Он сказал что-то коротко по-русски и прервал это так же резко, как начал, оставив меня задыхаться и бороться со жгучим возбуждением между ног. Этот мужлан сделал глубокий вдох и развел мои колени в стороны, которые я так усердно держала сведенными. Теперь он видел всю меня, и судя по победной ухмылке, ему нравился вид. А затем, продолжая демонстрировать свою власть, он провел пальцем по моему самом чувствительному месту, растирая влагу. Я оперлась головой о стену, вцепившись пальцами в шубу под моей задницей. Хотелось расцарапать этому придурку лицо. Хотелось выгнуться сильнее, развести ноги шире и просить его не останавливаться, потому что я была так близка к грани только оттого, как он играл со мной пальцами и с какой жаждой смотрел. Да, он доводил меня до крайностей.
— Ты тоже меня хочешь, — произнес он, будто себя самого успокаивал. Не знаю, зачем ему это, ведь он совсем не собирался себя ни в чем ограничивать. Он захотел попробовать меня, и он сделал это без предупреждения. Просто заменил палец языком, царапая щетиной кожу на бедрах. Я закричала, зашипела от напора его языка и вцепилась пальцами в его волосы. Чтобы отстранить… Чтобы не дать… Не знаю, он все равно не поддавался, лишь становился агрессивнее. Я отпустила. Черт… Я хотела оргазм от его языка.
А он, конечно, не дал мне кончить, ведь в этой игре только один победитель, и точно не я. Не в этот раз. Поднявшись чуть выше, он облизал мои соски, оставляя их влажными и блестящими. А потом схватил меня за бедра, придвигая попку на самый край лавки. Я все еще зачем-то пыталась сопротивляться, с раздражением отталкивая его руки. Но его мои вялые попытки если не злили, то заводили, как сейчас. Он просто прижал своей лапищей мои кисти к стене над головой, а сам схватил налитый подрагивающий член и начал поглаживать его как тогда у камина. Его губы блестели, как и мои соски, и он смотрел только на них, пока растирал головкой мое возбуждение. Я даже не могла понять, он играл со мной, либо себя доводил до безумия. Кажется, все вместе.
— Ну! — процедила я, дрожа от каждого его издевательского движения. Вверх-вниз, вверх-вниз…
— Потерпи еще секунду, я пытаюсь вернуть себе контроль, — прорычал он и поднял на меня глаза — совершенно черные, дикие, звериные. — Я хочу, чтобы ты выжила после этого.
Я бы посмеялась с этих слов, но не когда они произнесены с такой уверенностью. И не таким, как он. Он дал себе секунду, как и обещал. А после вонзился в меня резко и до упора. Первым же толчком растягивая, подстраивая под свой огромный размер и выбивая протяжный стон. Боль наравне с безумным наслаждением, от которого сносит крышу и вышибает мозг. Хотелось выть, царапать ногтями его плечи, кусать эти нахальные губы до бесконечности и двигаться в такт мощному телу. И я делала все это, потому что не могла иначе. Слишком поздно тормозить, когда разгоняешься на безумной скорости в бездну. Так что я просто позволила себе улететь, расплылась в экстазе и вынесла все то электричество, которое он пропустил по моим венам. Ни на секунду не забывала, что парень кретин, но это не мешало мне наслаждаться его членом. С каждым новым мощным движением, с каждый шлепком наших бедер он приближал меня к оргазму, пока мои внутренние стенки не сжались в приятных тягучих сокращениях. Я боялась, что задохнусь. Что ощущений будет слишком много. Но он отрезвил меня мгновенно, когда сам кончил до звезд в глазах — с диким ревом. И в меня.
— О нет. Нет, — прошептала я, пытаясь оттолкнуть его. Но Миша лишь сильнее вжался своим торсом в мою грудь. По нашим телам градом катился пот, и маленькое помещение, кажется, пропиталось насквозь запахом секса. Мы оба пытались отдышаться, но в жаркой парилке это было трудно.
— Иди сюда, — произнес он, хотя я и так была ближе, чем в принципе возможно. Он просто поднял меня, скрестив мои ноги у себя за спиной, и все еще находясь во мне, встал под ведро с холодной водой.
— О да! — простонала я, когда блаженная прохлада окатила нас с головой. Мне хотелось засмеяться от абсурдности, ведь еще какое-то мгновение, я ненавидела холод, а сейчас мечтала о нем.
— У нас проблемы, — измотано прошептала я, цепляясь за мужские плечи. — Ты кончил в меня. Ты ведь понимаешь, что мы должны предохраняться, верно?
— Нет! — прорычал он, прижал меня к стене и застыл так, пялясь на мои губы. Я попыталась слезть с него, но он лишь сильнее вогнал в меня ствол, опять выбивая жалобный стон.
— Как это нет? — зашептала я.
— Никакой гребаной преграды между моим членом и твоей медовой киской.
— Боже, — заворчала я. — Ты не мог быть еще более мерзким, чем когда так назвал мою промежность. Но теперь-то все? Отпусти меня!
На это Миша медленно повел головой и растянул эти свои дерзкие губы в похабной ухмылке.
— Я только начал с тобой, куколка.
И в подтверждение своих самых злых намерений, он толкнулся во мне еще раз. И еще. И снова. Глядя в глаза так нагло, цинично, я читала его мысли: «Да, вот так, плохая девочка. Посмотри, как твоя медовая киска наслаждается каждым моим дюймом».
— Ненавижу тебя! — простонала я. Мудак засмеялся. Поставил одну мою ногу на пол, а вторую закинул себе не плечо. И больше не сдерживался. Новый раунд бешеной скачки оказался таким же охренительным, как первый. А может быть, даже лучше, но я не собиралась это признавать.
Глава 4Мне было жарко. Я задыхалась. В боку кололо, а в ноги впивались шишки и елочные иголки. Так хотелось остановиться и отдышаться… Но если сделаю это, громила догонит и сделает все те гнусные вещи, которые обещал.
— Беги! — крикнул брат и бросил мне пакет с бургерами. Боже, мы не ели дня три. И силы так быстро иссякали…
— Ах, ты маленькая дрянь! — орал этот уродливый жирный кретин — хозяин заправки. — Стоять, сосунки! Сейчас буду стрелять.
И он действительно выстрелил. В двух детей, которым приходилось воровать, чтобы выжить.
— Беги! — настойчиво повторил брат и, положив ладонь на мою голову, направил чуть левее. Дробь, которой было заряжено ружье, пролетела прямо над ухом. Но я опять подвела, споткнулась о ствол дерева и упала. Бургеры выпали из пакета, вываливаясь в сухой земле и иголках, а я точно содрала в кровь колена, отчего жалобно застонала.
— Прячься за деревом, — приказал брат и развернулся, направляясь в обратную сторону, прямо к тому жлобу с ружьем.
— Нет! — заорала сквозь слезы. — Не надо! Пожалуйста!
Но ублюдок все равно выстрелил. И не попал. Братишка отскочил в сторону, вызвав на моем зареванном лице победную улыбку. Я утерла щеки и поползла за дерево, как он и сказал. Боялась выглянуть и в то же время хотела знать, что происходит. Но он, почувствовав это, крикнул, чтобы я не смотрела и закрыла уши. Я так и сделала. Засунула голову между коленями, закрыла уши и начала напевать наш победный гимн. Он всегда возвращался ко мне, после этого гимна. Вот и сейчас, с последним куплетом на мою голову легла ладонь, и когда я подняла глаза, брат сидел рядом и счастливо улыбался.
