и меня же за это тыкают носом, как щенка в лужу!
– Это вряд ли. Обычно я бью мужчинам морды, только если они первыми распускают руки.
Профессор оглядел меня с ног до головы, да так, что я разом вспомнила про обтрепанный подол, потрескавшуюся кожу ботинок и намертво въевшуюся грязь вокруг ногтей. И все же мелькнуло в его взгляде что-то…
– И не надейтесь. Я не сплю со студентками.
Я разозлилась. На этого самовлюбленного типа, на себя, давшую ему повод для насмешек.
– Предпочитаете студентов?
– Предпочитаю взрослых умных женщин, которых не интересует отметка в дипломе, или что я могу замолвить словечко их наставнику.
Ну да, взрослых женщин интересует не зачетка, а кое-что посущественней. Я вернула ему долгий оценивающий взгляд, только сейчас обнаружив на шее профессора тяжелый на вид медальон в форме вороньего черепа, а цепочка, выглядывающая из раскрытого ворота рубахи, пробуждает в памяти незабвенное «златая цепь на дубе том». А еще перстни, браслет… Зачем ему столько побрякушек? Пыль в глаза пускать?
– Взрослых? – съехидничала я. – Ум не всегда приходит с возрастом.
– Да, в вашем случае очевидно, что возраст придет один, потеряв ум где-то по дороге. Вы не забыли, что еще официально не оформлены в качестве студентки?
Я прикусила язык. С него станется высадить меня из кареты прямо сейчас. Но извиняться не стала – один раз попробовала, и что? Только хуже сделала. Поэтому я просто молча опустила взгляд, изображая паиньку. Но профессор не унимался.
– Еще вопросы будут? Или вас интересуют только, – его взгляд остановился на моих губах, – мои постельные предпочтения?
Чего ты на меня так взъелся? Конечно, расквашенный нос никому не добавляет доброты, но ты ж его, похоже, сам залечил. Да и к тебе в студентки я не напрашивалась, ну, то есть напрашивалась, конечно, но я же не знала, что к тебе. И ты вполне мог отказаться, если уж я тебе так не нравлюсь!
И все же вопрос у меня был. Точнее, вопросов была куча, но один вертелся прямо-таки на кончике языка.
– Инквизитор обозвал меня ведьмой. В чем разница между ведьмой и магом?
Потому что если меня сочтут ведьмой и обойдутся со мной так же, как в нашей реальности – с ними, ядовитый язык Винсента станет ерундой, не стоящей внимания.
Профессор моргнул, словно этот вопрос застал его врасплох.
– По большому счету ни в чем, – произнес он, помолчав. – Но дар ведьм связан с кровью. Если стихийники черпают силу в, естественно, стихиях, некроманты – в смерти, ведьмам… или ведьмакам нужно пролить кровь.
– И? Что в этом плохого?
Лаборанты, вон, каждый день кровь «проливают». Хирурги те же.
– Сколько крови в одном человеке?
В тоне его было что-то такое, настолько типично преподавательское, что я ответила прежде, чем подумала:
– Семьдесят семь миллилитров на килограмм массы тела у мужчин и шестьдесят пять у женщин. Плюс-минус десять процентов.
У профессора отвисла челюсть. Я мысленно хлопнула себя по лбу. Что-то отличало Штирлица от окружающих – то ли строгий взгляд, то ли волочащийся следом парашют…
– Интересные знания гуляют в ремесленных кварталах, – проговорил Винсент, вернув дар речи. – Очень интересные…
Глава 4
Я захлопала ресницами, изобразив самое глупое выражение лица, на которое была способна.
– Не знаю, откуда я это знаю… В смысле, я знаю, что ничего подобного не знаю…
– Так сказал один философ, – хмыкнул профессор.
– Правда? – Я снова похлопала ресницами.
Только не говори, что у вас тут был свой Сократ. Или у дураков мысли сходятся?
– Так откуда вы взяли это число? – Его взгляд на миг расфокусировался, точно профессор что-то подсчитывал в уме. – Да, примерно так и выходит.
– Прошу прощения?
– Целители говорят, в человеке пять литров крови, – пояснил он. – По вашим формулам…
– Они не мои! – пискнула я, прикидывая, не сигануть ли из кареты на ходу. Но куда я пойду и что буду делать, если сбегу?
– Хорошо, по не-вашим формулам получается примерно то же, что говорят целители. Плюс-минус десять процентов. Откуда вы их взяли?
Из учебника по физиологии кровообращения, кажется. Хотя, нет, столько лет бы я цифры в памяти не удержала. Значит, относительно недавно лазила в справочник. Да, точно, пересмотрели с приятельницей старый ужастик и поспорили, может ли с одного человека натечь ведро крови. Я и полезла в справочник, чтобы подтвердить свои слова. А вот в какой именно…
– Не помню, – проговорила я, уставившись на Винсента совершенно честными глазами. – Правда, не помню.
Он смерил меня задумчивым взглядом.
– Хорошо, поверю. Так возвращаясь к ведьмам. В человеке около пяти литров крови, но смертельная кровопотеря наступает гораздо раньше. И даже не смертельная, но регулярная ничем хорошим не заканчивается. Понимаете, к чему я клоню?
– Чужую кровь использовать выгоднее. Но что в этом плохого, если она отдана добровольно?
В конце концов, в нашем мире донорская кровь спасла немало жизней. И чтобы ее получить, никто не отлавливает жертв в темной подворотне.
– Не пойму, то ли вы глупы, то ли просто наивны, то ли зачем-то морочите мне голову.
И то, и другое, и третье. В смысле, я не считаю себя гением, а в этом мире и вовсе на положении новорожденного. И совершенно точно морочу тебе голову. Получается, правда, так себе. Видимо, слишком много сегодня на меня свалилось, совсем не соображаю.
– Крови, которую безопасно способен отдать доброволец, может и не хватить. К тому же силы всегда мало. И всегда велик соблазн получить еще – уже недобровольно.
– И только? – не изумилась я. – Дело только в возможности? Этак всех мужчин можно сажать за… – Я осеклась, но профессор понял, расхохотался.
Да что ты будешь делать, рот мне себе зашить, что ли? Но не в жизнь не поверю, будто сильных мира сего волнуют потенциальные жертвы. Да любая власть построена на гекатомбах жертв. Всегда есть преступники и другие неугодные. Есть войны. Сколько силы может получить маг крови – если говорить привычным мне языком – на поле боя, где сходятся сотни людей с каждой стороны? А некромант? Если их – наша – сила связана со смертью, не получается ли…
– А некромантам тоже нужны жертвы? – спросила я. – Я на это не подписывалась!
Цель, может, и оправдывает средства, но я пока не дошла до той степени отчаяния, когда убивают ради куска хлеба.
Профессор перестал смеяться.
– Нет. Смерть – естественная часть мира, как стихии. В этом городе каждый день умирает не один человек. Про животных даже и говорить не стоит.
