Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
былаРевела б в окне за ослаКазала бы уши и рылаНочная нечистая силаДневная нечистая силаВ лесу бы меня заблудилаКричала бы страшно и вылаВ пещере нечистая силаА я убегал бы от нейКуда между трав и камней
«Играют на гармониках…»
Играют на гармониках.Разрушено ШахматовоУсадьбы Блока нетЭх жёлтенькие лютикивесёлые цветы!И что за фраер БлокЧто ездеют тут всякиеВтащили камень ахаютПодумаешь подумаешьих этот фраер Блок!
«Жил на свете был Лимонов…»
Жил на свете был Лимоновочарованный простойвышел в путь с татарских склоновоки-камы над рекойЕздил. был. перемещалсяМаленький. со всей семьёйофицером оказалсяего батюшка роднойБатечка носил погоныверил в книги. орденаЧестный. праведный склонённыйТабака и без вина.Жил Лимонов как СавенкоЛет совсем до двадцатишкола. угол. пчёлы. стенкак кирпичам должно растиВидел тени Украиныездил в хутор на телегеспал в руках студентки Ниныгде-то в Сумах на ночлегеПлакал. ныл. бежал из домаВоспитался. ошалелПросто. русско. так знакомоМного есть подобных телНо однако Одиссеяпомнит злые именаГреция его. Рассеяза Лимоновым странаБлагородная порывомбезысходная в бытуиль с характером счастливымнаш Лимонов попросту?
««Ты меня не можешь в поле…»
«Ты меня не можешь в полеКак магистр с двумя цветамиПовстречать на дне воспоминанийТы едва лишь только брезжишь –бледно-жёлтая фигурада ещё с размытыми краямиДа – тебя поизносилосьпоиграли – Ваша милостьс географией пространствами – довольновсех наук гуманитарныхи любовей легендарныхмного много по груди твоей катилосьбыло больноВас давно упрятал ящиксаблезубый милый ящерА вы вылезли и ходите гуляя»так я думаю небрежноВы и ты свободно нежнов отношении к себе перемежая
«Сонные лирики. люди хорошие…»
Сонные лирики. люди хорошиекак с бородой мужикиосень. беспутные дни и погожиемыслей ленивых полкиГде облака побывали, что виделиверно убитых в лесуВелосипедом смахнули грабителис трав придорожных росувсё одноместное милое русскоетут для Алёнушки броди для художника. место-то узкоевидно как ряска цветётПахнет золою от печки остывшиевечно лежат кирпичилюди нелепые. тихо любившиемир полыхнувшей свечи
«Тысячу раз прославленные полянки. где…»
Тысячу раз прославленные полянки. гдевсевозможные виды ягод сидели в траве.ягоды на все буквы. и на «ч» и на «к» и на «е».Лев Толстой в белой полотняности зачем-токосит красоту. Когда крестьянин – понятноон для еды корове для пользы своей. Но уэЛ Толстого уже есть своя польза. Зачем жекосит он лукавя. Приезжает Гаршин и стоит глядитТолстовцы приезжают. Все полны лишнихполитических идей. приветствуют. падаютв обморок. Дай обнять тебя мягкая деревенскаябаба. Дай тебя интеллигентским объятьем своимохватить. Вечный луг вечная дремота.………………………и танковые ученья накинув противогазспугивают эту отрицательность и положительность.Быстро майор проводит команду по этомуместу. ничего не зная о мире проводит майор.и глупые солдаты без заблуждений бегути везут танки за рычаги. пробежали. и сновак толстому уже приезжается Гаршину. душно.кошение трав.
«Леонгард Францевич…»
Леонгард ФранцевичИпполит ЕлизарьевичИвонна НеониловнаВенцеслав МаксимилиановичПлотин АристарховичЭнгельбрехт ДионисьевичБонавентура ХристофоровичПрощайте!
«Уезжаю я Димка и прощай…»
Уезжаю я Димка и прощайВзял бы да и собрался. Приезжай.Все мои предрассудкиВспыхнули вдруг во мнеЖутки или не жутки?Может не…Вот жили рядом. Дружили.Как будто да.Рядом стихи сложилиЧитали их. (Шли года)Не знаю не знаю точноЯ и твоей душиТы из своей мне ночиВ мою мне ночь напишиЗнаешь что остаётся?Весёлая шумная смерть!Мне ничего не даётсяПросто так. Ибо смерд.
