почему спала со своим другом? – улыбается Зигмунд. – Спокойной тебя делает информация. Только она позволяет тебе довериться мужчине, а доверие, в твоем случае, является определяющим фактором в решении спать с ним или нет.
– Думаю, что каждая уважающая себя женщина именно этим фактором и руководствуется. Мы живем в опасном мире, где повсюду ложь, предательство и преступления.
– Вовсе нет. Есть женщины, которые заменяют доверие собственными ощущениями.
– Ты о предчувствии? – усмехаюсь я.
– Нет, Селин. Я говорю об ощущениях, которые вызывает мужчина. Для тебя это обретает форму слов, из которых складываются предложения, формируя общую информацию о человеке. Своего рода досье, которое собирается в папочку и занимает свое место в твоей голове. Но другие женщины отдают предпочтение своим ощущениям. Они доверяют им больше, чем сухой информации, сотканной из букв.
– И что же это за всемогущие ощущения такие?
– Запахи. Движения человека. Его внешность и отдельные её черты. Голос. Дыхание. Но главный и завершающий элемент – твоя собственная фантазия.
– Не фантазии, а иллюзии, которыми женщины фаршируют себя, как куриц на праздничный стол, – скептически поправляю я. – Согласна, запахи, внешность, голос и всё прочее – это детали, возбуждающие интерес и желание. Но в случае с совершенно незнакомым человеком, о котором абсолютно ничего не знаешь, они не сработают. Я не стану спать с мужчиной, у которого красивый голос, чьи руки крепкие и покрыты выпирающими венами. Да, я обращаю на это внимание. Каким бы привлекательным он не был, я должна узнать его прежде, чем даже разочек с ним переспать.
– И много их было? – поджимает Зигмунд губы, стараясь не засмеяться.
– Кого?
– Мужчин, которых ты сначала долго и муторно изучала, чтобы хоть «разочек» с ними переспать?
– Начнем с того, что это мое личное дело!
– Что и следовало ожидать, – кивает Зигмунд. – Сколько тебе? Двадцать семь? Думаю, девственность ты потеряла в промежутке с семнадцати до девятнадцати, с одноклассником или давним-давним другом. Потом университет, возможно разовый перепих с однокурсником, а потом этот твой художник оказался удобным вариантом для снятия напряжения. Итого у тебя было два-три партнера, так?
– Я всё больше склоняюсь к мысли, что ты хочешь стать четвертым или пятым.
Зигмунд смеется, допивает свой коктейль и показывает официанту, чтобы он повторил заказ.
– А тебе никогда не хотелось повести себя иначе? – с таинственной улыбкой смотрит он на меня. – Отдаться воле своих ощущений. Ты месяц сидела на сайтах знакомств. Чтобы заняться сексом, необязательно узнавать мужчину.
– Во-первых, оказалось, что там сидят исключительно озабоченные мужики – не по адресу. А, во-вторых, даже если бы нашелся среди них хоть один более-менее адекватный, виртуальный секс – это ничто. Воздух! Слова, которые не услышат уши. Написанная откровенность, от которой по-настоящему можно вспыхнуть, имеет место быть лишь на страницах романов, но никак не в окошке чата с пунктуационными и орфографическими ошибками.
Зигмунд не отрывает от меня любопытствующих и явно смеющихся глаз. Официант приносит ему новую порцию коктейля, но мой коллега очевидно не собирается останавливаться в своих увлекательных размышлениях.
– Не будь так уверена, пока сама не попробуешь. К тому же, любой виртуальный секс может стать настоящим.
– Знаешь, – смеюсь я, промокнув губы бумажной салфеткой, – если ты не хочешь рассказывать мне о своей таинственной незнакомке – бог с тобой! Достаточно уже обсуждать мою интимную жизнь.
– Ты уходишь?
– Вот ещё! Мне нужно посетить дамскую комнату, – подмигиваю и поднимаюсь. – Да и хочу поглядеть, как здесь всё устроено.
Зигмунд понимающе кивает и делает жест рукой, мол иди, куда хочешь. Мы не часто выбираемся с ним куда-то. У нас хоть и есть общие знакомые, но мы никогда не встречались одной дружной компанией. За исключением новогодних корпоративов и праздников, устраиваемых в офисе редакции, мы с Зигмундом предпочитаем посидеть вдвоем в каком-нибудь баре, выпить коктейль и поговорить о том, о сем. Странно, что сегодняшним «о том, о сем» становится исключительно моя интимная жизнь. Неловкости я не испытываю. Наши разговоры частенько задевают тему отношений и секса, но мы, пожалуй, никогда не обсуждали друг друга.
* * *
Мне кажется, что я иду в такт ненавязчивой и спокойной музыке. Мои бедра двигаются плавно и размеренно, словно ленивые волны у самого берега. По правде говоря, не вижу никакого преимущества и отличия этого клубного ресторана от многих других. Только то, что здесь три этажа, а сам ресторан является внушительной пристройкой к одному из лучших отелей в городе. В дамской комнате на редкость очень даже просторно. Справа стоят золотистые диванчики и стеклянный низкий столик, а под ними черный с неровными краями ковер. Пол белый, будто сплошное стекло, я даже вижу свое отражение на его гладкой поверхности. Напольные лампы и массивные горшки с цветами стоят между каждой золотой в перламутровую красную крошку тумбой с белоснежной раковиной. Их здесь пять и две крайние заняли гостьи ресторана. Им до меня нет никакого дела. Одна красит губы, другая пудрит носик. Занимаю свободную раковину и достаю из сумочки кофейного оттенка карандаш для губ. Я никогда не увеличивала губы с помощью уколов красоты, потому что считаю, что для меня это было бы лишним. Их и без того будто случайно ужалила пчела. Но я всегда придаю им форму с помощью карандаша, нанося его легкими и почти неуловимыми движениями. В комнату заходит девушка в черном сверкающем пиджаке, одна из подружек той блондинки в красном. Вижу её длинные темные волосы и тут же смотрю на свое отражение в большом зеркале. Сколько раз я пробовала отрастить такие? И сколько раз прибегала к своему мастеру с требованием немедленно вернуть моей голове легкость? Стоит волосам только коснуться моих плеч, как меня всё вокруг начинает раздражать. Я в буквальном смысле слова начинаю вся чесаться, и даже если зафиксирую их на затылке резинкой, мне всё равно будет казаться, что моя голова весит три тонны. Ирэн предлагала мне нарастить волосы, дабы хоть разок изменить свой стиль, но я не готова платить баснословные деньги за то, что могу проносить от силы пару дней, пока вся не изведусь и не раздеру себе кожу. Взбиваю пальцами густые каштановые волосы и остаюсь довольна. Каре на удлинение – моя вечная прическа и, кажется, я уже с этой мыслью смирилась. Мне кажется, она стильная и на все времена. Главное придерживать ломаными прядями этот легкий и изящный беспорядок.
– Так ты не приедешь? – спрашивает девушка своего собеседника по телефону. Она занимает раковину по правую сторону от меня, а те две женщины вместе покидают дамскую комнату. – Глупая! Здесь очень круто.
