ко мне один из мониторов, и я вижу девчонку лет шести. Да уж… у меня, оказывается, не IT-фирма, а детсад какой-то на прогулке…
— Ясно. Если никому не мешает, то пусть сидит. Бабуля у нее там надолго зависнет, кран прорвало. Но впредь докладывайте мне. Сегодня внучка, завтра и вовсе гориллу приведут, потому что оставить не с кем, — включаю сурового босса, а самому смешно.
— Что вы Максим, какая горилла в центре Москвы?
— Дураков всяких полно. И не такое видали.
— Хорошо, сейчас запишу: с животными не пускать.
— Так, мы с вами от сути отошли. Я пришел по другому вопросу. У меня в кабинете откуда ни возьмись появилось двое детей. Мальчик и мальчик.
— Хм.
— По словам секретарши, оба пришли ночью. Кто привел — тайна, покрытая мраком.
— В котором часу ночи это случилось?
— Не знаю. Хотел вас спросить. Может, Петя рассказывал, когда вахту сдавал?
— А он убежал, едва дождавшись смены. У него жена ночью рожала. Так Петя весь на нервах, вот даже телефон забыл на работе… — протягивает мне разряженный аппарат.
— Поэтому до него не дозвониться сейчас, — качаю головой.
— Точно. Ну давайте записи посмотрим.
— С 17.00 до 23.00 в приемной было пусто, я уверен. Пиццу привозили до глубокой ночи, и я бы заметил, если бы курьер оставил на сдачу парочку розовощеких мальчуганов.
— Да, вижу курьера в фирменной куртке. Приходил несколько раз, — подтверждает.
— Смотрите дальше, — машу рукой.
Прокручиваем запись и… ровно в полночь двери офиса открываются... и мы с Сергеем удивленно переглядываемся.
— Да ну?! Вот так неожиданность…
Неожиданность
А неожиданность — это еще мягко сказано… Ни за что бы не догадался, что за визитер навестит нашу фирму в полночь.
На экране монитора видно огромного мужика под два метра ростом. И одет он… в форму пожарного. Странного такого, не очень похожего на обычных, которые тушат горящие дома. Какой-то слишком уж киношный. Но может быть, мне просто кажется.