«У нас есть прошлое…»
У нас есть прошлоеОтец родился в городе БобровеУ нас Россия есть. Воронежские крови.У нас кольцовские преемственные связиМы может молодцы такие же как РазинМы может молодцы которые когда-тоХудой кафтан накинув вороватоИ засапожный ухвативши нож«Ты нас не трожь! кричали – Князь не трожь!Ты отойди, а то ведь полосну!А ты княжна иди. иди ко сну!»Мы в кучерах. в любовниках графиньА ну из брюк положенное выньМы точно жуткие студенты из народаМы доктора миллионеры год от годаУ нас прадедушка томился в крепостныхА мы же ходим в литераторах лихихА мы ещё не то устроим на РусиУ нас и милости и зверства испросиС калмыками мы свяжемся опятьС бурятами нам вместе воеватьКазахов подобьём идти в походСольём все дикие дивизии в народ!
«Готический Святого Стефана собор…»
Готический Святого Стефана соборГлядит в меня нахально и в упорГотического серого собораЯ удостоил даже разговораКак камень обтесали как смогли?И сколько трупов около легли?Вокруг леса. Метро. Метрым-метро.И строят неглубо́ко и остро.Австрийцы строят обложив цветамиНе верите – сюда езжайте самиРодители. Отец Вениамин и мама РаяЗдесь белый свет. чего и Вам желаю.Увидеть. Поглядеть. ЗапечатлетьЕщё удрать в Италию посметьИ Рим мне впереди глядится почти внятноИ не хочу в СССР попятноОпять Москва? Как дети мы в МосквеЗдесь погляжу – чтоб было в головеКогда бы умирал – строенье Вены.Канал дунайский. Денизгассе. Стены –поющие свою австрийцам песнюИ не хочу пожалуйста на Пресню.
«За холодами придут холода…»
За холодами придут холодаЯ никогда не приеду тудаМне не допустят приехать. СмешноИ не хочу я. Закройте окноВ эту Россию пожалуйста спатьВ эту Россию приехать опять?Генрих и Кира? Дима. Дорон?Люди хорошие с разных сторонИм для чего? Мне-то зачем?Сколько же времени? Шесть? Нет-нет – семьЯ проживал там. Учился. Болтал.Слава те господи. Всё увидалКончено. Новые нынче путиМне невозможно по кругу идтиУ Вены у Вены в её переулкеРусские будут слова на прогулкеРусским словам в Риме звучатьМосковские помнить и продолжатьИ ностальгию в кармане закрывСмело гляжу на нью-йоркский залив
«Мир – дерьмо. Народа мы не знаем…»
Мир – дерьмо. Народа мы не знаемМы одни. И сами мы – палачУезжаем. стонем. Уезжаем.Оставляя родины кумачИ сидим среди десятка русскихГрязный итальянский домХодим восхищённо в этих узкихКомнатах холодных в нёмРим. Тоска. На вилле мы БоргезэПинии. Сойдём за англичанУезжаем. Мира сколько влезетЖрём пространства странНе корнеты в прошлом не уланыВот Савенко яЧепуха. Зачем мне эти страныГде моя?
