– Иду, – сказала, но никуда не пошла.
На дороге стало пусто. Неожиданно громко мяукнул Мурса. Аринка приподнялась на лавке, заглядывая в кусты у калитки. Они шевелились – там явно шла охота.
– Иди! – настаивал Илья.
– Иду, – не спорила Аринка.
Кусты шевелиться перестали. Мурса затих.
– Вставай, – не сбавлял накала настойчивости Илья. – Сегодня яичница. Бабушка сала нажарила.
Аринка поморщилась. Бабушка убеждена, что они очень худые, а в городе так вообще голодают, и кормить их летом надо посытнее. Поэтому все топит в масле или жире. Аринке поначалу нравилось. А потом надоело. Ей уже хотелось съесть просто огурец. Но просто огурцов не давали – только со сметаной. И то и другое появлялось у них в доме одновременно и сразу же съедалось.
– Кис-кис-кис, – позвала она Мурсу. Вредный кот не откликнулся. Мышь доедает, делиться не хочет.
– Пойдем!
– Иду!
Аринка еще поискала повод задержаться. Например, комары. Они зудели. Вместе с ними в воздухе появилась прохлада. Она текла волнами от озера, но тепло пока побеждало. Небо расчерчивали стрижи. Интересно, когда летела тарелка, она какой след оставляла – белый, как самолет, или черный, как… как… как проезжающая машина?
По дороге как раз проскрипела раздолбанная машина дяди Пети из крайнего дома. Дядя Петя пару раз в неделю ездил в Великую[1] за продуктами. Завтра они пойдут к нему за хлебом и конфетами. А еще – за сметаной и огурцами. В холодке сметана живет день. Подполы – единственные холодильники в их деревне.
Аринка вздохнула и встала. Ладно, поест и вернется. И тогда уже сразу сходит к Славке. Времени-то сколько, он наверняка уже дома. Специально незаметно прокрался, она пропустила.
Довольный, что его услышали, Илья скрылся на террасе. И тут заорал Мурса. Дико. Страшно. Куст снова заходил ходуном, словно его собирались вырвать с корнем. Из-под веток выкатился огромный комок шерсти – встопорщенный Мурса. Он орал на незнакомой громкой ноте, выл и шипел. Докатившись до крыльца, Мурса замер, превратился опять в нормального кота и рванул вдоль дома. Перепуганная Аринка опустилась на ступеньку.
– Ты чего? – спросила она пустоту двора.
Больше из куста никто не появился.
– Славка? – выскочил на крыльцо Илья, в руке он держал корягу-бластер.
– Мурса с ума сошел, – прошептала Аринка. Ладони вспотели. Она вытерла их о шорты, чувствуя неприятную ватность ног.
– Ерунда, – отмахнулся Илья, пряча бластер за пояс. – Идем.
– Что там у вас? – крикнула в окно бабушка.
– Мурса бесится, – заорал Илья. – А Аринка ужинать не хочет.
– Вот я ей дам «не хочет»! Сейчас крапиву сорву.
Аринка сбежала по ступенькам и крикнула в приоткрытое окно:
– Ба, чего это с Мурсой?
– А что с ним, чумным, будет? – отозвалась из-за занавески бабушка. – Лешего увидал, вот и взбесился.
Как будто у них лешие по улицам просто так ходят и каждое утро заглядывают поздороваться.
– Почему лешего? – прошептала Аринка. Стало не по себе. Напредставляла инопланетян, а надо бабу-ягу ждать.
– Ну а когда это еще коты так шипят? – протянула бабушка. Из окна слышался запах жареного сала, пошкварчивала остывающая яичница. – На мертвяка, на лешего. На кикимору водяную. Балуют тут иногда.
Аринка стремительно взбежала на крыльцо, оглянулась. По дороге бродил неприкаянный Квадро – ждал, когда дядя Петя разгрузится.
А потом она увидела Славку. Тот вышел из-за дальних кустов у дороги и остановился, словно решал, куда податься. Квадро подскочил к нему и начал что-то активно показывать руками.
Привстала на цыпочках, чтобы разглядеть, порвана ли на Славке одежда. Не порвана. Ни синяка, ни пореза на лице. Только взгляд настороженный. Руки пустые.
– Долго ты еще? – в который раз позвал Илья.
Аринка нырнула на террасу и быстро закрыла за собой дверь. Непонятно, где Славка был, но он ничего не нашел. Вот пускай теперь приходит к ним и все рассказывает. Она его будто и не видела.
Через окно террасы заметила, что Славка с Квадро пошли по дороге. Задвинула штору, отвернулась.
– А вот Лука считает, – начала Аринка, – что нашу деревню лешие извели.
– А еще Лука врет, что рыбу руками ловит и что мужики его с собой на моторках на большую охоту берут, – фыркнул Илья.
– Ему бабка рассказывала, – уперлась Аринка. – Из домов семьи стали пропадать. Вечером все нормально, а утром люди приходят: дверь открыта, внутри никого. И только змеи с порога расползаются.
Илья закатил глаза:
– А наша бабушка по вечерам рассказывала сказку про волчка, который утаскивал в лес, если не спишь.
– Ты не веришь Луке? – Аринка сама не заметила, как снова повернулась к окну и глянула в щелку шторы. Никого.
– А чего ему верить?
Аринка расправила штору:
– Давай к нему завтра в гости отпросимся?
Илья хитро прищурился:
– Это мимо отворотки на заброшку идти. Нет, не будем отпрашиваться.
– Что же, теперь в Типиницы совсем не ходить? – проворчала Аринка.
Илья взялся за ручку двери в дом и как бы между прочим сказал:
– Я вот тоже читал, что один так все хвастался, хвастался, а потом за ним смерть пришла.
Перемена темы была неожиданной. Аринка насупилась. Она не любила, когда про грустное и про смерть.
– Врешь ты все, – пробормотала она.
– Почему это? Явилось за ним чудо чудное, диво дивное и утащило на тот свет. Время его вышло. Когда хвастаешься – потом всегда расплата наступает. Ни отложить ее, ни откупиться нельзя. Пришла смерть, вот и помирай.
Глаза Аринки округлились, она была готова расплакаться – весь день выходил у нее какой-то кривой.
– Чего все наши сказки про смерть? – пошептала она. – Американские всегда свадьбой заканчиваются, а у нас – похоронами.
Во дворе стукнуло, как будто калитку толкнули. Илья с Аринкой наперегонки кинулись на крыльцо.
Славка стоял за забором, неуверенно перебирал штакетины, словно забыл, где у них вход.
– О! Ты вернулся! – гоготнул Илья, наставляя на приятеля корягу-бластер. – Пах-пах, ты убит! Нашел сундук мертвеца?
– Вернулся. – Славка кивнул и опустил руки.
Аринка собралась сказать, что она первая заметила Славку, давно, когда он еще с Квадро встретился, но Илья отодвинул ее и пошел навстречу другу?
