снова икнул, прежде чем ответить:
— Пупсик… «Нарисуй» мне кофеек, пжалста…
— Конечно, Максим Борисович! — ответила Марина, сверкнув глазами. Она вышла из-за своего укрытия и направилась в сторону, как я могла предположить, служебной кухни. Максим проводил ее задницу хищным взглядом. И когда она скрылась за дверью, он снял очки и уронил голову на стойку.
«И как я должна работать с ЭТИМ?»
— Что, твою мать, ты вытворяешь, Максим?! — прогремел по холлу громогласный рык Бориса Николаевича, заставивший меня вздрогнуть от испуга.
Я была настолько увлечена лицезрением происходящего действа, что не заметила, как он вошел в здание и остановился на пороге с озверевшим видом. У меня и в мыслях не было, что этот приятный мужчина предпенсионного возраста мог быть таким устрашающим. Я невольно съежилась.
Максим поднял на него остекленевшие глаза и театрально закатил их.
— Не начинай, бать… Только не сейчас… У меня череп готов лопнуть…
— В мой кабинет! Живо!!! — прорычал Борис Николаевич.
Максим послушно отодрал себя от стойки администратора и шатко направился в направлении лифта.
Я чувствовала себя такой напуганной, что не была уверена в том, хотела ли вообще быть обнаруженной. Но Борис Николаевич перевел взгляд на меня.
— Майя, доброе утро. Рад вас видеть. Пройдемте с нами, пожалуйста, — сказал он совершенно спокойно и даже с легкой улыбкой.
«Как он так быстро переключается?»
БОРИС НИКОЛАЕВИЧ
Я был просто взбешен! Я находился в такой, черт возьми, ярости, что хотел что-нибудь сломать! Как мой сын — единственный и любимый сын — мог позволять себе такое поведение?! Он что, пропил остатки мозгов???
— Это недопустимо! Ты совсем охренел, Максим??? — рычал я, вышагивая по своему кабинету.
Мой сын — гора мускул — стоял, покачиваясь из стороны в сторону, и беспрестанно икал. От него воняло, как от забулдыги. И выглядел он так, как будто душ еще не изобрели. Майя рядом с ним казалась маленькой, беззащитной девочкой. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но я заметил, как ее дрожащие пальцы нервно пощипывали мочку уха. Это не был садизм с моей стороны по отношению к ней. Я просто хотел, чтобы она увидела и оценила фронт работы. В конце концов, она могла в любой момент отказаться от этой «авантюры».
— Бать… Ну увлекся чуток… ик… С кем не бывает? — пробормотал Максим заплетающимся языком.
Я в один широкий шаг подлетел к нему и схватил за ворот рубашки, притягивая его помятое лицо к себе. Краем глаза я увидел, как Майя вздрогнула и отошла в сторону. Ее глаза судорожно бегали между мной и моим сыном.
— Увлекся? Ты увлекся??? Ты что, одноклеточное?! Ты не в состоянии следить за собой и своими действиями?!
Максим с силой откинул мои руки и посмотрел на меня свирепо. И — о, чудо — к нему вернулась способность связно выражать свои мысли!
— Отец, хватит устраивать сцену! Ты хотел представить меня моей… помощнице? — он пренебрежительно покосился на Майю, — Так сделай это, и закончим этот цирк!
Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Это далось мне с большим трудом.
— Цирк здесь устраиваешь только ты, сынок… Но ладно, я должен вас познакомить, в любом случае, — я подошел к Майе и по-отечески приобнял ее за плечи, разворачивая к своему сыну, — Познакомься: это Майя. С ней отныне ты будешь работать бок о бок.
Максим оглядел девушку с головы до ног, а потом устроил очередное шоу. Он схватил ее крошечную руку, смачно поцеловал и начал бесстыдно кривляться перед ней:
— Мадемуазель! Приятно познакомиться! Мой батенька мне много рассказывал о вас! Я был восхищен его отзывами и с нетерпением ждал нашей встречи! Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество!
— Вот клоун… — я закрыл глаза и хлопнул себя по лбу ладонью, будучи не в силах больше выносить этот театр одного пьяного актера.
Бедная Майя смотрела на него снизу вверх, как кролик на удава, и едва дышала. Я за плечи отвел ее в сторону от своего сына. Он, как дегенеративный придурок, улыбался во весь рот. Когда между этими двумя появилось безопасное расстояние, я, наконец, смог сесть в свое кресло.
— Сегодня мы ожидаем очень важных гостей из Европы. И я планировал, что ты, Максим… — я пронзительно уставился на сына, — … лично займешься их размещением. Но как ты собираешься это сделать в таком состоянии, я ума не приложу…
— Так, может, моя НАПАРНИЦА займется этим? — нахально усмехнулся он, кивая головой в сторону Майи.
Она бросила на него хмурый, неприязненный взгляд. А потом посмотрела на меня с твердой уверенностью в глазах, дающей понять, что готова к этому.
— Нет, — возразил я, — Майя только включается в работу. Ты должен помочь ей в этом. Но, видимо, помощь сейчас нужна тебе самому…
— Борис Николаевич, я могла бы… — робко вступила в беседу Майя, но я не дал ей договорить.
— Максим, у тебя есть два часа, чтобы привести себя в надлежащий порядок. Есть какие-то идеи, как ты с этим справишься?
Он только безучастно пожал плечами.
— Имеется один способ… — снова вклинилась Майя, обратив на себя наши взгляды, от которых она на мгновенье растерялась, — Старый, дедовский… У вас ведь есть на территории комплекса баня?
Я увидел, как глаза моего сына округлились до размера блюдец, что не могло не вызвать у меня улыбки. Мне нравилось направление мыслей этой девушки…
— Конечно, Майя, есть. Финская, турецкая, русская… Какая больше подойдет? — я старался не смотреть на Максима, который уже начинал нервно шипеть носом.
— Ну нам ведь нужна максимально эффективная и быстрая реабилитация?
Я утвердительно кивнул.
— Тогда без вариантов. Только русская. И парильщик с сильной рукой.
МАЙЯ
Когда мы с Максимом спускались на лифте, я чувствовала себя крайне дискомфортно. Я была вся напряжена от пережитого только что в кабинете Бориса Николаевича.
«Ну почему я снова должна была стать свидетелем их семейной сцены?!»
Сын моего босса, мой напарник, в очередной раз продемонстрировал себя во всей красе. Но я тоже не пальцем делана и не была готова так просто отказываться от перспективной работы. Хотя моя уверенность значительно подугасла, когда я услышала его зловещий шепот рядом с моим ухом:
— Ты только что нажила себе врага, куколка. Лучше бы тебе было дружить со мной, но, на свою беду, ты выбрала позицию конфронтации.
Я почувствовала неприятный запах перегара из его рта и отклонилась. А потом развернулась к нему всем телом и смело заявила:
— Тебе самому лучше бы вести себя порядочно,