«Когда я Русский – всё же русский…»
Когда я Русский – всё же русскийСижу у своего окнаГляжу на переулок узкийИ это чуждая странаЯ не скрываю пред собоюЧто вижу Рим как бы злодейРим же усиленный борьбоюЖивёт Италией своейФонтаны хладные. ФонтаныНа солнце душно. И жара.Сжимают старики стаканыСидят у столиков с утраЯ нынче вечером увиделКак чёрный в шляпе и пальтоПил кофе. Груб рукавный выделИ кофе мелко завитоНа стенах надписи крутыеОни хотят чтобы у нихТакой порядок как в РоссииБез только вывертов больныхМне надоело. У вокзалаТолкая кресло пред собойМужчина-недоросток вялоВёз паралитика домойТрещали дымные каштаныЖаровню поправлял арабТри проститутки у фонтанаИзображали жирных бабНа самом деле семь пятнадцатьАвтобусы. Кино. СквознякИ я прошёл чтоб постеснятьсяВесь в тридцати одних годахЗаросший ими до макушкиЧуть не до самого хвостаТри негритянки – три подружкиИ всяка – мелко завитаМне встретились кусками мыла.А я поэт таких людейКого из родины тащилоИ бросило под Колизей
«За лесами длинными…»
За лесами длиннымиЭтот год запущенныйЭтот град волнуемыйЭтот мир виденческийЕсли нет развития –что это зловредное?Или не допустится –Или же допустится?Наблюдаю раннееГоворю последнееС тихим медоточиемС безголосым пениемХодят толпы древныеДерева бугристыеЧеловечьекожиеСпит не просыпается.и танцуют бабочкиХаос снял исподнееглины размечталисяИ сидят страданияНа почётном празднике
«Огни горят образования…»
Огни горят образованияВесёлый воздух. Горький смехИ Рим – культурные преданияРазогревает он для всехгорят вечерней ночью зданияДыряв фанерный КолизейЕвреев древних наказаниеПостройка стен его. ДверейА мне томительному русскомуЛишь нужен чай и револьверЯ замышляю странно узкоеОсуществление химерИ замыслов сверхгероическихВ кровати возле шкафа лёгИ будет подвигов эпическихКогда поможет ему Бог
«Скотина гадина Россия…»
Скотина гадина РоссияСобака родина мояЛюблю имперские прямыеТвои и сосны. ТополяТебя никто нам не растащитНе дам. Подставлю даже трупБоян бо вещий нехотящеКрая откроет старых губЗлодеи выродки прямыеВсе те кто хочет распылитьДля исторической РоссииЗащитником я может быть.
«Приехал я в Европу…»
Приехал я в ЕвропуСижу я на постелиВчера ходил на виллуТам кипарисы. елиТам сосны ветром гнутыПриглажены на югИ там на этой виллеЯ каждой пальме другС особым чувством к пальмамЯ тихо подходилЯ гладил их. ЕленеО пальмах говорилПри пышном свете солнцаСидели на скамейкеЯ говорил о русскоймной найденной копейкеСлучайно заваляласьВ кармане пиджакаИ дай Бог чтоб РоссияПережила векаПоссорились в вопросе…Потом пошли гулятьСплели венки из лавраИ возвратились вспятьПриехал я в ЕвропуСижу я на постелиПойду в музей я завтраНужны квартиры мне ли?
«Как я утром за картошкой шёл по Риму…»
Как я утром за картошкой шёл по РимуВспоминал Россию. маму. папу. ДимуБыл туман и влажность воздуха былаЛюди падали в витрины в зеркалаи выбрасывались смутными оттудаНа базаре овощей дымились грудыэпидемии зелёных и кудрявыхсонной горкою лежащих свежих здравых…Как я утром за картошкой шёл по Римуна Франческо Болоньези вспомнил Димуа на пьяцца Оттавилья повернулВспомнил Харьков. папу. маму и вздохнулВсе события. Я мелкий человекЯ поэт. Не итальянец я не грекМеня гонит и преследует судьбаЯ служу ей в чине верного рабаИ меня она покажет как примерЧестным жителям страны СССРНа мою судьбу взглянув такой же сынОтшатнётся. Убоится быть одинУбоится он в Италию махнутьПроживу в России скажет как-нибудь
«Выпить что ли? Здесь не пьют…»
Выпить что ли? Здесь не пьютЗдесь другое отношеньеЗа обедом да бокалРазве так я выпивалЗдесь я чувствую смущеньеМне Алейников приятельВорошилов был мой другЯ так пил что всё вокругТолько видел в виде пятенОблезал. Терял я слухЯ валялся под заборомВ двадцать лет я был и воромЗдесь же в Риме скушно мнеГрустно как в тяжёлом снеА Россия мне укоромЧто не пьёшь? Поди – встряхнисьПолежи у КолоссеяВ Тибр мутный окунисьИтальянцы чтоб глазеяС понто Гарибальди внизЗнали – есть страна РассеяСобутыльника вот нетЭх бы Игоря и ВовкуНаш бы в барах знали следМы бы Рим бы так бы ловкоПропивали бы чуть свет
«Проходит какой-то период…»
Проходит какой-то периодТеряется некий вкусИ я Вас люблю картинноЗаросший и бледный руссЯ вспомнил свою национальностьКогда мне пришло тридцать летИ вспыхнула маниакальностьУ фразы «я русский поэт»И три восклицательных знакаМою рассекают грудьЯ
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
