старшего брата имеет все преимущества. Придём и уговорим ландтаг и совет рыцарей утвердить герцогиней Анну Леопольдовну. У меня в письме от брата инструкция есть. Ну, и опыт по руководству этим герцогством есть. Плюс деньги герцог Бирон обещал. Блага опять всякие. Может и не придётся воевать! Опять, с кем воевать-то?
— Адольф Фридрих III — герцог Мекленбург-Стрелица, насколько я знаю, жив здоров. Не он ли является наследником. Объединит два герцогства в одно, как это было раньше. — О тяжёлой судьбе в Шверине Екатерины Иоанновны друзья не раз говорили, и генерал более или менее знал о герцогстве немало.
— Он из боковой ветви. Сам на довольно птичьих правах. Если рыцарство захочет, то его и турнуть может.
— Авантюра какая-то? — генерал Шпигель развёл руками.
— Всё, закончили прения, Иван Карлыч. Принимай войско. Завтра выходим в поход на Шверин, — Остерман повернулся к рыжему, — Вот тебе генерал. Устроить в моём доме во флигеле жену и домочадцев. Выдать лучшего коня и сто талеров подъемных.
— А… — открыл рот от такого напора Шпигель.
— Иван Карлыч, по дороге наговоримся. Иди жену устраиваем. Завтра выступаем, — и не узнать доброго толстячка Иоганна. И не толстячок, да и не добрый.
Глава 3
Событие седьмое
Молодость кончается вместе с эгоизмом, старость начинается с жизни для других.
Не так всё плохо. Время есть. Иван Яковлевич из доклада Ласси представлял себе возможности крепости… даже комплекса крепостей и вынесенных укреплений, собранных в одну мощную систему вокруг Данцига. Да и двадцать тысяч местного войска сразу сдаваться Фридриху мать его Вильгельму не будут. Герцог Бирон нарисовал руководству города светлое будущее, и за него они поборются. Чем им грозит вторжение армии короля Пруссии народ вполне себе представлял, как и то, что русские не успокоятся и Данциг попытаются отбить. Судьба Риги, двумя такими штурма превращенная чуть ли не в безжизненную пустыню, жителям Данцига известна, не так давно это было. Так, что будут держаться. Время есть.
Брехт срочно восстанавливал боеспособность гвардейских полков. Убыль была приличная. Во-первых, всю артиллерию, до самой последней пушечки, он отдал Ласси и Карлу Бирону, ушедшим на помощь австриякам. И не просто пушки отдал, а с подготовленными и очень хорошо обученными расчётами. Даже повоевавшими и вирус победителя поймавших. Это дорогого стоит. Учиться можно долго и прилежно на пятёрки, а как пули над головой засвистят, так и закончится вся выучка, голову под мышку и бежать. Вот эти артиллеристы были не такими, поучаствовали в нескольких сражениях и во всех победили. К выучке добавился опыт и лихость. Тяжело придётся французам, если в этот раз в отличие от Реальной истории придётся с ними корпусу Ласси воевать.
Артиллерия не единственная потеря, вместе с ним генерал-аншеф получил и полк кавалергардов. Тут причина другая. Это знатные дворяне и лучше их от трона держать подальше. В идеале гвардия вообще должна отсутствовать в Столице. Понятно, что нельзя. Тоже может в бунт вылиться, но сейчас идёт война. А на войне гвардия должна воевать. Вот и пусть воюет. Лотарингия будет свободной.
Ну и санитарные с боевыми потери. Летняя компания 1733 года показала, что нужно делать полевые кухни. Даже при всей дороговизне железа. Люди пили воду из рек и озер и подхватывали всякую заразу. Хорошо хоть до холеры не дошло. Так это в Европе, где её пока нет. А на Кавказе эта гадость есть и в Крыму. Нужно пить кипячёную воду и питаться нормальными кашами с мясом, приготовленными не как придётся, а как положено. Раненые и убитые тоже были. В результате больных и раненых набралось больше пятисот человек и больше сотни убитыми. Плюс двести без малого человек пенсионеров, которых Брехт отправил в Царицын.
От всей шестнадцатитысячной гвардии осталось чуть больше девяти тысяч. И ни одной пушки. Такими силами идти воевать с Фридрихом Вильгельмом невозможно. А везти обычные полки Иван Яковлевич не хотел. Проигрывать даже в одном сражении нельзя. Весь мир должен знать, что русская армия непобедима.
Но, время есть. Герцог Бирон вытащил на время из Сената и Госсовета единственного генерал-фельдмаршала, имеющегося на данный момент в Российской империи, и поручил ему доукомплектовать гвардию. Если честно, то фельдмаршал из этого товарища тот ещё. Не как из говна пуля, но близко к этому. Боевого опыта у товарища ноль.
Князь Иван Юрьевич Трубецкой высокий человек лет шестидесяти, может чуть больше, почти единственный в России, кто парик не выбросил на помойку. Продолжал носить. Строго запрета не было. В армии запрещалось, но сейчас фельдмаршал был сенатором и к армии непосредственного отношения не имел. Брехт через агентуру узнал, чего это князь так держится за огромный белый парик. Оказалось, что Иван Юрьевич лыс, как бильярдный шар. Стесняется. И бог с ним. А вот биография у человека была интересная. Это тот товарищ, который был среди двадцати первых человек, что вступил в Преображенский полк, и через год в 1694 году стал уже подполковником. Пётр поручил ему охранять царевну Софью, и он еле отбился от стрельцов, решивших её освободить, чудом оставшись в живых. За что был Петром произведён генерал-майоры и в новгородские наместники. В Северной войне, начавшейся неудачным для русской армии сражением под Нарвой, князь командовал дивизией и попал в плен. Вот с этого момента и начинается интересная часть его биографии. Князь Трубецкой пробыл в плену в Швеции восемнадцать лет. Не в камере сидел и не на лесоповале. Свободно перемещался по Стокгольму, выписал к себе жену и даже на балы, устраиваемые шведской аристократией, ходил. Страдал, в общем, не по-детски. В 1718 году царь обменял Ивана Юрьевича на пленного шведского фельдмаршала Реншильда. Едва вернувшись на родину, князь удостоился звания генерал-лейтенанта в первый день и был назначен командующим всеми кавалерийскими полками на Украине. 28 января 1722 года, когда праздновалось заключение Ништадтского мира со Швецией, князь получил чин генерал-аншефа и стал членом Военной коллегии. А при вступлении Анны на престол Трубецкой рявкнул на Верховников и за это был пожалован в сенаторы и награждён орденами святого Андрея Первозванного и святого Александра Невского. А не всё ещё, Пётр второй тоже непонятно за что при вступлении на престол присвоил ему чин генерал-фельдмаршала. Итого: провоевав один день и, попав в плен, человек стал фельдмаршалом.
— Иван Юрьевич, — усадил перед собой в кресло «заслуженного» вояку Брехт, — проедься сам лично по полкам, что
