звук, который она издает, а затем вздох изнутри кухни.
— Ты думаешь… Лейкин начинает, но не может закончить свой вопрос.
— Я думаю, есть только один способ узнать, — отвечает Дев.
— Что ты делаешь? — Лейкин в панике шипит. — Я не могу выйти туда!
Черт.
Быстрым движением, которое впечатляет даже меня, я достаю из кармана наушники и надеваю их как раз вовремя, чтобы они втроем вышли через заднюю дверь. Они поворачиваются ко мне, и я позволяю своему взгляду задержаться на Лейкин ровно настолько, чтобы увидеть выражение ее лица. Она выглядит так, будто ее сейчас вырвет.
— Нужна помощь? — Дев спрашивает меня, пытаясь вести себя так, как будто ничего не произошло, и я благодарен за это.
Я притворяюсь, что не слышу ее, и вынимаю наушник. — Что?
Лейкин вздыхает с облегчением, но только я замечаю, как Девин на секунду прищуривает глаза.
— Я спросила, нужна ли тебе помощь, — повторяет она.
— Ох. Не, я в порядке, — говорю я ей. — Стол уже накрыт. Мне просто нужно было зайти за кулером. Нам нужно еще пива.
Удовлетворенные, Лейкин и Мали разворачиваются и направляются к костру, но Девин отстает. Как только они оказываются вне пределов слышимости, она бросает на меня недвусмысленный взгляд.
— Ты слышал ее, не так ли?
Мои брови приподнимаются. — Слышал кого?
Это достойная попытка, но она на это не купилась. — Ты буквально жаловался в машине на то, что у тебя разрядились наушники.
Я мог бы продолжать в том же духе — мог бы попытаться сказать ей, что я был неправ или что-то такое же глупое, — но она потратила время, когда мы были моложе, чтобы запечатлеть в памяти мое лживое лицо. В этом нет смысла.
Я выдыхаю. — Не говори ей.
— Серьезно? Ты просто собираешься притвориться, что понятия не имеешь?
— Да, в значительной степени. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя странно рядом со мной.
Она оглядывается на Лейкин и затем улыбается. — Хорошо, я ничего не скажу.
Оставляя меня возвращаться к огню, я беру холодильник и устанавливаю его в руках, когда мой взгляд останавливается на Лейкин. Она выглядит намного беззаботнее, чем несколько минут назад. Когда она откидывает голову назад, смеясь над чем-то, что сказала Мали, уголки моих губ подергиваются.
Нет.
Абсолютно нет.
Мне это, блядь, не нравится.
Единственное, что я могу сделать, — это выбросить это из головы. Я поправляю ручку холодильника и направляюсь к Кэму и парням. Испортить самую близкую дружбу, которая у меня когда-либо была, этому не бывать.
Оказывается, забыть об этом намного сложнее, чем я думал. Впрочем, это не моя вина. Вы когда-нибудь наблюдали, как цыпочка играет в пивной понг и у нее это хорошо получается? Но она не только хороша, она чертовски доминирует — разливает шоты по стаканам, как будто это ее работа, и пьет пиво, как чертов чемпион. Я никогда раньше не обращал на это внимания, но сегодня вечером это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел.
Все сводится к одной финальной игре. Кэм и я против Лейкин и Мали. Если бы Мали и близко не была так хороша, как Лейкин, я бы начал смиряться с потерей моей мужской карты сейчас и готовиться к тому дерьму, которое мы получим за проигрыш им. Кэм и я были чемпионами в этом со второго года нашего хоккейного лагеря. Я не хочу, чтобы этому положили конец пара девушек, которые на два года младше нас.
Если бы я хоть на секунду подумал, что ее чувства ко мне будут отвлекать, я бы серьезно ошибся. В ней ничего не изменилось. Она сосредоточена как лазер и поливает нас дерьмом точно так же, как и всех остальных. Даже ее собственный брат не застрахован от ее словесных нападок. Мали наносит несколько ударов, но большинство из них попадает в цель. Но только не Лейкин. Она не пропускает ни одного — вплоть до того, что мы с Кэмом время от времени обмениваемся взглядами. Мы оба знаем, что поставлено на карту, и какова вероятность того, что мы проиграем, если не будем играть в свою лучшую игру.
Вот и конец веселой, беззаботной игры в пивной понг.
Все остальные стоят по обе стороны стола, затаив дыхание наблюдая, кто победит. Хотел бы я сказать, что ребята болели за нас, но они придурки. Одна чашка осталась с обеих сторон, и мои глаза встречаются с глазами Лейкин.
— Не облажайся с этим, — поддразниваю я ее. — За всю игру не промахнулась ни разу. Было бы действительно обидно, если бы ты промазала именно сейчас.
Она ухмыляется, ни на секунду не отводя взгляда, когда попадает точно в цель. — Ты что-то говорил?
— Выходи за меня замуж, — умоляет Лукас. — Серьезно. Выходи за меня замуж.
Кэм щелкает Лукаса, пока тот допивает пиво из стакана. Лейкин полностью игнорирует его и сосредотачивает все свое внимание на мне, ожидая, когда я сделаю свой выстрел.
Глубокий вдох.
Целься.
Не обращай внимания на то, как она незаметно прикусывает свою нижнюю губу, блядь.
Стреляй.
Мои глаза закрываются, когда мяч летит по воздуху, пока я не слышу безошибочный звук удара, который издает мяч. Мали вздыхает, и Лейкин бросает на нее недоверчивый взгляд.
— Да, Мэл. Отвали, — дерзит она. — Потому что очевидно, что именно на тебя здесь оказывается все давление. Это совершенно понятно.
Виновато улыбаясь, Мали обнимает Лейкин за плечи. — Я очень тебя люблю.
— Мм-хм.
Каждый из нас выбил три чашки за овертайм — третий раунд овертайма, если уж на то пошло. Учитывая соперничество Кэма и Лейкин, я чувствую, что эта игра может продолжаться всю ночь, и ни один из них не уступит.
— Кто пойдет первым? — спрашивает Мали.
— Ты знаешь, — говорит ей Кэм.
Лейкин нежно улыбается и закатывает глаза, зная, что один и тот же вопрос задают каждый раз, когда мы переходим к овертайму.
Каждый из них делает свой выстрел, и на этот раз Мали действительно удается найти цель. Она взволнованно ликует, когда мы возвращаем им мячи. Но в следующий раз ей не так повезло. Мяч отскакивает от стола, и Кэм отбивает его.
— Какого хрена, чувак! — кричит она на него. — Это должно было войти!
— Он отскочил. Как только дело доходит до стола, это честная игра.
Разозленная, она кладет руку на бедро и свирепо смотрит на него. Тем временем Лейкин нацеливает мяч и запускает его прямо в чашку. Единственный способ, которым мы с Кэмом можем победить, — это если мы оба сделаем все возможное, включая оба попадания в последние чашки. У Кэма, однако, есть другая идея.
— Посмотри на это, — говорит он достаточно тихо, чтобы его слышал только я.
Он подбрасывает мяч, намеренно заставляя его
